Украинский фактор
16 июня 1941 г. Отдел по делам военнопленных при Общем управлении ОКВ издал приказ об обязательном разделении советских пленных в лагерях по национальному признаку. В приказе подчеркивалось, что особое внимание комендантов лагерей должно быть обращено на то, что для отдельных национальных групп предусмотрены лучшие условия содержания и более гуманное отношение. К этим группам относились: немцы, поляки, румыны, финны, литовцы, латыши, эстонцы, украинцы и белорусы. Таким образом, пленные одних национальностей наделялись несколько более привилегированным статусом, другие же подвергались различным формам национальной или расовой дискриминации с целью раскола и натравливания их всех друг на друга.
Альфред Розенберг в своей речи 20 июня 1941 г. «О политических целях Германии в войне против Советского Союза и планах его расчленения» утверждал, что на месте европейской части ликвидированного СССР будет создано «четыре больших блока; должны оградить нас и одновременно продвинуть далеко на восток границы Европы:
1) Великая Финляндия,
2) Прибалтика,
3) Украина,
4) Кавказ».
Однако в соответствии с темой обратим внимание на высказывания Розенберга по украинскому вопросу. Розенберг в своем выступлении подчеркивает:
«Русские сегодня господа на Украине. Этим определяется цель для Германии: свобода украинского народа. Это непременно следует принять в качестве программного политического пункта. В какой форме и в каких масштабах сможет потом возникнуть украинское государство, говорить в настоящее время нет никакого смысла. <…> Надо способствовать появлению литературы о борьбе украинцев, с тем чтобы можно было вновь оживить историческое сознание украинцев. В Киеве надо бы создать университет, открыть технические вузы, поддерживать украинский язык; <…> И, наконец, на более позднее время можно иметь в виду и организацию политического движения, что-нибудь вроде Свободного украинского казачества. <…> московское государство надо рассматривать не как друга, а как смертельного врага Германии, а вместе с тем и украинского государства. Украина, следовательно, будет всегда рассчитывать на защиту какой-либо другой великой державы, и ею, само собой разумеется, может быть только Германия. <…> Украинские границы охватывают собственно Украину, включая Курск, Воронеж, Тамбов, Саратов. В течение нескольких лет я поручал изготовлять своему учреждению этнографические карты для всего востока. Мы приблизительно установили, как проходят этнографические границы. Черноземная область, являющаяся самой плодородной областью России, может совершенно спокойно быть отнесена к ведению украинского правительства, однако это не является окончательным решением вопроса. Украина будет разделена на 8 генеральных комиссариатов с 24 главными комиссариатами. Она занимает площадь в 1,1 млн кв. км. населением в 59,5 млн человек».
Именно эти рассуждения легли в основу национальной политики в отношении к советским военнопленным.
25 июля 1941 г. генерал-квартирмейстер генерал-лейтенант Эдуард Вагнер издал приказ № 11/4590 об освобождении из плена немцев Поволжья, эстонцев, латышей, литовцев, украинцев, затем и белорусов. И хотя распоряжением ОКВ 3 ноября 1941 г. № 3900 действие приказа будет приостановлено, с 1 августа до 13 ноября 1941 г. было освобождено 318 770 человек, из них 277 761 украинцев.
Альфред Розенберг, назначенный 17 июля 1941 г. Рейхсминистром оккупированных восточных областей, в инструкции от 23 марта 1942 г. о необходимости «идеологической обработки военнопленных» отметил: «Факт, что мы освободили украинских военнопленных, после того как большевистская пропаганда раструбила, что мы расстреливаем всех военнопленных, оказал чрезвычайно выгодное воздействие, <…> И по ту сторону немецкого фронта весть об освобождении украинских военнопленных, как утверждают перебежчики, оказала положительное воздействие».
Военнопленные других национальностей не могли не заметить особого отношения немцев к украинцам. Так, травниковец вахман Иван Козловский на допросе 6 апреля 1949 г. в г. Великие Луки показал, что при регистрации в лагере дал о себе неправильные сведения: «Находясь в лагере военнопленных, я имел возможность наблюдать, что немцы к украинцам относились лучше и на работы, где условия содержания были несравненно лучше, чем в лагере, направляли их в первую очередь. В связи с этим, желая быть быстрее отправленным на какую-либо работу, <…> назвал себя украинцем и указал, что родился в Одессе».
Сергей Приходько на допросе 9 августа 1966 г. во Львове показал, что летом 1942 г. отбор будущих вахманов в лагере Хелм проводился только в украинской зоне лагеря. Была отобрана группа из 200 военнопленных-украинцев, в число которых попал и сам Приходько.
В конце июня — начале июля 1942 г. в шталаге № 360 в Ровно было отобрано 150 — 200 военнопленных-украинцев. Двое из них: Николай Сеник на допросе 11 марта 1961 г. в Виннице, другой Иван Куринный на допросе 18 марта 1961 г. в Калининграде (Калининградской обл.) показали, что им объявили, «что мы будем служить в украинской полиции. <…> помню потому, что тогда мелькала мысль, что, может быть, попадем на Украину».
Нацистские идеологи отмечали, что «украинский народ, впитавший в себя польско-литовскую кровь, более «зрел», чем великороссы… представляющие смесь славянской, финской и татарской крови».
Эта «научная теория» объясняет, почему в лагерную полицию немцы специально набирали украинцев (особенно выходцев из Западной Украины): чтобы еще более усилить уже существующую конфронтацию между двумя народами. Так, в шталаге № 326 в Зенна начался конфликт между русскими и украинцами: почему для полиции отбирали только украинцев? Дело дошло до настоящего побоища между пленными, и для его прекращения немецкая охрана была вынуждена применить оружие.
«В лагере Остров-Мазовецкий (шталаг № 324) полицейскими были только украинцы. Первый призыв к пленным был такой: «Кто украинец, иди на службу к немцам!»
Украинские часовые неоднократно упоминаются в документах шталага № 352 в Минске. Так, в приказе № 74 комендатуры этого шталага о внутреннем распорядке в лагере от 14 мая 1942 г. названы лагерные «отделения, которые охраняются украинскими часовыми или полицейскими…».
В следующем приказе № 85 от 1 июля 1942 г. этой же комендатуры «Об украинских подразделениях охраны» в 7-м пункте сказано: «С четверга 25 июня 1942 г. 165 военнопленных украинцев назначаются как вспомогательное подразделение охраны. Эти украинские вспомог[ательные] команды охраны должны быть поставлены на продовольственное довольствие IV (временно исполняющих должность). 1. Они будут получать также по мере надобности установленные нормы табака и маркитантские товары.
Выплата денег будет на основе особого распоряжения № 6/42 верховного командующего Остланда от 30.1.42».
В очередном приказе № 90 от 5 августа 1942 г. комендатуры шталага № 352 об охранных командах в пункте отмечено:
«1. Охранные команды (украинцы).
На основании распоряжения командира по военнопленным охранников (украинцев) шталага одевать, расквартировывать и руководить ими своими силами.
В связи с этим приказано: <…>
е) Прошедшие подготовку под командованием ст. л-та Акерманна добровольцы-украинцы должны быть сведены в роту добровольцев.
ф) Распределенные по ротам в батальонах 332, 653, 624 добровольцы-украинцы должны быть сведены в роты добровольцев-украинцев, в последующем и в картотеке. <…>
…4. Наказания.
Наказать украинского охранника-добровольца Игната Васи… из охранной точки Варава на 5 суток строгого ареста за то, что он допустил побег 9 военнопленных».
В другом случае в приказе от 31 августа 1942 г. комендант Шталага пишет: «<…> Выражаю также признательность украинцу-охраннику… Буглак Ивану из торфкоманды Варава, т. к. благодаря его сообщению был предотвращен массовый побег [военнопленных]".
Украинская охрана лагеря доказала преданность немцам своей образцовой службой, и поэтому с 3 ноября 1942 г. украинская рота шталага стала самостоятельным охранным подразделением.
Бывшие пленные в своих показаниях неоднократно отмечали, что «полицейские украинцы отличались особой безжалостностью: избивали жестоко и смертельно».
Важно отметить, что немцы понимали: в решении еврейского вопроса они уверенно могут рассчитывать на поддержку определенной части украинцев, особенно западных. Это подтверждают немецкие документы.
Так, в рапорте о событиях в СССР № 24 от 16 июля 1941 г.
Оперативная группа «Ц» отмечено:
«<…>
II. Поведение украинского населения.
Украинское население в первые часы после ухода большевиков проявило достойную приветствия активность против евреев. Так, в Добромиле сожжена синагога. В Самборе возмущенная толпа убила 50 евреев. Во Львове население согнало, применяя жестокое обращение, около 1000 евреев и доставило их в занятую вермахтом тюрьму ОГПУ».
Погромы, в каждом из которых руками местного населения было убито не менее тысячи евреев, прошли в Золочеве и Тернополе, по несколько сот человек погромщики убили в Бориславе, Дрогобыче, Самборе, Скалате, Бережанах, Чорткове и других городах и деревнях. Всего в июльских погромах в Западной Украине было убито и замучено 24 тыс. евреев.
В Центральной и Восточной Украине дело до столь массовых жестоких погромов не дошло, хотя спонтанные зверские убийства, изнасилования имели место. Немецкие документы и в других районах Украины зафиксировали понимание и поддержку местного населения в проводимых против евреев акциях. Так, в рапорте № 119 группы «Ц» от 20 октября 1941 г. отмечено: «В ходе акции 4 октября 1941 г. в Переяславле Зондеркомандой 4а ликвидировано 537 евреев. Украинское население и Вермахт смотрели на эту акцию с одобрением».
О настроениях на Украине свидетельствует и сообщение, направленное в Берлин 17 сентября 1941 г. Начальнику полиции безопасности и СД: «Реакция населения г. Хмельники на избавление от евреев была такой сильной, что даже было совершено благодарственное богослужение».
Все вышесказанное объясняет и подтверждает причины пре- имущественного набора украинцев в ряды курсантов учебного лагеря СС Травники и дальнейшей их службы в лагерях смерти и различных концлагерях.