ДНР и ЛНР вместо Европы: Куда пойдет русская сталь?

Рост мощностей по производству стали в Азии и на Ближнем Востоке затруднит переориентацию экспорта российских металлургов из Европы на восток на фоне новых санкций ЕС, запрещающих поставки стальных полуфабрикатов. Об этом говорится в последнем варианте стратегии развития металлургической промышленности России до 2030 года, который оказался в распоряжении СМИ.

В документе отмечается, что мировые мощности по выплавке стали в 2021 году выросли на 1,3%, до 2,49 млрд т, причем основная часть прироста (80%) пришлась на Азию и Ближний Восток. Уровень загрузки всех заводов в мире составлял около 81%. Именно избыток мировых мощностей по производству стали будет одним из сдерживающих факторов для развития российской металлургии.

Авторы стратегии предлагают создать условия для расширения российского экспорта стали в Евразийский экономический союз (ЕАЭС) и СНГ. Также альтернативой рынкам Европы и США являются Турция, государства Латинской Америки, Африки. В Африке, к примеру, ожидается рост спроса на рельсовую продукцию благодаря планам строительства новых железнодорожных магистралей, а Индия и Иран перспективны, так как там растет численность населения и есть «высокие доходы для осуществления модернизации». Проблема в том, что в этих двух странах активно наращиваются собственные металлургические мощности.

Напомним, что Евросоюз еще 15 марта ввел запрет на импорт широкой номенклатуры российской стальной продукции, в том числе разных видов проката и труб. В очередной, восьмой пакет санкций, который могут принять в начале октября, скорее всего, войдет запрет и на экспорт полуфабрикатов, в том числе слябов. Даже несмотря на то, что, как писала «Свободная пресса», девять крупнейших европейских производителей и трейдеров стали попросили не делать этого, так как эту продукцию нечем будет заменить. Впрочем, как пояснял «СП» эксперт Алексей Калачев, замена российской стали найдется, вот только она будет дороже, что сведет на нет конкурентоспособность европейской продукции.

Куда поставлять российские товары на фоне переизбытка предложения в мире — отдельный вопрос. В прошлом году российские металлурги произвели 65,9 млн т стальной продукции. Потребление составило 40,8 млн т, экспорт — 28,3 млн т (недостающие объемы импортировались). Переориентировать, по оценкам авторов стратегии, придется 7 млн т металлургических грузов.

Минпромторг прогнозирует, что в этом году производство упадет на 6−7%, потребление — на 5%, а экспорт — на 8% в базовом сценарии и на 13% — в консервативном. При этом российским компаниям, чтобы удержать долю рынка, приходится делать скидки новым покупателям в 30−40%, жаловался глава «Северстали» Алексей Мордашов в письме первому вице-премьеру Андрею Белоусову еще летом. И это не говоря о потерях из-за большего транспортного плеча и сложной логистики.

Принять выпадающие объемы стальной продукции мог бы внутренний рынок, тем более что восстановление новых территорий, которые 3 октября вошли в состав Российской Федерации, потребует значительных строительных работ по восстановлению инфраструктуры. Но, как считает ведущий аналитик отдела глобальных исследований «Открытие Инвестиции» Андрей Кочетков, ряд проблем на российском рынке, в том числе и макроэкономическая ситуация, могут привести к тому, что спрос будет недостаточно высок. Что касается рынков внешних, тут, как и сказано в стратегии, пристроить куда-то свои товары будет крайне сложно.

— Европа покупала российскую сталь потому, что производство у нас достаточно дешевое, в отличие от ЕС, тем более сейчас, когда там высокие энергетические затраты. Если Европа откажется от нашей продукции, ей придется где-то искать замену. Скорее всего, альтернативные источники поставок находятся в ближних странах. Прежде всего, это Турция, которая известна переработкой металлического лома и первичным производством. У этой страны есть доступ к российскому углю, газу и так далее, что обеспечивает конкурентоспособность продукции.

Говорить о том, что мы полностью лишимся европейского рынка, пока нельзя, так как какие-то объемы могут пойти в Европу через ту же Турцию, и это стоит учитывать при будущем планировании. Но если турки не будут закупать российскую сталь для перепродажи в Европе, полностью заменить этот рынок нам будет крайне сложно.

У Ирана металлургические мощности уступают российским, но для собственных нужд их достаточно. В странах Центральной Азии потребление стали не столь высокое. Оно может расти, но эти рынки сильно связаны с китайскими поставками, а в Китае сталь также довольно дешевая.

Если идти дальше на восток, там находится сам Китай, крупнейший производитель стали в мире, и выйти на его рынок со своей продукцией будет крайне сложно. Разве только их смогут заинтересовать полуфабрикатные продукты, из которых потом будут производить сталь.

Идем дальше — Япония также является поставщиком стали, причем очень инструментальной, редких марок. У них много таких компаний, как Nippon Steel Corporation, которые сейчас также испытывают проблемы со сбытом из-за падения спроса. Корея производит достаточный объем стали для своей судостроительной промышленности, и эти рынки для нас не очень доступны.

Получается, что единственный рынок, который нам остается, — это Индия. Но Индия очень заинтересована в развитии собственного производства, поэтому русскую сталь к себе, скорее всего, не пустит.

Значит, придется рассчитывать только на российский рынок и возможные поставки в Европу через другие страны. Примерно так, как сейчас поступает Саудовская Аравия с нашей нефтью: собственное сырье поставляет в Европу, а российское покупает и под видом своего перепродает туда, где в нем есть необходимость.

«СП»: — А что насчет Африки?

— Мы от Африки ждем очень много различных событий и проектов, но пока говорить о том, что там начнется бурный экономический рост, не можем. Африка — это очень нестабильный континент, и там все меняется в одночасье. Мы в свое время собирались строить железную дорогу в Ливии, но, как сейчас видим, там невозможно строить вообще что-либо из-за постоянной гражданской войны. Такая же ситуация во многих других африканских странах. Если рост потребления стали в Африке будет — хорошо, но уповать на это я бы не стал.

«СП»: — В таком случае, куда мы сможем перенаправить отечественную сталь? Или нужно смириться с падением производства?

— Один из возможных источников спроса — восстановление новых территорий. Также у нас есть глобальный проект соединения восточной и западной сырьевых баз для трубопроводов «Газпрома», а также газопровод «Союз Восток», который должен стать продолжением «Силы Сибири-2» и пройти по территории Монголии. Это приличный объем толстых труб большого диаметра.

Кроме того, если мы будем дальше развивать железнодорожное сообщение с Китаем, в том числе высокоскоростное, это потребует очень много материалов металлургической отрасли, в том числе стальной продукции.

Вся проблема в том, что когда мы в России занимаемся транспортными проектами, возникает неизбежный вопрос их окупаемости. Можно построить любую железную дорогу, шоссе, но окупятся ли они в будущем? Раньше весь транспортный бизнес у нас в основном был транзитным. Сейчас в условиях ограничений со стороны Европы сложно сказать, как все это будет работать. Мы, конечно, до сих пор перевозим определенные грузы в ЕС, но все это очень сложно.

Что касается внутренних возможностей, у нас был проект высокоскоростной железной дороги в Казань, но он до сих пор остается только проектом. Мы можем предположить определенное увеличение потребления металла на внутреннем рынке за счет восстановления присоединенных территорий, транзитных или промышленных совместных проектов с Китаем.

Но больших, глобальных решений сейчас не просматривается, потому что даже льготная ипотека, которую правительство активно продвигало в течение лета, сейчас буксует из-за того, что, во-первых, есть определенный процент граждан, которые стремятся уехать из России, во-вторых, есть процент граждан, которые сейчас заняты не мирной жизнью и покупкой жилья, а другими вещами.