И большая тайга покоряется нам
Заявление министра обороны Сергея Шойгу о необходимости в ближайшем будущем построить в Сибири несколько городов-миллионников у многих вызвало иронические улыбки.
И напрасно. Министр прав. Такая необходимость – жизненная, насущная – действительно существует. От реализации этих намерений (планов, фантазий – как угодно!) зависит по большому счёту судьба наших восточных территорий, да и всей страны. Вопрос в том, насколько эти планы реалистичны и что может помешать их претворению в жизнь.
Опустошительная избыточность
Эти территории почти пусты. На гигантской площади от Урала до Тихого океана, превышающей нашу европейскую в пять раз и вдвое всю Европу, сегодня проживает, по данным Росстата, 25 млн человек (из них 8,2 млн – в Дальневосточном федеральном округе).
Рядом – полуторамиллиардный Китай, задыхающийся от перенаселения и нехватки жизненного пространства. Вспомним, что во времена наихудших отношений с нашим соседом его руководители открыто заявляли претензии на территорию СССР вплоть до Уральских гор. И хотя тогда эти претензии можно было всерьёз не рассматривать просто по причине экономической и военной слабости КНР, а сегодняшнее его политическое руководство демонстрирует если не дружбу, то, по меньшей мере, лояльность по отношению к России, забывать о них не следует. Притом что в последние десятилетия происходит тихая, но постоянная инфильтрация китайских граждан на российскую территорию, так же негромко поощряемая китайскими властями.
Наши скромные человеческие ресурсы катастрофически сокращаются. Сводки Росстата свидетельствуют, что за постсоветские 30 лет регионы Сибири и Дальнего Востока потеряли от 20% (Иркутская область и Красноярский край) до половины населения (Якутия, Магаданская обл. и др.), которое уезжает в центральные районы страны в поисках работы и сносного человеческого существования. Как ни парадоксально звучит, именно из-за отсутствия жизненных перспектив – рабочих мест, нормально функционирующей инфраструктуры, низких доходов наряду со значительно более высокими, чем в остальных частях страны, ценами на продовольствие – сейчас население востока страны избыточно.
Чтобы обратить процесс опустения российских земель вспять, министр Шойгу предлагает построить в Сибири три-пять научно-промышленных центров с населением от 300 тысяч до миллиона человек. По словам министра: «Они как раз должны будут стать новыми полюсами притяжения как для населения всей России, так и для наших многочисленных соотечественников в странах СНГ и дальнем зарубежье».
То есть вначале нужно создать некие мощные производства, требующие тысячи или даже десятки тысяч рабочих рук, скоординированные с этими производствами научные учреждения, построить школы и больницы для семей тружеников, современную инфраструктуру и всё прочее, что превращает новое место жительства в желанную и любимую малую родину.
Сторонники подобной идеи, видимо, учитывали советский опыт строительства моногородов, достигших в свои лучшие годы относительного расцвета. Например, как Красноуральск, выстроенный вокруг комбината по черновой обработке меди – одного из крупнейших в стране предприятий отрасли. Из довольно крупных предприятий в городе также функционировали мебельная фабрика, пивзавод, хлебозавод и леспромхоз. Но времена меняются. От сорокатысячного населения, жившего здесь в 1967 году, сегодня в Красноуральске осталось всего 22 тысячи. И кроме уже названных причин отъезда – отсутствия работы по избранной профессии, невысоких заработков – существовала ещё одна: крайне неблагоприятное состояние окружающей среды. Медеплавильный комбинат десятки лет выбрасывал огромное количество серного и сернистого газа. Соединяясь с атмосферной влагой, эти выбросы выпадали кислотным дождём, и, если ветер от комбината дул на город, у жительниц расползались капроновые платочки и чулки, а количество респираторных заболеваний зашкаливало. То есть при строительстве новых городов теперь уже неизбежно придётся учитывать и экологический фактор.
Сначала завод или жильё?
Итак, к каким же отраслям должны будут принадлежать вновь созданные производства?
Поскольку конкретных планов реализации предложений министра пока нет, можно лишь сослаться на упоминание высокотехнологичных деревообрабатывающих предприятий, предприятий добычи и переработки полезных ископаемых (металлических руд). Хотя следует учесть, что производства, использующие высокие технологии практически в любой отрасли, как раз и отличаются от своих предшественников существенно меньшим числом работников. То есть чтобы обеспечить занятость 300-тысячного населения, не говоря уж о городе-миллионнике, понадобится отнюдь не одно предприятие.
Механизм создания новых городов, по-видимому, остаётся неизменным: вначале строим завод, а вокруг него всё остальное. Именно так строились тот же Красноуральск, Комсомольск-на-Амуре, Надым, Братск и десятки других городов, многие из которых практически вымирали, как только градообразующее предприятие прекращало работу.
И мы хорошо помним, кто и как их строил. Норильск, Сусуман, Находку и ещё около пятидесяти городов, возникших в советское время, возводили заключённые ГУЛАГа – дешёвая рабочая сила, которую нужно было лишь охранять и кое-как кормить. После окончания периода Большого террора наступила эра «комсомольских строек». Конечно, некоторое количество юных романтиков под воздействием мощнейшей и, надо сказать, талантливой пропаганды действительно отправлялись в неведомые дали «за туманом и за запахом тайги», но основную массу строителей составляли всё же те, кто ехал «за деньгами», – бывшие заключённые и люди неустроенные, не сумевшие по разным причинам найти себя в родных пенатах. Тем более что заработки на таких стройках действительно были заметно выше средних по стране, что в какой-то степени компенсировало тяжелейшие бытовые условия, в которых протекала жизнь строителей.
Разумеется, сегодня никакого наплыва романтиков на новые стройки ожидать категорически не стоит.
В 1970-х годах США решили построить военно-морскую базу на острове-атолле Диего-Гарсия в Индийском океане. После того как немногочисленное местное население было переселено на Маврикий, на остров завезли строителей, которые принялись возводить вовсе не военные объекты, а жилые комплексы, магазины и бары с полной инфраструктурой. И только когда всё это было сделано, гражданские строители отправились домой, а на острове появились военные специалисты, занявшиеся созданием объектов будущей базы – аэродромов, причалов, доков и всего прочего. То есть перед основными работами военное ведомство вначале полностью обеспечивало бытовые условия для своих специалистов и будущего гарнизона базы. В своё время это было подробно описано в переводной статье в еженедельной газете «За рубежом», органе ЦК КПСС.
В нашей стране строительные традиции всегда были прямо противоположными. Героическая жизнь строителей в армейских палатках, бараках и в лучшем случае в балках – строительных жилых вагончиках – считалась нормой. В этих же балках потом десятилетиями жили и те, кто работал на новых предприятиях. В северном городе Надыме Тюменской области до конца 1980-х сохранялся целый посёлок таких балков, в которых жило уже второе, а то и третье поколение надымчан.
Рассчитывать на подобный героизм сегодня не приходится. Сибирь – не тропический рай Диего-Гарсии. Компенсацией за тяжелейший труд в нашем климате могут быть только очень высокие заработки. А тем, кто будет жить в новых городах, придётся покупать квартиры или государство предоставит их бесплатно? К тому же большому городу нужна своя продовольственная база. Не возить же картошку в Сибирь самолётами с Кубани или из Ирана! Есть ли на это у государства средства? Именно у государства, поскольку рассчитывать на инвестиции частного российского, а тем более иностранного капитала тоже вряд ли стоит в силу высоких рисков политического и экономического характера и длительного ожидания компенсации вложенных средств.
А строить некому...
Но это далеко не всё. Кто будет строить? Уже сейчас по причине карантинных ограничений российская строительная отрасль несёт весьма существенный урон из-за нехватки рабочей силы, значительную часть которой составляли трудовые мигранты. Представить, что жители среднеазиатских республик по призыву российской власти сотнями тысяч отправятся на таёжные стройки Сибири, довольно трудно.
И наконец. Ещё труднее представить, что в новые города потянутся, как предполагает министр Шойгу, сотни тысяч, а то и миллионы россиян, возвращающихся на историческую родину из ближнего и дальнего зарубежья. Да, по данным МВД, российские паспорта в 2019 году получили 500 тысяч иностранцев, 300 тысяч приехали с Украины, 51 тысяча – из Казахстана, остальные – из Таджикистана, Молдовы, Узбекистана и Армении. Из дальнего зарубежья возвращаются единицы.
При этом ежегодно из страны, по данным Росстата, уезжают навсегда по сто, двести и более тысяч человек. И сведения Росстата не вполне точны, поскольку учитывают лишь тех, кто прямо заявил о том, что не намерен возвращаться. Причём в подавляющем большинстве это люди наиболее дееспособного возраста (30–40 лет), обладающие высшим образованием и профессиональными навыками в самых различных сферах производства. Уезжают по разным причинам – политическим, экономическим, от невозможности реализовать себя на родине или по их совокупности. Увы, возвращаются лишь те, кто не сумел адаптироваться в чужой стране. Для массовой реэмиграции, тем более ради жизни в новых городах, мотивация репатриантов должна быть настолько высока, чтобы она перевешивала всё то, что когда-то послужило поводом для отъезда.
Некоторые главы сибирских регионов уже высказались критически по отношению к проектам Шойгу, предлагая не строить новое, а восстанавливать и развивать существующие ареалы обитания сибиряков и дальневосточников, справедливо полагая, что именно они, а не пустые «гектары для каждого россиянина» станут достаточно привлекательными для будущих переселенцев-россиян. Хоть для жителей Подмосковья, хоть для тоскующих по Родине репатриантов из пригородов Лос-Анджелеса.
И самое последнее. Оказалось, что даже в перенаселённом Китае проекты создания новых городов отнюдь не всегда завершаются успехом. На сегодняшний день известно по меньшей мере о пяти полностью отстроенных городах, заселённых всего на 10%, а то и меньше. Правда, жилые площади там предоставляются не бесплатно. Но в большинстве случаев люди просто отказываются покидать насиженные поколениями места.
Не постигнет ли подобная судьба и наши предполагаемые новостройки? Идея ускоренного развития Сибири хороша, вопрос в том, сможем ли мы её реализовать.
Борис Руденко, писатель, публицист