«Традиции и праздники города Мологи»

К выходу в свет готовится историко-этнографический сборник, в который включены очерки краеведов середины XIX века. Истории без прикрас об укладе жизни и нравах мологжан, об увеселениях и народных приметах, о вере и суевериях. Как мологжане попали в переплет

Новое иллюстрированное издание в скором времени представит общественности НЧУК «Музей «Рыбинские рыбы». Книга — часть большого проекта «Молога-фест. Связь времен и поколений», который реализуется с использованием гранта Президентского фонда культурных инициатив.  Сам фестиваль, где оживут мологские традиции, состоится летом 2023 года. Ему предшествует долгая исследовательская и творческая работа. Новый краеведческий сборник является результатом кропотливого труда команды профессионалов.

Редактором-составителем выступил Анатолий Клопов, заведующий музеем Мологского края. Специально для книги были созданы оригинальные иллюстрации, отсылающие к традиционным лубочным росписям. Их выполнила вологодская художница Вера Добрынинская. В составе группы исследователей она работала в архивах Рыбинского музея-заповедника над поиском предметов декоративно-прикладного искусства затопленных земель.

— В рамках проекта «Молога-фест» мы изучали традиции, быт, уклад жизни и праздники мологжан, — рассказывает руководитель некоммерческой организации Алексей Алексашин. — «Традиции и праздники города Мологи» — это сборник, в который вошли труды мологских краеведов середины XIX века, главным образом Александра Андреевича Фенютина, знатока местных обычаев, автора очерков «Увеселения города Мологи», «Рыбные ловли на реке Мологе» и других, публиковавшихся в 1860-х годах в газете «Ярославские губернские ведомости». Сейчас эти сочинения являются настоящей библиографической редкостью. В них живым, образным языком описывается материальная и духовная культура мологжан позапрошлого столетия.

Презентация книги состоится 9 декабря в 17.30 в Рыбинском музее-заповеднике.

Но нам уже не терпится  познакомить вас с самобытными «Традициями и праздниками города Мологи», и мы публикуем отрывки из сочинений  Александра Фенютина, вошедших в краеведческий сборник. Вот  что он говорил о нравах своих современников. Персональные святые

Исстари моложане усердны к церкви, и особы духовного звания здесь в большом почёте; особенно уважают своих духовных отцов, священников. Доказательством усердия наших предков к храмам божиим могут служить, между прочим, писцовые книги. Так, например, в книге 1676 года значится: «А на посаде ж церкви, и в них книги, и ризы, и на колокольнях колокола, и всякое церковное строение моложских посадских людей». Из этого можно заключить, что как самые храмы, так и внутренние их украшения сооружены были за счет доброхотных жертвователей.

В старину всякий считал непременной обязанностью иметь в церкви свою икону и каждый раз, входя в церковь, покупая свечу, зажигал ее и сам ставил пред своим образом, усердно кланяясь в землю. Поэтому-то и теперь еще можно видеть во многих церквах, и у нас в Мологе, несколько обыкновенной меры икон, вставленных в один кивот; эти иконы назывались мирскими. Иметь в церкви свою икону — древнее обыкновение. Некоторые толкуют это в худую сторону и объясняют тем, что прихожанин, будто бы оставался недоволен церковными образами, полагал в них мало святости, почему и прибегал к указанной выше мере. Но такое заключение решительно не верно в отношении к Мологе: оно может быть применено только там, где есть раскольники, а здесь их нет.

Сакрализация пространства

Почти на каждом шагу попадались священные предметы: на воротах кресты медные или небольшие иконы. Выходя из дома, хозяин молился на образ; возвратившись, опять принимался за поклоны перед воротами. Так делается и теперь. А посмотрите, сколько в рядах лавок висит «общих» икон! Отправляется купчик-моложанин вести торговые делишки, прежде всего, усердно помолится «общей» иконе; отопрет он лавку  и своей иконе отдаст должное, как следует истинному христианину…

Да говоря вообще, Молога — город богомольный!

Источники информации

Кстати о журналистике, насколько она касается Мологи. Давно ли здесь получались две–три газетки, а теперь их и не сосчитаешь? Для многих газеты стали необходимостью.

Ведьмы и беспокойные  чертенята

Колдуньи водятся в Мологе или, вернее сказать, в одной части города — Заручье! Не далее прошедшего года, здешний судебный следователь должен был производить следствие о колдовстве. Любая моложанка укажет вам на ведьм и, если хотите, расскажет, что в домишках их под печкой сидят чертенята, «в виде поросят», объяснит словоохотливая баба. Колдунья непременно обязана задавать работу каждому бесёнку или всем вместе, иначе ей самой несдобровать. Эта порода чертей пребеспокойная. От верных слуг колдунье житья нет; по ночам она не спит, всё ходит, всё ищет: какую бы работу дать «детушкам»? В глухую полночь, чтобы никто не увидел, колдунья выходит на улицу, нагребёт в подол песку, снесёт его домой и заставит бесенят пересевать столько раз, сколько ей вздумается, или считать каждую песчинку.

Следует заметить, что нельзя сделаться хорошей колдуньей, не задавая по временам детушкам, кроме работы обыкновенной, работу гораздо поважнее, состоящую в порче женщин. Это делается очень просто: колдунья потреплет бабу по плечу с ласковым словом и довольно: она испорчена, чертёнок сидит в животе и творит там разные скверности. Порченая узнаёт о своём несчастии при известных условиях, всего чаще во время крестных ходов, на Страстной неделе при погребении Спасителя и прочее. Сильная тоска, подступы к груди, давление под ложечкой, где как будто катается какой-то ком, судороги — вот болезненное состояние порченой. Она рвёт на себе волосы, кричит не своим голосом, словом, страдает сильнейшей истерикой. Лет десять назад страшно было прийти в Вознесенскую Заруцкую церковь в субботу Великого поста, когда приобщались святых тайн. Мнимо порченые больные выли на все лады, кричали (кликали, как здесь говорят), лаяли… Картина возмутительно безобразная. И теперь кричат, да поменьше, не столь безобразно.

Вера в приметы, также как и вера в бесов, квартирующих в животах, здесь и до сих пор сильна.

Купцы-коллекторы и их жесткие методы

Расскажу лучше, какую роль играла здесь в старые годы бирка. Это тоже оружие невежественных людей, которые верили в колдовство, в чертей, ставили пред иконами пудовые свечи и в то же время встречу с попом считали событием опасным со своим зловредным последствиям.

Бирка — палка, на которой безграмотный купец вырезывал сумму отпущенного в долг товара; одна зарубка означала единицу, а крест — десяток. Торговец брал бирку вместо палки, за пазуху клал нож и отправлялся получать долги.

— Так и так-с. Много времени ждал-с. Позвольте получить должок.

— Повремени, ради Бога. Заплачу с благодарностью.

Кредитор, владелец бирки, соглашался ждать, если знал своего должника с хорошей стороны; в противном случае, зная, что у него деньги есть, да охоты нет разделаться, как следует, — вынимал из пазухи нож с намерением «срезать с бирки долг», сострогать условные знаки. Должник, приведённый таким намерением в крайность, или тотчас отдавал деньги, или бросался купцу в ноги, умоляя не срезывать долг, не бесчестить его на весь посад Мологу. Напрасная просьба! Срезал злодей… И вот человек, с которым поступили таким образом, терял всякий кредит, делался предметом злых насмешек, не смел показаться добрым людям. Вот оно что значила бирка-то!