Лечение смехом. Как клоунада возвращает детство в больницы

Врачи признаются: эмоциональная терапия — лучшее подспорье в лечении. Особенно, если пациенты — дети. Особенно, если путь к выздоровлению длинный. В Новосибирске есть большая группа людей, помогающих малышам в этом нелегком деле: волонтеры из организации «Больничные клоуны НОС» регулярно приходят к детям, находящимся на стационарном лечении в больницах, и возвращают в холодные белые стены радость, звонкий смех и хорошее настроение. Корреспондент «АиФ-Новосибирск» пообщалась с руководителем больничных клоунов Надеждой Бочкаревой.

Согревающий огонь

«Наша история зародилась в 2012 году. Тогда я работала с детьми, проводила праздники, но запрос у меня уже был на что-то живое, движущееся. Что-то такое, где есть возможность реализоваться в артистическом плане, быть причастным к такому творчеству, как театр. А клоунада – это самое сложное театральное искусство.

С детства хотела быть полезной. Увидела ролик в интернете, где москвичи-клоуны развлекают девочку. Мне очень понравилось. Я нашла напарницу, тоже увлечённую затеей организовать клоунов. Нам удалось зажечь эту искру в Новосибирске. По сей день мы поддерживаем наш огонь, подбрасываем туда дровишки, чтобы он мог согревать детей.

Вместе с напарницей мы оказались в Томске. Там была школа, которую организовывал Костя Седов (организатор и директор Московской АНО «Больничные клоуны»). Мы у него схватили буквально верхушки. Потом уже начали сами регулярно и плотно учиться у российских и зарубежных коллег, мастеров. Первые несколько лет весь процесс проходил на ощупь. Всё это было такое «добренькое, хорошенькое». То, что сейчас претит, ведь этого сладкого «помочь» и «спасти» стало так много. Сейчас же мы относимся к нашему виду деятельности, как к профессии. Мы долго шли к осознанию того, что больничные клоуны – это серьёзный труд, это про искусство. Клоунаде нужно обучаться постоянно: «распаковывать» себя. Здорово, когда приходят в команду профессиональные артисты, которые уже заточены на самоощущения, на взаимодействие со своим нутром, потому что больничная клоунада – это работа с человеком, работа с вниманием, работа с контактом.

Главное — честно

Определённого возрастного ценза детей, которых мы посещаем, нет. Наш критерий – это 0+, но есть специфика работы. Если ребёнок маленький или грудничковый – это взаимодействие с мамой, непосредственно через контакт с ней, через её расслабление. Если ребёнок - подросток, то это постоянный риск: мы ходим по его внутренним границам. Именно поэтому с подростком, зачастую, работать сложнее всего.

Врачи осуществляют обход, а мы, клоуны, называем это выходом к детям. Начинается он с настройки самого себя. Мы прислушиваемся к себе, к своим ощущениям. Отдаём себе отчёт в том, что находимся в больнице. Потом идёт работа с партнёром: нужно соединиться с ним. Далее ходим по палатам и проводим ряд ритуалов: всегда стучим, а не врываемся, работаем через взгляд с ребёнком. Тут важно понимать, что приходим мы в среду, где всё очень уязвимо. Клоун тоже должен стать уязвимым через открытие себя, именно в этом его сила.

Клоуну врываться к ребёнку с криками «У-у-у, эге-гей» нельзя. Нужно при входе держать дистанцию, комфортную для пациента. После этой дистанции и некой паузы между клоуном и ребёнком может родиться игра. Слово «игра» обретает здесь иной смысл: она может быть глупой и абсурдной для окружающих, но очень интересной и абсолютно логичной для клоуна и ребёнка. Задача клоуна – не придумывать что-то из воздуха, а работать с теми предметами и явлениями, которые находятся в отделении. Необходимо создать игру, которая изменит пространство, высвободит эмоции ребёнка и его мамы из этого пространства. Игра длится от 2 до 15 минут.

Конечно, зачастую встречаются дети, которые не идут на контакт в силу своего эмоционального состояния и болезни. Расслабление и раскрытие ребёнка в таком случае может быть достигнуто, но для этого необходим определённый подход. С одной стороны, это нормально, что ребёнок не пускает в своё личное пространство. С другой стороны, в этом же случае может родиться классная клоунада. Например, клоун говорит: «А давай я сделаю сальто». Хотя он на самом деле, конечно же, не умеет делать сальто. А затем, не дождавшись реакции, продолжает: «А-а, ты не хочешь, ну тогда я пошёл». И в этот момент рождается игра, но нужно обязательно предварительно сказать ребёнку, что если он не хочет видеть клоуна, клоун уйдёт. Тут клоуну важно выдать свою искреннюю реакцию на ситуацию: расстроиться, засмеяться, рассердиться. Главное – честно.

Как стать клоуном?

У клоуна тоже есть свои этапы развития, как и у личности. К внутренней зрелости мы идём всю жизнь, а клоун – это Я в игровом состоянии. Поэтому все клоуны разные, с разными подходами и разным мировосприятием. На начальных этапах ребята-клоуны говорят: «Мне важен образ». То есть, на первых порах они не могут справиться без реквизита, мыльных пузырей и «мешочка с добром». Это нормально, ты ведь не можешь сразу выйти в открытый космос, тебе нужно специальное обмундирование, аппаратура. Но после того, как человек проходит тренинг за тренингом, мастер-класс за мастер-классом, делает выход за выходом, он может быть просто собой. И этого будет достаточно.

Клоуну нельзя застаиваться. Он должен быть в курсе тенденций в клоунаде, развиваться. Внутренний мир ребёнка меняется постоянно. Чтобы эти изменения почувствовать, клоуну необходимо прислушиваться к интимной обстановке, царящей в палате. Больше недосказанного, но мощного. Людям представляются клоунские забавы как нечто исключительно развлекательное, поверхностное, но на самом деле клоунада (особенно больничная) – очень сложная история.

Я думаю, что каждый может стать клоуном, но для этого нужны определённые моменты. Во-первых, это ЖЕЛАНИЕ им стать. Во-вторых, обучение. Этому можно научиться. У нас есть четырёхэтапное обучение, но этого недостаточно. Сейчас мы планируем отказаться от такой системы. Как это было? Сначала делали пресс-релиз, мол, вот, пожалуйста, приходите, скоро будет набор (чтобы люди понимали, что это эксклюзивно, и что на это ещё нужно успеть попасть). На этом этапе мы могли оценить мотивацию людей. Нам нужны люди, которые этим горят, а не из разряда: «Я увидела, что вы помогаете детям, и, вы знаете, я решила, что тоже хочу помогать детям» или «Я вышиваю крестиком, вяжу, работаю психологом, занимаюсь танцами, но у меня как раз свободно утро субботы для вас». На втором этапе зовём на творческое собеседование, получаем первичные сведения о человеке. Третий этап – этап интенсив-школы, ребята проходят её в течение трех дней. Последняя ступень – это стажировки.

Онлайн-формат

С началом пандемии мы не перестали выходить в больницы. Потратили много-много сил, чтобы сохранить дух и ценности нашей команды. Мы постарались перейти в онлайн-формат: организовали будто бы студию «Нос», стали снимать клоунские ролики, записывать сказки, мастер-классы и рассылать их по чатам. Это абсолютно другая коммуникация: ребёнок может показывать всё, что у него есть в квартире (смеётся). Клоуну в ответ приходится делать то же самое. С одной стороны, это очень странно, с другой — интересно, что можно общаться даже так.

Дарья Пономаренко