Письма Бориса Кутенкова

Ольга Василевская 

Борис Кутенков. 25 писем о русской поэзии. – М.: Синяя гора, 2024. – 132 с. – (Сер. «Спасибо»). 

Признайтесь честно, хотя бы самим себе, давно ли вам доводилось читать стихи? А анализировать то, что понравилось? Наверняка многие скажут, что после окончания школы на них свалилась проза жизни, какие уж тут стихи! Иные припомнят парочку любимых текстов не из школьной программы или те, что недавно читали на сон грядущий собственному ребёнку. Есть более счастливые исключения среди тех, кто даже не пробегал мимо Литературного института и филология не их конёк, но где-то в глубине существа притаилась особая мембрана. Она вибрирует всякий раз, как только на глаза или уши попадает настоящий поэтический текст, резонирующий с чем-то очень личным, неназываемым и в то же время обращённый к интеллекту, заставляющий вспомнить множество других текстов и событий истории. Возможно, именно это и называется врождённым поэтическим вкусом. Жаль, что сие приложение изначально предустановлено не всем или просто плохо работает и его надо настраивать и развивать.

Сборник эссе Бориса Кутенкова «25 писем о русской поэзии» в каком-то смысле уникален. Он предназначен, пожалуй, для всех типов реципиентов поэтического слова, о которых я сказала выше. В нём отсутствует густое варево литературоведческих понятий, которое не всегда по зубам даже выпускникам уже упомянутого Литинститута. В этой книге всё предельно сжато и подробно одновременно. Она знакомит разных читателей с совершенно разными стихами, одномоментно являясь и неким ликбезом, и путеводителем по поэзии прошлого и настоящего (разброс авторов во времени от Лермонтова до Олега Дозморова и Анастасии Кинаш). Она в какой-то степени ассоциируется у меня с детской книжкой-раскраской «Какие они бывают» (была у меня такая), где различных домашних животных, переданных с достоверной точностью, ребёнку предлагается раскрасить, а уж как он будет это осуществлять, не наше дело. Возможно, он захочет создать синюю корову или густо-малиновую козу. И это тоже будет правильно. А какие бывают стихи? Да всякие! Выбирай на вкус – многослойная образность Лены Элтанг, сбивчивый ритм Бориса Слуцкого или понятная от первой до последней буквы (а кому-то, наверное, и непонятная вовсе) Татьяна Бек. 

Если продолжить говорить об уникальности этого книжного продукта, то он ещё и в том, что Борис Кутенков оставляет здесь читателя и с изрядной долей своего личного восприятия. Это, наверное, неизбежно, когда пишешь о чём-то дорогом сердцу, о том, что так или иначе тебя сформировало, даже если это не встроенные в иерархию нашей литературы поэтические «хиты». Очевидно, что любимых текстов, особенно у такого погружённого в литературу человека, как Борис Кутенков, гораздо больше. Но формат (всё-таки «не прокрустов», как мимоходом замечает в предисловии автор) задан именно таким – не более 25 эссе. 

Относительно названия, первый, кто приходит в голову, – несомненно Николай Гумилёв, хотя его «писем» было намного больше двадцати пяти. А по поводу числа 25 мне видится летящий намёк на известный московский адрес – Тверской бульвар, 25, где всё ещё расположен эпицентр «раздачи» поэтического вещества – Литинститут. Конечно, оно берётся не из воздуха «надышанных» аудиторий института, а где-то в той самой мембране каждого писателя и читателя, позволяющей воспринимать суть поэзии.

Любимых стихов или просто тех текстов, которые, как ни крути, чем-то повлияли на восприятие окружающей (не только литературной) действительности и даже заставили узнать о себе что-то новое, всегда много. Иногда у одного и того же автора их больше одного. Так, в случаях с Юрием Левитанским или Анной Ахматовой Борис признаётся, что не сразу выбрал, какое стихотворение включить в книгу. Что касается Левитанского, то можно было взять какое-нибудь более сложное стихотворение, но «ближе к телу» оказалось именно это – «Когда земля уже качнулась…». Оно и впрямь очень жизненно для Бориса. Зная его достаточно давно, понимаю почему, и он подтвердил мои мысли своим комментарием.

Ещё немного именно о текстах. Как уже было мной замечено, в книгу не могло по определению поместиться всё любимое. Тем не менее, несмотря на то что знаю автора если не настолько близко (в силу географических причин и виртуального – в основном – характера нашего общения), то по крайней мере имея представление о том эстетическом, мимо чего он не прошёл бы, я испытала некоторое удивление. Удивление моё было именно литературное, связанное с содержанием книги и набором анализируемых стихотворений. Если, например, Анна Ахматова была представлена на страницах книги, причём Кутенков рассказал и о тех её стихах, которые в эти страницы не попали, но могли бы гипотетически быть, то её антагонистка – Марина Цветаева, которая, как мне кажется, ещё более коррелирует с глубинными «грунтовыми водами» характера автора, в «25 письмах...» вынесена за скобки повествования. Зато, чего уж там, неожиданно и очень приятно видеть, что врезаются в память Бориса Кутенкова, через которого ежедневно и ежечасно проходят мегатонны текстов, стихи совсем молодых, по-своему дерзкие и одновременно осторожные. Я говорю сейчас о стихотворении Анастасии Кинаш, участницы одного из «Полётов разборов» – «Я узнала – у меня / Есть огромная страна...». Не будем пересказывать комментарий-«письмо», что дано после стихотворения Анастасии. Вы прочтёте его в книге. Но при этом удивитесь точности и в то же время многоплановости сказанного. Из пресловутого «что хотел сказать автор?» обычно выходит или дидактика, или что-то из области конспирологии и гаданий на гипотетической кофейной гуще. У Бориса, кажется, нет ни того, ни другого. Все его формулировки касательно этого и многих других представленных стихотворений основываются лишь на том, что он видит в каждой строке, какие особенности текста и интертекста просматриваются за строками, как помещается данное произведение в контекст нашего времени. И в сотый раз поражаешься, как один человек удерживает в себе целые пласты поэтического и околопоэтического, как вовремя и органично вспоминается нужная в моменте цитата или история. Ими так или иначе пронизана, как особыми нитями, вся книга. С нами ведётся неформальный разговор (а если это письма о поэзии, может ли быть иначе?), где, как в любом разговоре, скачешь с пятого на десятое, играючи, с кочки на кочку. Например, история про лисёнка из стихотворения Наты Сучковой всплывает не непосредственно после этого стихотворения, а совсем по другому поводу. Оттого кажется, всё здесь переплетено, перекрещено, предстаёт перед нами удивительной мозаикой, где не существует ни времени (стихи не расположены хронологически по времени их написания), ни замкнутых на себе текстов.

Ставил ли Борис Кутенков именно эту задачу – можно только догадываться. Но получилась книга, полностью оправдывающая название серии, в которую она вошла, – «Спасибо». Это книга – благодарность каждому автору этих стихов, которые хотя бы чуть-чуть изменили как тональность жизни и поэзии самого автора этих 25 писем, так и наше читательское понимание литературного труда.