Un amico di Noa: «Voleva farla finita già a 11 anni»
«Il dolore psicologico può essere più feroce di quello fisico. Il suo è stato insopportabile». Un amico di Noa Pothoven, Daan Brouwer, studente di fisioterapia di 22 anni, venerdì ha visto per l’ultima volta la diciassettenne olandese, morta domenica: era il giorno in cui lei ha smesso di assumere cibo. «Era già sedata. Parlava con un filo di voce, sorrideva mestamente, era serena», ha raccontato all’inviato di Repubblica. «Mi ha dato l’idea di essere molto serena al pensiero che di lì a poco sarebbero cessate le sue sofferenze». Lui, invece, non si dà pace: «Se n’è andata via troppo presto e perché c’erano sicuramente altre strade da percorrere per salvarle la vita».
A lui, Noa parlava del suo dolore, ma «non mi ha mai parlato né del suo stupro né delle molestie sessuali che aveva subito. Mi raccontava invece delle terribili conseguenze della sua malattia psichica. Ciò che la faceva più soffrire era l’anoressia: il suo spaventoso rapporto con il cibo, il terrore di ingrassare e quello di ingerire cibi che temeva fossero veleno. Sopportava molto male anche tutto l’apparato medico-sanitario che da anni l’aveva inghiottita. Era diventata intollerante alle cliniche, ai farmaci, agli stessi psichiatri. Credo che una delle ragioni che l’abbiano spinta a farla finita sia proprio la “medicalizzazione” del suo male». Una volta Noa gli raccontò che «le avevano infilato una specie di camicia di forza. E che nel corso di tutta la sua storia psichiatrica è questo l’evento che l’ha fatta più soffrire».
Il dolore ha cominciato a pervadere la vita di Noa quando lei aveva solo 11 anni, subito dopo le prime molestie sessuali subite. «Una volta sua madre mi raccontò che, allora, trovò in un cassetto della sua stanza una grande busta contenente tante lettere d’addio indirizzate sia ai genitori sia ai suoi più cari amichetti. Il suo profondo male di vivere ha origini lontane».
Eppure Noa non ha mai smesso di combattere per il diritto a morire: lei stessa si definiva «guerriera della malattia mentale»: «Era profondamente depressa, ma era anche una ragazza molto intelligente. Aveva capito che per combattere o meglio per contenere il suo male doveva accanirsi contro qualcosa. Per alleviare il suo dolore, era quella la sola àncora a cui aggrapparsi. Ora, mi sembra una scelta nobile di averlo fatto contro le istituzioni che non forniscono strutture sufficientemente adeguate per accogliere giovani nelle sue stesse condizioni. Combattere per gli altri le faceva in parte dimenticare le sue pene».