В мире жестких правил и негласных границ существуют предприниматели, которые не просто нарушают систему — они перекраивают её под себя. Сегодняшний герой — основатель и владелец стрип-клуба с сетевыми амбициями «Dark Dreams». Ярослав Косинский — не просто бизнесмен, он архитектор социальных трансформаций, балансирующий на острие между коммерческим расчетом и этическим компромиссом. Наш разговор — это не интервью. Это расследование на стыке бизнеса, психологии и социальной инженерии, где каждое слово может стать ключом к пониманию современных экономических трендов. — Ярослав, продолжим без сантиментов. Когда я набираю в поисковике «Dark Dreams купить/открыть франшизу», первым делом выпадает куча дешёвого негатива — статьи, анонимные посты, слухи. Как вы относитесь к такому фону вокруг проекта? — Мы столкнулись с черным пиаром и, честно говоря, были неприятно удивлены его примитивностью. Видно, что это заказная кампания: тезисы надуманные, фактов — минимум, фальшивых эмоций — максимум. С одной стороны, это несколько обидно. С другой стороны, это все же признак того, что мы немало стоим: конкуренты боятся, что мы отберём их гостей и инвесторов. — Ваши действия? — А почему должны быть действия? Мы не будем наступать в эту грязь. Вместо этого показываем факты: реальные бизнес-процессы, данные по окупаемости, прозрачные условия для франчайзи и открытые аудиты. Это работает лучше любых опровержений — люди, которые действительно собираются вкладывать деньги, ценят цифры, а не фальшивые заголовки. И да, если кто-то тратит деньги на такие вбросы, это для меня не проблема, а исключительно подтверждение потенциала проекта. — То есть реагировать не собираетесь? — И снова отвечу вопросом на вопрос: почему мы должны реагировать? Тратить миллионы на «чистку» статей и постов, которые появляются на сомнительных площадках и растворяются за пару дней, — это игра по чужим правилам, в которую мы не хотим играть. Мы вкладываем ресурсы в противоположное: в прозрачность и факты. Полностью понятные бизнес-процессы, аудируемые цифры, честные расчёты окупаемости и реальные отзывы партнёров — вот что важно для инвестора. Человек, который серьёзно рассматривает вложение, ориентируется не на заголовки, а на экономику проекта и на то, с кем ему придётся работать десятилетиями. Наше преимущество — долгосрочные отношения: франчайзи получает не разовую продажу, а постоянный доход и профессиональное сопровождение. Мы постоянно работаем над повышением эффективности и маржинальности, чтобы защищать и увеличивать доходы партнёров даже в условиях инфляции. Поэтому стратегия в ответ на чёрный пиар проста: больше откровенности, улучшение финансовых показателей и меньше шума. Репутацию не купишь рекламой — её создают реальные результаты и прозрачность. — Хорошо, о прозрачности. В Сети много информации о продаваемой вами франшизе. Более того, Dark Dreams, на наш взгляд, выглядит уже максимально готовым к масштабированию: есть сильный бренд, презентации, сайт. Но. Возник вопрос: почему вы решили продавать франшизу, а не просто реинвестировать и открывать новые клубы самостоятельно? — Мы могли бы и сами финансировать рост, но выбрали франшизу намеренно. Во-первых, модель работает и интересна рынку — к нам ещё до запуска франшизы приходили люди из Сахалина, Хабаровска, Москвы с просьбой открыть проект у них. Во-вторых, франшиза позволяет привлекать сторонние инвестиции и одновременно масштабировать бренд быстрее, чем мы смогли бы собственными силами. Деньги, которые зарабатывают франчайзи, идут на развитие бизнеса и на те направления, которые нам важны лично — у меня есть и другие интересы, помимо стриптиза, и для их реализации нужны время и ресурсы. Кроме того, мы сознательно вкладываемся в эксперименты — не всегда они приносят прямую прибыль, но дают ценный опыт. Пример — работа с искусственным интеллектом: сначала это была шутка о том, что можно научить ИИ оценивать работу стриптиз-бара, сервис, дэнс-группы и сотрудников. Создать такую отдельную программу, обучить ее, посмотреть, насколько адекватно она будет работать. Повторюсь, это была исключительно шутка. Но после нашего знакомства с одной из компаний, специализирующейся на работе с ИИ, оказалось, что это вполне реальная работа. И сейчас наше сотрудничество превратилось в мощный инструмент, который мы используем и ценим. И вот на это мы свои деньги тратим. А открытие новых клубов — тут уже вопрос привлечения инвестиций. И мне кажется, что правильная схема бизнеса состоит в том, когда кто-то, имея лишние или свободные финансовые ресурсы, инвестирует их в тех, у кого есть наработанные годами опыт и компетенции, которые необходимы для определенных сфер. — А каким должен быть идеальный инвестор с вашей точки зрения? Кому никогда не откажете в продаже франшизы? — Вот тут ответить достаточно просто: мы не ищем просто «свободные деньги». Идеальный инвестор для нас — это партнёр, который понимает, как должны работать деньги и как строится бизнес: знает базовую экономику проекта, умеет выстраивать деловые коммуникации и готов работать открыто и честно. Важно, чтобы он разделял наше понимание рынка и видел не только цифры, но и операционную сторону. — Что вы имеете в виду? — Да элементарное: сможет ли реально оценить, подойдет ли конкретный город для формата по трафику, по кадрам, по ожиданиям гостей. Мы сознательно отказываемся от запусков там, где не уверены в наполненности клуба или в доступности специалистов, потому что это ломает опыт и бренд. Поэтому ключевое — не только капитал, а совпадение ценностей и взглядов на управление: прозрачность, доверие и готовность к совместной работе. — Да, но многие инвесторы до сих пор смотрят на индустрию через призму стереотипов. Что вы посоветуете тем, кто сомневается: «деньги не пахнут» — и стоит ли в принципе входить в такой бизнес ради прибыли? — Совет простой — не бояться задавать вопросы и приходить смотреть своими глазами. Знаете, у нас есть практика, когда мы приглашаем потенциальных инвесторов не просто прийти и провести пару часов, а вот полноценно отработать с нами: день, неделю. Мы готовы показать все процессы, познакомить с командой, раскрыть KPI, провести по ночным сменам. То есть сделать такое полноценное погружение в рабочие бэк-процессы. После такого представления о бизнесе у людей обычно радикально меняются — многие удивляются, насколько это структурированный и управляемый проект. Прибыль важна, но это не единственный критерий: имеет значение репутация, операционные риски и личная готовность работать в этой сфере. Если инвестор готов учиться, проверять данные и смотреть на бизнес как на систему — тогда стереотипы быстро уступают место здравому анализу рисков и возможностей. — Кстати, о процессах. Самый популярный вопрос в редакции, когда мы готовились к интервью, был о том, как проходит ваш рабочий день? Когда начинается, что делаете? Вот, допустим, я хочу стать вашим фрайчайни, но никогда не работала в этом бизнесе, и вы мне показываете все буквально с основ. — Откровенно говоря, при такой постановке вопроса я бы вам франшизу не продал. Как говорится, ничего личного, это просто бизнес. — Хорошо. Но рассказать про рабочий день можете? — Да секрета тут нет. Главное, что надо понимать, что время на сон — самая большая роскошь. Итак, встаю я примерно в полдень, жизнь в клубе будильнику с утра не подчиняется. И сразу же еду на объект. Здесь мы разбираем предыдущую смену, читаем отчёты, смотрим камеры, проверяем оборудование — от вентиляции до барной техники. Проходим по чек-листу: где были задержки в сервисе, какие инциденты, что нужно проговорить с персоналом, какая обратная связь от гостей. К вечеру встречаемся с менеджером, формируем задачи на смену и отмечаем вчерашние недочёты. Когда приходит персонал — и сервис‑, и дэнс‑группа — наша задача не только дать инструкции, но и настроить атмосферу: люди должны прийти в «рабочее» состояние и быть уверены, что у них всё под контролем. После стартовой части смены я чаще сижу в офисе и смотрю всё по камерам в реальном времени — обычно под кальян и с каким-нибудь подкастом фоном. Иногда ухожу еще до трёх ночи, иногда остаюсь и до закрытия, в шесть утра — всё зависит от заполненности и событий. Бывают внезапные задачи: насос отказал и из гостевого туалета появилась, скажем так, неприятность, у бармена сломалось оборудование, или возник конфликт с гостем, который считает себя «особенным». Нельзя просто встать в такие минуты и сказать: все, вы как-то тут сами выплывайте, а я поехал спать. Нет, пока не закроешь, не уедешь. Часы сна — 4–6 в сутки. Выходной — в основном для того, чтобы отоспаться. И это ритм, обоснованный тем делом, которое делаем. Наша работа — это марафон без права на ошибку. — А в таком ритме вообще удается находить время на хобби и спорт? — Хобби — роскошь времени. Фактически, у меня нет «хобби» в классическом смысле: на всё нужно выкроить время. Но спорт — это часть жизни, я вырос в спортивной семье, и стараюсь поддерживать форму. Иногда хожу в зал, раз в неделю с женой играем в большой теннис. А еще есть традиция, которой я сохраняю уже более 15 лет: по вторникам в 18:00 мы собираемся в краевом доме физкультуры и играем в то, что недавно называют «рэгбол» — или как у нас шутливо «борцовский баскетбол». Ещё люблю готовить — это и терапия, и способ расслабиться. — А баланс между работой и семье сохранять удается? — Это рутинная борьба. Когда ты закрыл рабочие задачи и уделил время семье — появляется немного воздуха на спорт и хобби. Сейчас, после того как проект устоялся, темп немного снизился, и я могу больше времени посвящать жене и детям. Но путешествия редко превышают 10–14 дней: дальше начинают копиться нерешённые вопросы, и нервозность заставляет возвращаться. Баланс — это постоянный выбор приоритетов, и его надо сознательно отстаивать. — К слову. А вот когда кастинг девушек проводите, вы лично отсматриваете кандидаток? Если да, то жена не ревнует? — Вы продолжаете транслировать стереотипы? Вы серьезно думаете, что мы тут проводим кастинг девушек? И отбираем, наверное, по параметрам? На самом деле, кастинга как такового нет. У нас есть HR-менеджер, который собеседует и объясняет условия работы, показывает клуб, проводит экскурсию и знакомит в целом человека с компанией. Такой welcome, первый контакт. Далее, есть хореограф, который проводит тренировки 2-3 раза в неделю, где можно подтянуть танцевальные элементы, пообщаться с действующими участницами дэнс‑группы и задать вопросы. Это и проверка, и адаптация одновременно — люди видят друг друга, узнают формат, правила, атмосферу. Важно, что никому не устраивают «испытаний» в духе какой-то моральной пригодности: хореограф объясняет и хореографическую часть, и внутренние правила работы — никаких наркотиков, никакого интима в рамках смены и других недопустимых вещей. Когда человек всё понял и готов, он выходит в смену — на этом формальная часть набора заканчивается. — А жена? Я в первую очередь про ревность спрашивала. — Мы с женой изначально проект вели вместе, были глубоко, скажем так, в операционке, мы знали всех лично — и каждую официантку, и каждую танцовщицу, и все бытовые подробности. Это, конечно, порождало разговоры и ревность. Но постепенно я отошёл от операционной рутины: сейчас мы с женой уже не вникаем в ежеминутные детали клуба, даже не знаем порядка 80% дэнс‑группы по именам. Она сейчас занимается развитием мультибрендового магазина женской одежды, я — франшизой; в операцию стрип-клуба мы не погружаемся. Это и сняло многие бытовые напряжения. — Ярослав, а все же — есть профессиональная деформация в вашей отрасли? — О, это самая любимая тема, которую мы регулярно обсуждаем с вновь приходящими сотрудниками. На самом деле, профессиональная деформация есть в каждой сфере: у врачей, у бухгалтеров, и у вас, журналистов. Наша заключается в том, что любые межличностные отношения: с друзьями, внутри семьи, между влюбленными, — они становятся более правдивыми, что ли. Мы снимаем розовые очки и смотрим на мир без них — наверное, кто-то назовет это более цинично. Объясню, что имею в виду. Мы же периодически видим, как люди обманывают друг друга, не держат свои обещания, сколько они себе позволяют лишнего и как себя ведут в целом. И здесь вопрос не просто стрип-клуба, это распространяется на всю сферу общепита, думаю. Ведь любой сотрудник ночного клуба или какого-то бара подтвердит, что ты начинаешь очень быстро понимать, что мир не такой прекрасный, как тебе казалось. И что у каждого, самого прекрасного человека, есть свои внутренние демоны. — То есть специфики стрип-бара нет? — Вот сейчас подумал, что все же есть отличие. В стрип-баре это ощущается особенно остро — потому что у нас все прозрачнее. Сразу видно, какие правила отношений между мужчиной и женщиной действительно работают. Здесь быстро видно, где нужна честность и искренность. Что я имею в виду? То, что многие не задумываются о том, куда они приходят, и что тем самым они могут разрушить свои семейные отношения просто потому, что не осознают, зачем им это и с кем они на самом деле хотят быть дальше. Поработав несколько лет в таком формате, человек гораздо яснее понимает, кого он хочет видеть рядом. Это не про осуждение — это про ясность. Лучше сразу знать, что тебе нужно, и искать этого человека, бороться за него и развиваться вместе, чем потом быть тем самым гостем, который бежит от семьи в поисках мимолётных эмоций. В итоге такая работа часто становится своеобразным фильтром: она обнажает ожидания, страхи и приоритеты, и даёт шанс принять взрослое, осознанное решение о том, с кем ты готов строить отношения. — Глубокий ответ. Я в таком ракурсе не думала. Ярослав, а работа в этой сфере вообще изменила ваше восприятие людей? Понимание человеческой природы? Стали ли вы более циничным или, наоборот, более понимающим? — Хороший вопрос про более циничный или более понимающий. Наверное, и то, и другое вместе. Цинизм и подразумевает более такое лояльное отношение к людям. Работа снимает «розовые очки» — ты видишь и повторяющиеся ошибки, и те случаи, когда людям действительно дают второй шанс и они этим шансом пользуются. Это делает тебя более понимающим: легче простить простую человеческую ошибку, потому что знаешь, как и почему она произошла. Одновременно формируется здоровый цинизм — умение не верить всем слезным рассказам на слово и не поддаваться на манипуляции. В результате ты остаёшься без иллюзий, но не теряешь уважение к людям: ты научился отличать искреннее раскаяние от театра и не принимать эмоции за факты. — А вот мы где-то читали, что люди из вашей сферы перестают в определенный момент получать удовольствие от красивой женской фигуры? — Кошмар какой. То есть, согласно этому стереотипу, люди, которые постоянно видят обнажённые тела в рабочем контексте — врачи, сотрудники пляжей в тёплых странах, артисты, сотрудники клубов — перестают получать наслаждение от красоты? Да, действительно, привыкаешь к факту, скажем так, обнаженности. Но эстетика и влечение — это не только про видимые формы и сантиметры. То, что нас привлекает, — гораздо более сложная смесь: личность, манера держаться, голос, химия между людьми, контекст и эмоциональная связь. Без этого даже самое «идеальное» тело остаётся просто телом. —Значит, работа учит ясности в выборе партнёра? — Да. Она быстро показывает, что для тебя важно: внешность, шоу-эффект или эмоциональная близость. Многие говорят: «я понял, что меня привлекает не просто тело, а человек». Это помогает быстрее отделять мимолётное влечение от реальных долгосрочных предпочтений. — Самый неожиданный урок этого бизнеса? — Я не могу выделить один урок. Их было много, десятки. Болезненные, многие приходили через необходимость быстро менять подходы и подстраиваться под обстоятельства. Но если выбирать главный, то он простой и, в то же время, неожиданный по своей важности: бизнес надо вести на 100%. То есть честно, законно и прозрачно. Быть готовым пройти любую проверку, вовремя сдавать отчёты, платить налоги и вести всё так, чтобы это не вызывало вопросов у органов. — Ярослав, а ваша сфера — это больше бизнес или все же искусство? — Все же скорее заработок. В нашей работе искусство в классическом понимании почти отсутствует. Мы намеренно отказались от постановочных танцев и шоу — мы не продаём хореографию или сценическое мастерство. Мы продаём общение и эмоции. Возможность в комфортной обстановке послушать любимые треки, встретиться с друзьями или завести новые знакомства, чтобы тебя послушали, оценили и поддержали. Люди уходят отсюда счастливыми — они видят, что их любят, ценят и уважают. На этом мы и зарабатываем. — Многим кажется, что победить в вашей сфере довольно просто — достаточно просто найти девочек покрасивее. Так ли это? — Это упрощение. На самом деле, гость выбирает между всеми доступными форматами досуга: ресторан, бар, караоке, кальян, PlayStation, кино и т. д. Он пойдёт туда, где лучше удовлетворят его текущие желания в этот вечер. И наша цель — закрыть эти желания максимально полно. — PlayStation? — А что вас удивляет? Да, у нас есть PlayStation. Это для тех, кто хочет поиграть в FIFA или UFC, одно из лучших караоке в городе, винная карта и авторские напитки — иногда нас сравнивают с ресторанами по уровню. Мы стараемся покрыть и еду, и напитки, и развлечения, и пространство для общения — чтобы человек мог решить все в одном месте. Мы вкладываем ресурсы в сервис, атмосферу, музыку, напитки и инфраструктуру. Это наши инвестиции в комфорт гостя, а не в «художественную ценность» выступлений. — А бывали ли у вас неожиданные кейсы использования пространства? — О, да. Например, гости приходили к нам поработать — из-за разницы часовых поясов между Москвой и Владивостоком. Я помню, что гость садился за стол, решал вопросы по видеосвязи несколько часов, допивал кофе и уезжал. Ещё был режиссёр, который пришёл с фильмом на флешке: включил его в караоке-зоне, позвал танцовщиц и провёл тест-показ с ними, собирая обратную связь. Площадка у нас действительно многозадачная. — Как вы лично определяете отличие вашего бизнеса от конкурентов? — Для меня главное отличие — широта предложения. Мы не нацелены на один-единственный критерий. Мы пытаемся закрыть как можно больше зон досуга максимально хорошо и дать гостю большой набор вариантов. Это наша уникальность. Понимаете, чем больше потребностей человек может закрыть в одном месте — комфорт, музыка, еда, напитки, развлечения — тем выше вероятность, что он выберет нас. Мы конкурируем не только с другими клубами, но и с общепитом, кино и другими форматами — и по опыту можем составить им серьёзную альтернативу. —Что бы вы посоветовали тем, кто планирует открыть похожий проект? — Подготовьтесь к операционной сложности. Это не про миф «легких денег». Успех — в дисциплине, команде и честной оценке рисков: где вы сможете обеспечить поток гостей, где найдете персонал, как будете защищать бренд. И, главное, учитесь делегировать и выстраивать процессы — без этого марафон закончится быстро и болезненно. — Ярослав, и последний вопрос. Как бы вы хотели, чтобы вас запомнили — как успешного бизнесмена или как человека, который изменит отношение к индустрии? — Это тот вопрос, однозначного ответа на который нет. Это как карта, которая раскрывается с течением времени. Сегодня меня могут запомнить, как человека, который создал успешный стриптиз-проект во Владивостоке. Через пять лет это может быть человек, который запустил франшизу и помог отрасли обновиться. Но для меня важнее не ярлык, а результат — насколько мои действия дадут людям реальные возможности и изменения. Наследие для меня выходит за рамки баров: когда у нас появится стабильный ресурс, мы сможем направлять доходы в социальные проекты — прежде всего в спорт для молодёжи. Я вырос в спортивной семье и сам всю жизнь занимаюсь — поэтому хочу, чтобы подростки имели нормальные залы, чистые раздевалки и достойные условия для тренировок. В идеале меня запомнят не широкой публикой, а теми, кому я помог — если это будет не десять, а десять тысяч людей, это уже по-настоящему значимо и долговечно.
