Примирение между "белыми" и "красными" отменяется – белоэмигранты против-с

"Нет примирения без раскаяния" - под таким заголовком вышло откровение "наследного дворянина", потомка первой волны эмиграции – директора Столыпинского центра регионального развития Николая Случевского в газете "Огонек". Его превосходительство настаивает – между эмигрантами первой волны, сохранившими честь и достоинство настоящей России, и нынешней элитой (что уж и говорить про народ) – пропасть. Они-де и есть настоящая Россия, а то, что вот в России сейчас живет, – уже деформированные, не те русские, какие надо. Элита, на его взгляд, тоже не может считать себя преемницей традиций Руси, она больше похожа на американскую, чего и добивается, а народ… что народ… темен и неприятен, как, собственно, и 100 лет назад для "России настоящей", которую мы потеряли. Напомним-с, что намеренно потеряли, через революцию.

"Наиболее яркий пример непонимания, шокирующий потомков первой волны,— это вопрос о "примирении и раскаянии", - признается носитель истинной русскости. - Даже юбилей революции российская власть заповедала отметить в этом "примирительном ключе". Для нас это совершенно неприемлемо. Потому что не может быть никакого примирения без раскаяния, и пока Россия транслирует такую точку зрения, для нас она остается "окаянной" страной. Пока государство ищет такого "примирения", где все кошки серы, сталинский миф останется популярным, его не вытравишь ничем". 

Журналист, автор и ведущий программы "Агитация и пропаганда", режиссер фильма "Биохимия предательства" Константин Семин не раз говорил о том, что примирение между "красными" и "белыми" невозможно, но совершенно по другим причинам, и каяться следует тем, кто довел страну до нищеты, а не тем, кто разрушил сословное государство. В беседе с Накануне.RU он поделился своим мнением насчет белоэмигрантов, которые сегодня взялись диктовать условия примирения.

Вопрос: Наследник двух дворянских родов – Столыпиных и Случевских, представителей первой волны российской эмиграции, – рассказывает, почему примирение "красных" с "белыми" по-прежнему невозможно. Он считает, что эмиграция есть настоящая Россия, ну а мы все - непонятно что, потому и мириться с нами не собираются.

Константин Семин: Появление таких интервью – хороший знак. Чем больше их будет – тем лучше. Каждое наносит удар по кропотливо создававшемуся мифу о возможности воссоединения русского "домашнего" мира и "русского" заграничного. Раньше мы постоянно видели какие-то эфемерные конструкции, с помощью которых кто-то пытался наладить отношения между нами и различными волнами эмиграции - белогвардейской, коллаборационистской, еврейской, постсоветской. Утверждалось, что все эти люди – представители одного с нами мира, которые хотят и могут принести пользу Отечеству. Теперь становится окончательно ясно, что это совершенно не так. 

Вопрос: Случевский считает, что 1917 год был не эпизодом в истории России, а ее концом, и только эмиграция сохранила истинный дух "России, которую мы потеряли". Как это можно воспринимать?

Константин Семин: Нужно четко осознавать, что никакой по-настоящему цельной русской эмиграции не существует.

Большинство из этих людей — давным-давно иностранцы. Когда они отделяют себя от русских и говорят, что вы, мол, не русские, вы советские — они действительно так смотрят на мир. Только в действительности они перестали быть и русскими, и советскими. Они — иностранцы.

В глубине души они относятся ко всему нашему народу как к какой-то общности моральных, культурных инвалидов, как к людям, которые должны перед ними покаяться, которые вообще чего-то им должны. И только после того, как будут принесены все полагающиеся извинения, только тогда эти великие люди, сбежавшие из страны в начале 20 века, снизойдут до нас, до сиволапых и убогих, облагодетельствуют нас участием в нашей проклятой судьбе.

Вопрос: Они считают себя русскими и при этом они не раз боролись с Россией всеми теми небольшими силами, что у них были?

Константин Семин: Понимаете, никаких святых, прекраснодушных, замечательных людей, которые уцелели бы на Западе, умудрившись сберечь не только бренное тело, но и бессмертную русскую душу – просто не существует. Есть приспособленцы, беглецы, крысы, бежавшие с корабля, есть мерзавцы, которые продали Родину или обменяли ее на крышу над головой и вкусную пайку. Многие из них прямо или косвенно работают на иностранные государства. Часто — на иностранную разведку или вооруженные силы. Это, кстати, касается и "Русской православной церкви за рубежом", которая активно занимается внедрением коллаборационистских, власовских, красновских идеалов в сегодняшней России; это касается и других слоев и объединений эмиграции. Поэтому чем меньше у нас будет общего, чем надежнее они от нас будут отгораживаться, дистанцироваться — тем лучше. Мы — не китайские хуяцяо, нет у нас никакой общности между уехавшими и оставшимися по крови или языку. Надо наконец расстаться с этими иллюзиями.

Эмигранты помогали Гитлеру в свое время, эмигранты помогали ЦРУ и Трумэну, эмигранты были готовы участвовать в реализации какого-нибудь плана "Дроп-шот", готовы были идти в качестве зондеркоманд после нанесения по Советскому Союзу ядерного удара. Кто эти коллаборационисты? Я был на этом кладбище в штате Нью-Йорк, где хватает людей, поработавших на Третий Рейх. А сейчас нам пытаются что-то объяснять? Кто, к примеру, такой Владимир Кириллович, отпетый в Исаакиевском Соборе и похороненный в Петропавловской крепости в 1992 году? Кто это? Это коллаборационист, человек, который пошел на службу Гитлеру, присоединился к одному из формирований Вермахта, а потом советовал Вашингтону, как правильно вести мировую войну с большевизмом. Эти люди очень похожи. Все, что они делают, – вносят "разброд и шатания" в наши и без того, мягко говоря, пошатнувшиеся умы. Коль скоро они не считают нас равными себе, то с какой стати мы должны вообще прислушиваться к их голосу, обращать на них внимание? Пускай лают с той стороны океана, сколько хотят.

Вопрос: Случевский говорит, что Россия для них "будет окаянной, пока жив сталинский миф". Странно, у нас элита, прямо скажем, не просталинская –  памятники ставить ему чуть ли не запрещено, коммунистов она ненавидит, социализм для нее как ругательство, Романовы – святые, причем все, не только Николай. Так чего же еще хотят белоэмигранты, что им еще не нравится?

Константин Семин: Даже робкие попытки нашей компрадорской элиты защитить свои приватизационные завоевания заграничные русские воспринимают, как инерцию "тоталитаризма и совка". Все эти князья и графья — выжившие из ума пенсионеры, которые не понимают и не могут понимать, в чем заключается суть современной международной политики, откуда берутся противоречия между государствами. Ведь дело-то не в "советскости" или "антисоветскости", не в "русскости" или "антирусскости", а в том, что кому-то интересны природные ресурсы нашей страны, кому-то интересно устранить с рынка конкурента, кому-то интересно взять под контроль ядерный потенциал. Этим безумным старикам, как когда-то Солженицыну, кажется, что если завтра снесут все памятники Ленину в нашей стране, если мы избавимся от любых напоминаний о 70-летнем периоде нашей истории, вдруг покаемся, приползем на коленях, то тогда, возможно, мы заработаем прощение и пропуск в высший свет. Вот о чем они говорят. Станьте уже Америкой, свысока советуют они нам. Ведь единственное, что нам мешает исполнить их рекомендации – это Ленин и Сталин. Если от них избавиться, то все у нас получится. И заживем.

Вопрос: Директор Столыпинского центра считает, что современную российскую элиту никак нельзя считать наследницей исторической Руси, у нее больше общего с современной американской элитой, на которую российская, видимо, очень хочет быть похожа...  Что это, пощечина нашим поклонским и ивановым – монархистам, которые себя видят князьями-боярами, элитой царской России? Стали бы они князьями, вернись белая эмиграция?  

Константин Семин: Нет, конечно, потому что наши "князья" и "бояре" – это вчерашние водопроводчики. Поэтому я и говорю – хорошо, что появляются такие откровения. С помощью таких интервью нашим самозванным дворянам объясняют –  хоть об стену расшибитесь, вас все равно будут считать быдлом и скотом, вас по-прежнему будут считать грязным хамом, которого нужно держать в черном теле. Никогда вы на одну лавку с сильными мира сего не сядете, никогда вы не станете никакими августейшими и светлейшими, хоть все ошметки романовской семьи позовите на престол – это вам не поможет.

Ведь нашей олигархической братии все эти монархические цацки нужны для достижения одной единственной цели - чтобы сохранить то, что было награблено в 90-е. Они думают, что если взять и восстановить сословия, то можно будет передавать дворянские титулы по наследству, а всех остальных — тех, кому "не повезло" — сделать крепостными. И вот появляется такой прямолинейный дедушка с той стороны океана или откуда-нибудь из Европы и разбивает эту хрустальную мечту. Нет, он не считает их ровней себе, потому что он-де — представитель великих фамилий, а вы кто такие? Вы — подзаборные. Кто такая Поклонская? Как ни ковыряйся в биографии, голубая кровь не обнаруживается.

Играть в сословия, конечно, никто не запретит. Пожалуйста — устраивайте этот театр, таскайте иконы с "Духовным главнокомандующим Победы", рядитесь в императриц, княгинь, эполеты себе прикручивайте, усы завивайте. Но как только вы столкнетесь с реальными наследниками той традиции, они вам быстро объяснят, где ваше место. Откройте столь любимые нашими сектантами-реконструкторами "Окаянные дни" Бунина и почитайте, что автор пишет о простом русском народе. Это называется социал-дарвинизм. Это и есть деление людей на достойных и недостойных, на высших и низших. Можно сколько угодно хрустеть французской булкой, но никто из "хрустящих" не захотел бы оказаться в положении какой-нибудь дореволюционной повести или какого-то чеховского "Ваньки". А есть ведь еще и такая "сладкая" тема, как реституция — возвращение собственности и компенсация ущерба. Поинтересуйтесь тем, как после победы над проклятым большевизмом это происходило, скажем, в Прибалтике. Внезапно выяснилось, что очень многим нужно освободить свои дома, поскольку из-за границы возвращаются настоящие хозяева. Поэтому пусть брешут — чем больше они возмущаются, тем меньше шансов, что действительно рискнут приехать сюда.