ПАМЯТЬ, ОДЕТАЯ В СОЛДАТСКУЮ ШИНЕЛЬ

Ветеран Отечественной войны народа Абхазии

Война – самое тяжелое и страшное слово из всех известных человечеству. Жители Абхазии столкнулись с этим страшным понятием и знают о нем не понаслышке. И неудивительно, что за 29 лет об этом было написано много газетных и журнальных материалов, песен, стихов и рассказов. И каждый год накануне военных событий прошедшей войны, которые отмечаются в республике, мы, журналисты, ищем её героев, чтобы написать о них очерк, статью, и не замечаем иногда тех, кто работает рядом с нами. Тех, кто за эти годы ни разу не намекнул даже на то, что благодаря их героизму и мужеству мы сегодня живем под мирным небом и отмечаем светлый праздник Победы в Отечественной войне народа Абхазии 1992-1993 годов. И вот в очередной раз я искала героя для своего очерка и наткнулась на странный документ. В военных материалах, написанных о героях войны, в частности, Екатерины Бебия, написано, что ветеран войны, кавалер ордена Леона, инвалид II группы, председатель ЦИК РА Тамаз Юрьевич Гогия является Героем Абхазии. Но оказалось, что это не так. Рядом с нами живет и работает скромный гражданин Абхазии, который участвовал во многих боевых операциях, был контужен, потерял ногу, но никогда нигде не выставлял свои заслуги напоказ. Его все знали как Джона. Именно этот факт, а может, и другой, повлиял на то, что во время войны его представили к награде «Герой Абхазии», а потом передумали. Но всё по порядку. Он родился в 1961году в городе Ткварчели Абхазской АССР в рабочей семье. Его отец был шахтером с многолетним стажем. Мать работала на лесном складе диспетчером. Окончив 8 классов ткуарчалской школы, среднее образование продолжил в Тамышской средней школе, так как семья переехала жить в село Киндги Очамчирского района.

Свою первую профессию Тамаз Юрьевич выбрал совершенно случайно. Ему предложили выбрать эту специальность в силу сложившихся обстоятельств после известных событий 1978 года, когда абхазам выделили лимиты для поступления в ГИСХ (Грузинский субтропический институт сельского хозяйства). По предложению и содействию директора Тамышской школы он поступил на факультет агромелиорации. Однако в 1980 году оставил учебу и ушел в армию, так как эта профессия была ему не по душе. Попал в ракетные войска в городе Новосибирске. За отличную службу его наделили специальным правом без конкурса поступить в любой технический вуз Сибири и Дальнего Востока. И Тамаз Гогия поступил в Красноярский технологический университет лесной деревообрабатывающей промышленности. После окончания вуза он работал в различных организациях: в Очамчирском УБОНе, на Кутолской чайной фабрике и Киндгской птицефабрике, в ДРСУ- 4 в городе Очамчире, а перед войной – в Министерстве энергетики, транспорта и связи.

После войны Тамаз Юрьевич работал в Администрации Очамчирского района, председателем Госкомитета по управлению госимуществом и приватизации, главой Администрации Гулрыпшского района. В 2004 году он был утвержден членом ЦИК РА. Занимается бизнесом на своём небольшом предприятии. В конце 2016 года был избран председателем ЦИК Республики Абхазия.

14 августа 1992 года был обычным днём, Тамаз Гогия собирался на работу, но машина сломалась, и он решил добраться до Сухума попутным транспортом. Вышел в центр села Киндги и увидел огромную толпу испуганных людей. По трассе двигались в сторону Сухума военные колонны в сопровождении бронетехники и самолетов. Началась война.

– Ко мне подошел односельчанин Батал Гвинджия, – вспоминает Т.Гогия, – служащий Абхазкой гвардии, который был вооружен и одет в военную форму. Я сказал ему, чтобы он спрятал автомат и переоделся, потому что своим видом он мог спровоцировать бессмысленную перестрелку, а кругом мирные жители, женщины и дети. Тут подъехал на «Жигулях» Виталий Киут с ребятами и сообщил, что наши ребята скрываются неподалеку и нуждаются в помощи. Мы помчались к трассе, и в этот момент началась стрельба. Машина развернулась на месте и на большой скорости буквально «влетела» обратно. Началась паника, люди бросились врассыпную. Стрельба не прекращалась, а наоборот, всё усиливалась, и по нарастающему грохоту стало понятно, что они продвигаются вглубь села. Сквозь этот грохот я услышал крик двух девушек, которые не убегали, а наоборот, пытались поближе пробраться к трассе. Подбежав к ним, я услышал, как причитает одна из них: «Батала убили». Это были его жена и сестра. И тут я увидел, как двое ребят пытаются вынести Батала из-под обстрела. Я подбежал, и мы общими усилиями понесли его в ближайший огород, засеянный кукурузой, так как понимали, что в первую очередь будут обыскивать дома. К счастью, Батал был всего лишь ранен в ногу, на которую мы наложили наспех импровизированные шины. И вдруг на фоне стрельбы раздался крик – ранили ребенка. Как выяснилось позже, одна из пуль попала в спину мальчика и прошла навылет в районе плеча. Он жил прямо у трассы. Неожиданно стрельба прекратилась, колонна вновь начала своё движение по трассе, а мы отвезли мальчика в больницу.

Таким запомнился первый день войны Тамазу Гогия, каждый день которой не был похож на предыдущий день: гибель друзей, мирных жителей, отвага матерей, рисковавших жизнями своих сыновей, бесстрашие сестер, принимавших активное участие в боевых действиях, а самое главное – повседневный героизм однополчан.

– И невозможно забыть, как одна из матерей, встретив меня, стала вдруг смущенно извиняться за то, что ее сыновья по объективной причине вот уже два дня отсутствуют в расположении нашего отряда, – вспоминает Т.Гогия. – Через день оба брата были в строю. А еще через два месяца Лаквитава Батал, прошедший Афганистан, погиб. Не могу забыть, как меня, тяжело раненного, пробывшего более двух часов в холодной воде в конце ноября, потерявшего много крови, спасала медсестра. Мне было не просто холодно, но и дышать было тяжело. Находившиеся вокруг меня друзья снимали с себя одежду и укрывали ею, чтобы согреть. Но ничего не помогало, и я начал терять сознание. Вдруг медсестра скинула с меня всё, расстегнула свою гимнастерку и обняла меня. Я сразу почувствовал живое человеческое тепло, как с ним в меня вливается жизнь. Следуя женскому инстинкту, абхазке в присутствии родного брата и бойцов поступить так было очень сложно. Забыть такое невозможно.

После этого ранения Тамазу Гогия ампутировали ногу, он находился на длительном лечении в госпитале и больнице в Москве, затем проходил реабилитацию.

– Значение нашей Победы неоценимо, – говорит Т.Гогия. – Это, прежде всего, наша независимость. Другое дело, что мы стали все больше к этому относиться недостаточно бережно. Стали забывать подвиги наших братьев. Обесценили награды. Прикрываемся псевдопатриотизмом для достижения корыстных и политических целей. Ценю обязательных людей, людей слова и дела. А в общении с людьми важно уметь слушать и слышать, а не просто говорить.

…Передо мной лежит наградной лист Героя Абхазии на имя Гогия Джона Юрьевича, командира Киндгской группы Восточного фронта. Он подписан командующим фронтом, полковником Мирабом Кишмария и комиссаром фронта, полковником Гарри Адзинба. Однако этот документ во многих местах перечёркнут. Ошибка в имени, в звании, тяжести ранения, в описании заслуг, а главное – в самой награде. Ему не дали «Героя Абхазии», ограничились орденом Леона. Вышеупомянутые лица не подписывали исчёркнутый документ. Кому это понадобилось, неизвестно. О его подвигах на войне в своём письме министру обороны РА написали возмущённые боевые друзья – Гарри Адзинба, Темур Чагава, Зорик Чкония, Батал и Вадим Гвинджия, Гурам Инапшба, Мурман Агрба, Гиви Бганба, Аполлон Шинкуба. Сам Тамаз Гогия мне не рассказал о своих боевых подвигах, так как считал, что выполнял долг перед своей Родиной. А как поступили с ним? С бойцом, который с первых дней войны создал сопротивление на киндгском участке фронта и сплотил вокруг себя основной костяк нынешних героев. Он лично разрабатывал и участвовал во всех операциях батальона. За время его командования до середины ноября 1992 года его отрядом было уничтожено три БМП и два танка. Тяжёлое ранение и контузию он получил при уничтожении очередного танка. С пятью добровольцами, преодолев минное поле, проникнув глубоко в тыл противника, добивал танк, который сумел скрыться за здание фермы у тамышского моста. Об этом и о многих других боях с его участием рассказали его боевые друзья.

– Каждый из боевых эпизодов Тамаза Гогия заслуживает награды, как и наши награды – отчасти его заслуга. Именно кындыгский участок линии Восточного фронта клином вдавался в расположение противника, благодаря чему мы контролировали большой участок и наносили огромный урон ему. Этот факт не давал покоя врагу, и он неоднократно предпринимал попытки выбить нас с занимающих позиций. Несмотря на тяжелое ранение, в результате которого Тамаз Гогия лишился ноги, он продолжал делать всё от себя зависящее для победы. После выписки из московского госпиталя в июне 1993 года служил начальником штаба, принимал активное участие в отправке десанта на Восточный фронт, им лично была сформирована группа охраны баржи из числа бойцов батальона, находившихся на лечении в Гудауте. Огромную помощь оказывал раненым и беженцам. Я решила написать об этом факте, так как то, что выстрадано и пережито во время войны, забвению не подлежит. Это нужно для будущих поколений. Память, одетая в солдатскую шинель, для ветерана войны незабвенна. Их, бывших бойцов, с годами все чаще догоняют пули и осколки. Но они и через годы остаются бойцами, скромные и гордые. Опаленные боями и непобежденные.

Русудан БАРГАНДЖИЯ