Падали яблоки в графском саду
...Роман «Война и мир» я в первый раз прочла в третьем классе. Проглотила запоем, погрузившись в мир – через i, мiр – в общество прошлого века, пропуская «войну» и французские сноски. Потом читала раз восемь – еще до уроков литературы «по теме», каждый раз по-другому: то вдруг стала интересна война, то французский язык… То нашла мемуары Кузминской, одного из прототипов Ростовой, и давай выискивать, что в романе «правда», что – нет.
Теперь-то я знаю: в хорошей книге правда – все, даже если автор выдумал и сюжет, и героев. Об этом – о взаимодействии книги, писателя, его персонажей и читателя – мы говорили с гостями литературного кемпинга «Война и мир» в Никольском-Вяземском – родовом имении Толстых накануне дня рождения великого Льва. И про перевод – не с французского, – про литперевод вообще, в том числе с языков ангельских на людской…
Перевод может быть – и часто становится – ремеслом. Но подлинный перевод, не устаю повторять, – это любовь. Как всякая любовь, перевод – сладостный и мучительный труд, отчаянное, почти безнадежное движение сквозь песок стершихся слов.
Поразительно, насколько понимающей была аудитория в кемпинге. Вряд ли кто-то из участников моего мастер-класса «Лишние люди литературы: о странностях перевода поэзии» всерьез пробовал силы в литпереводе, но разговор получился живой и серьезный. Мы вспомнили историю поэтического перевода в России, разобрали перевод рубаи Омара Хайяма, окунулись в традицию таджикской поэзии… Над нами стояло звездное небо – такое же, каким его видел накануне своего дня рождения Толстой, – и Млечный путь раскрывался под строки: «Ты вращаешь и вращаешь небеса, создаешь миры движеньем колеса…»
Верю: если учиться ставить слова в гармоничном порядке, хаоса становится меньше. Примеров мощного влияния литературных текстов на жизнь не счесть. Одна из книг, прожигающих ткань бытия, – «Мастер и Маргарита». Книга, о которой спорят, которую ненавидят и любят. Однако во время лекции «Книга пишет автора» мы беседовали не столько о книге, сколько о том, что писатель делает с текстом и что делает текст с миром писателя. Тема спорная, но споров не было – а было узнавание, установления родства: мы понимали с полуслова друг друга.
Мне повезло попасть в кемпинг под Мценском благодаря АСПИ – Ассоциации Союзов писателей и издателей, среди многих важных проектов которой есть и программа творческих поездок писателей. Так современные литераторы встречаются с читающей и пишущей публикой, проводят мастер-классы и лекции. Причем повезло мне дважды: организатором от АСПИ была Надежда Еременко – пожалуй, до сих пор я не знала столь уверенной и теплой заботы. Облака шли на поляну, давая щедрую тень участникам мастер-классов, стоило Наде, сдувая с лица светлую прядь, строго глянуть на небо.
В имении Толстых палили ружья и пушки, солдаты в мундирах наполеоновской армии отступали перед натиском русских; юный Толстой пил шампанское и декламировал поэтам стихи, классик-Толстой рассуждал с Тургеневым и Фетом перед публикой о судьбах страны, сменив духовой оркестр. Бегали босоногие дети со свистульками и леденцами, шумела ярмарка, падали яблоки в графском саду.
«Если начать описывать, то я написал бы 100 листов, описывая здешний край и мои занятия», – сообщал чуть более века назад Лев Толстой в письме Афанасию Фету из Башкирии. Я могла бы отправить обратно в Башкирию те же слова. Три дня в Никольском-Вяземском с поэтами и прозаиками, с потомками Толстого, с артистами и музыкантами, с энтузиастами из военно-исторических клубов – три ошеломительных дня фестиваля и кемпинга, одноимённых роману, любимому с детства, – вошли напрямую в кровь и греют её в пришедшие дождливые дни.
…Топая босиком по аллее меж вековыми липами, ненасытно вдыхая густой яблочный воздух, понимаешь – это сейчас смешливая Таня Кузминская читает письмо сестры, Сони Толстой, про мужа её, Льва: «…отпивается кумысом, пропасть ходит... загорел до черноты, конечно, ничего не пишет и проводит дни в кибитке башкирца Мухаметшаха». Именно в эту минуту автор знаменитых романов публикует «Письмо к издателям» о голоде 1874 года, собирая для голодающих 21 тысячу пудов хлеба и 1887 тысяч рублей.
Люди с мощным зарядом творчества меняют ткань бытия, стирая границы времени и пространства. Меняются сами, меняют свою судьбу. Разъезжаясь потом по домам, разносят вечную весть о том, что слово – мощная сила и главный механизм любви. Силу творчества демонстрирует и АСПИ, организуя участие литераторов в российских культурных событиях. Так, всем «мiром», пишется непреходящий роман современной России.
Светлана ЧУРАЕВА, Уфа