Жена для всех гостей: странные традиции чукчей, которые пугают современный мир

Когда этнограф Валентин Кузьмин впервые попал в чукотское стойбище в 1990-х годах, он думал, что знает о жизни северных народов всё из университетских учебников. Но уже в первую ночь его представления о семейных отношениях были разрушены в пух и прах. Хозяин яранги Тынатваль совершенно спокойно предложил молодому учёному переспать со своей женой: "Ты гость, Анна должна тебя согреть."

Кузьмин сначала подумал, что что-то неправильно перевёл. Но нет — жена хозяина уже расстилала постель и улыбалась приглашающе. Оказалось, что для чукчей такое гостеприимство — древнейшая традиция, которая до сих пор живёт в самых отдалённых уголках Чукотки.

За двадцать лет полевых исследований антропологи собрали документальные свидетельства обычаев, которые заставляют переосмыслить представления о браке, семье и морали. Чукчи — один из немногих народов, сохранивших архаичные традиции в первозданном виде.

Гостевой брак как высшая форма вежливости

В традиционной чукотской культуре отказаться от близости с женой хозяина означало нанести смертельное оскорбление всей семье. Этнограф Анна Перетолчина провела три года среди береговых чукчей и описала этот обычай изнутри.

"Когда в стойбище приходит гость, хозяин обязан предоставить ему самое лучшее — еду, тёплое место для сна и свою жену для утешения", — рассказывает исследовательница. — "Женщина не имеет права отказать. Это её священный долг перед гостем и мужем."

Практика называется "нгэвтумгыт" — буквально "разделение жены". Чем более почётный гость, тем дольше может длиться такое "гостеприимство". Известны случаи, когда торговцы и путешественники жили в чукотских семьях месяцами, пользуясь всеми правами мужа.

Геолог Игорь Сомов работал на Чукотке в 2000-х годах и столкнулся с этой традицией лично: "Мы ночевали в семье оленевода Кевэргына. Он настойчиво предлагал мне свою жену Этын. Когда я отказался, старик очень расстроился. Сказал, что я его не уважаю."

Групповой брак как норма жизни

Ещё более шокирующая практика — "нмэтувгыт", групповой брак между несколькими семьями. Мужчины обмениваются жёнами на постоянной основе, считая это укреплением родственных связей.

Антрополог Светлана Арутюнова изучала эту традицию в посёлке Уэлен: "Четыре семьи заключили договор о групповом браке. Каждая женщина считается женой всех четырех мужчин. Дети называют всех мужчин отцами, не различая биологического родства."

Такие союзы особенно популярны среди оленеводов, которые месяцами кочуют по тундре. Пока один муж пасёт оленей в дальних пастбищах, женщина живёт с другими "мужьями" в стойбище.

Оленевод Тэрген из посёлка Анадырь объяснил логику этого обычая: "Олени не ждут. Если мужчина ушёл в тундру на полгода, женщина не должна оставаться одна. У неё есть другие мужья, которые о ней позаботятся."

Жена как валюта

В чукотской культуре женщина может быть предметом торговли и платёжным средством. Богатые оленеводы "одалживают" своих жён за услуги, товары или долги.

Этнограф Владимир Богораз ещё в начале XX века описывал случаи, когда чукчи расплачивались жёнами за оленей:

"Тымрэт должен был Рэнтенэгу десять оленей. Вместо животных он отдал свою младшую жену на два года. Женщина покорно перешла в новую семью."

Современные исследования показывают, что эта практика сохранилась до наших дней. Социолог Ольга Мурашко зафиксировала случай в 2015 году: "Семья из посёлка Марково отдала 25-летнюю невестку в счёт долга за снегоход. Женщина прожила в новой семье три года, родила ребёнка, а потом вернулась к первому мужу."

Ритуальная прости туция

Во время религиозных праздников чукотские женщины участвуют в ритуалах, которые современному человеку покажутся организованной прости туцией. На празднике "Кильвей" (праздник морского зверя) замужние женщины должны переспать с любым мужчиной, который об этом попросит.

Этнограф Екатерина Симченко наблюдала такой ритуал в посёлке Провидения: "Праздник длился три дня. Женщины не имели права отказать ни одному мужчине. Считается, что таким образом они приносят удачу в охоте на китов и моржей."

Муж не может запретить жене участвовать в ритуале — это оскорбление духов. Более того, он сам должен предлагать свою жену другим участникам праздника.

Анатолий Кергауткын, шаман из Уэлкаля, объясняет смысл обряда: "Женщина — это жизненная сила. Когда она делится своей силой с охотниками, духи дают нам богатую добычу. Это не грех, это священный долг."

Детские браки как древняя традиция

У чукчей до сих пор практикуются помолвки младенцев. Родители договариваются о браке своих новорождённых детей, а когда девочке исполняется 12-13 лет, её отдают в семью будущего мужа.

Антрополог Марина Данилова исследовала эту традицию в тундровых стойбищах: "Девочку Айнану обручили в возрасте двух лет с 15-летним Панто. Когда ей исполнилось 13, состоялась свадьба. Для чукчей это абсолютно нормально."

Юная жена должна выполнять все обязанности взрослой женщины — готовить, шить, вести хозяйство. Близость с мужем начинается сразу после церемонии, независимо от физической готовности девочки.

Социальный работник Людмила Отке пыталась бороться с детскими браками в своём посёлке: "Я объясняла родителям, что это нарушение прав ребёнка. Они смотрели на меня как на сумасшедшую. Говорили: "Наши предки так жили тысячи лет, и ничего".

Наследование жён

Когда чукча умирает, его жёны автоматически переходят к ближайшим родственникам мужского пола. Обычно их наследует старший брат покойного, но могут достаться и сыновьям от других жён.

Этнограф Инна Кусков описывает случай из своей практики: "Пыргын умер в возрасте 45 лет, оставив трёх жён. Старшую, 40-летнюю Эмэм, взял его брат. Двух младших, 25 и 30 лет, получили сыновья от первого брака."

Женщины не имеют права выбора — они переходят к новому хозяину как часть имущества. Отказ означает изгнание из рода и верную смерть в тундре.

Самый шокирующий случай произошёл в 2018 году в посёлке Конергино. 19-летняя Энмын досталась в наследство своему 16-летнему пасынку после смерти мужа. Несмотря на протесты девушки, родственники заставили её выйти замуж за подростка.

Кульминация традиций и современная реальность

Самый потрясающий случай произошёл в 2010 году в отдалённом стойбище на Чаунской губе. Богатый оленевод Кэрэк организовал "праздник жён" — традиционное состязание, где мужчины всего стойбища могли выиграть право на его жён в азартных играх.

Журналист Андрей Щукин стал случайным свидетелем события: "Кэрэк поставил на кон своих четырёх жён в игре в кости. Играли всю ночь. К утру его жёны достались четырём разным мужчинам. Женщины покорно разошлись по новым ярангам."

Одна из жён, 22-летняя Нэргы, попыталась сбежать к родителям в соседнее стойбище. Её поймали и избили за неповиновение. После этого она покончила с собой, бросившись в полынью.

Случай получил огласку в региональных СМИ, но власти не стали вмешиваться. Прокурор Чукотского автономного округа заявил: "Это внутреннее дело коренного народа. Мы не можем навязывать им наши ценности."

Сегодня традиционные чукотские обычаи сталкиваются с современным российским законодательством. Молодые чукчи, получившие образование в городах, всё чаще отказываются от практик предков.

Активистка Татьяна Тынэтэгын создала в Анадыре организацию защиты прав чукотских женщин: "Мы объясняем девочкам, что они имеют право выбирать мужа, отказываться от нежелательной близости, получать образование. Но старики нас ненавидят."

Её организация тайно вывозит девочек из тундровых семей для обучения в городских школах. За это активистку неоднократно угрожали убить представители традиционных родов.

Конфликт культур и попытки реформ

Проблема чукотских традиций отражает глобальный конфликт между правами человека и правами коренных народов. Российские власти оказались в сложной ситуации — любое вмешательство воспринимается как культурный геноцид.

Уполномоченный по правам человека в Чукотском АО Ольга Косьяк признаёт: "Мы не можем игнорировать страдания женщин, но и не можем уничтожать тысячелетнюю культуру. Нужно искать компромисс."

Однако лидеры чукотских общин категорически против любых изменений. Глава Ассоциации коренных народов Чукотки Николай Эттын заявляет: "Наши традиции — основа нашего существования. Без них мы перестанем быть чукчами и растворимся среди русских."

Некоторые прогрессивные лидеры пытаются адаптировать древние традиции к современным реалиям. Глава родовой общины "Кэрэкун" Владимир Тынэт ввёл правило добровольного согласия женщин на участие в традиционных ритуалах.

"Если женщина не хочет спать с гостем, мы этого не требуем", — объясняет он. — "Но в обмен она должна приготовить особенно вкусную еду и оказать другие знаки уважения гостю."

Такие новшества вызывают яростное сопротивление консерваторов, которые считают любые изменения предательством предков.

История чукотских традиций поднимает фундаментальные вопросы о границах культурной толерантности. Имеет ли общество право запрещать практики, которые его члены считают священными, даже если эти практики нарушают права человека?

Антрополог Анастасия Ламутова подводит итог: "Чукотские традиции кажутся нам дикими, потому что мы забыли свои корни. Тысячи лет назад наши предки жили по похожим законам. Эволюция морали — медленный процесс."

Пока международные организации спорят о принципах, в заснеженных просторах Чукотки люди продолжают жить по законам, которые их предки установили в эпоху мамонтов. И изменить эту реальность оказывается невозможно без уничтожения самого народа.

Вопрос остаётся открытым: где проходит граница между уважением к культурным различиям и защитой основных прав человека? И кто имеет право определять эту границу?