Как казаки с заразой боролись
Повальные болезни наш город переживал не раз. И были они не в пример круче нынешней. Ветры посылают ревматизмы и колотья.
С первых лет жизни в городе переселенцы столкнулись с «черными болезнями» — холерой и чумой, встречалась и проказа, на здешнем диалекте — «крымка».
Кубанский историк Иван Попко писал, что здоровье местных жителей подчинялось влиянию ветров. Северо-восточный «производит летом расслабление и отвращение от труда на воздухе, а зимою посылает катары, колотья, ревматизмы». Под влиянием юго-западного ветра возникают лихорадки, горячки, рожистые воспаления лица. В летний зной «в самый полдень при жаркой атмосфере поднимается из камышей синяя мгла, и люди, вдыхая в себя сию мглу, получают сильную боль головы и самые обмороки».
Осенью и весной десятки жизней тогда уносила малярия (она же лихорадка, лихоманка, пропастныца, напастныца, трясучка, гнетуха, злюка, пестуха).
«Воздух был тяжелым и нездоровым, — вспоминал кубанский литератор Степан Эрастов. — Малярия, которую на Черномории называли корчием, так как она и правда корчила и аж подбрасывала больных, не переводилась. Старики умирали как мухи, от корчия и поноса чаще всего.
У моей матери было 13 детей, из которых выжило лишь четверо. И меня корчий временами тряс. Хины я выпил, наверное, с ведро. Спасения не было. В конечном итоге обращались за помощью к единому в городе немцу-гомеопату, а то и часто к народной медицине, представителями которой были баба Чумачка и баба Горпиниха… И в эту малярийную эпоху своей жизни выжил я благодаря лишь счастию».
У путешественников, попадавших в столицу Кубанского войска, вызывал недоумение болезненный вид ее жителей: «Поражает отсутствие в городе свежих и здоровых наружностей: повсюду встречаются желтые, худые, болезненные лица. На улицах часто видишь исхудалых казаков с болезненным выражением лица, идущих медленно и с оханьем. Дамы екатеринодарские тоже не отличаются здоровым видом: желтизна лица и синева под глазами очень распространены между ними».
Свирепствовали и другие болезни. Екатеринодарский земский начальный есаул Чернявский в марте 1831 года рапортовал наказному атаману: «Существующие оспа и корь увеличиваются до такой степени, что малолетние дети в большом количестве безвременно умирают, а некоторые хоть и выздоравливают, но остаются изуродованными», — и просил командировать врача для прививок «коровьей оспы».
Болезнь грязных рук
Но больше всего боялись «индийской заразы» — холеры. После войн с персами и турками вернулась армия, привезя с собой холеру как страшный трофей.
На Кубань болезнь докатилась к 1831 году. «Началась она в России, а оттуда перебралась и в Черноморию, — писал Федор Щербина. — С болезнью боролись приказами, наставлениями, в церквях читалось «Увещевание архиепископа Петербургского и Новгородского Серафима о послушании при холере властям и о воздержании от возмущений против врачей, жертвовавших жизнью в борьбе с эпидемией».
В Екатеринодаре был образован особый комитет под председательством наказного атамана, мобилизованы все медицинские силы, и создан так называемый подвижной госпиталь. Закрывались мастерские, лавки, рынки и учебные заведения. Боролись с холерой с помощью хлорной извести и окуривания, но такие способы не очень помогали.
К середине декабря эпидемия как будто стихла, но после Нового года началась опять. Заболело 157 человек, из них 35 умерли. Едва вспышка болезни была подавлена, как 5 июня холера вновь вернулась в город, а затем охватила все 44 куренных селения. Заболел ею и сам наказной атаман Завадский. Только к середине сентября 1831 года эпидемия была ликвидирована.
Появилась она опять летом 1847-го. В июне по Екатеринодару поползли тревожные слухи, месяц спустя сменившиеся официальной информацией о свирепствующей холере в Ставрополе, станице Усть-Лабинской, в Ростове и Новочеркасске.
В городе лечением жителей занималось пять специалистов: окружной лекарь Багенский, инспектор врачебной управы штаб-лекарь Сварицкий-Сварик и три фельдшера, прикомандированных из военных госпиталей.
Илья-пророк не помог
Оказывается, что появление Свято-Ильинского храма на углу улиц Октябрьской и Пашковской напрямую связано со страшным заболеванием. В 1892 году на Кубани разразилась эпидемия азиатской холеры: болезнь свирепствовала около 150 дней и унесла 15 045 жизней. Испуганные горожане решили прибегнуть к помощи «высших сил»: 20 июля на пересечении улиц Пашковской и Посполитакинской (ныне Октябрьской) состоялся водосвятный молебен. Обращаясь к пророку Илье, «ответственному» за природные катаклизмы, горожане, если болезнь пойдет на убыль, пообещали построить в его честь храм. Строили храм всем миром, однако из-за нехватки средств работы были завершены только в начале 1907 года. И уже тогда освятили его при громадном стечении народа.
Однако летом 1910-го «индийская зараза» вновь пришла в Екатеринодар. Пик заболеваний пришелся на район кирпичных заводов у реки.
«Рабочие кирпичных заводов, — сообщалось в газете, — боясь заразиться и заболеть холерой, бросают работы и бегут из Екатеринодара. Владельцам, чтобы не остаться в горячку строительного сезона без кирпича, пришлось увеличить им плату на 20 копеек (за 1000 штук кирпичей)».
Заведующий ветеринарно-санитарной частью города врач Воскресенский произвел осмотр кожевенных, шубных, мыловаренных и клееваренных заводов на берегу реки Кубани. Они поразили его своим антисанитарным состоянием, а более всего — стекающими с высокого берега Кубани нечистотами. В октябре эпидемия закончилась, однако результаты были плачевными: умерло больше половины.
Газеты замалчивали число жертв
Еще одна холерная эпидемия случилась в России летом 1970 года. О ней, кстати, напомнил недавний фильм Валерия Тодоровского «Одесса».
Наиболее опасной была ситуация в Астрахани, Одессе и Керчи. Газеты замалчивали факт эпидемии, при этом призывая граждан к санитарному порядку. Все знали и так… Среди типичных воспоминаний — массовое бегство курортников и резкое увеличение расценок у таксистов. Чтобы доехать тайными тропами от Новороссийска до Краснодара, они запрашивали до 100 рублей — по тем временам среднемесячная зарплата!
Запрет на купание в море, обвал цен на колхозных рынках. Почта, телеграф и междугородний телефон работали на пике нагрузки! Дороги были перекрыты, железнодорожное сообщение прекращено.
О жертвах той эпидемии ничего не говорилось: эта информация была засекреченной. Хотя их число — благодаря предпринятым мерам — было минимальным: меньше одного процента от количества заболевших.
В Новороссийске было зафиксировано 13 случаев холеры, в Краснодаре тогда и вовсе обошлось.
Нет худа без добра: после эпидемии были выделены беспрецедентные средства на строительство очистных сооружений на Черноморском побережье, которые действуют по сей день.
Информационный голод утолялся за счет неофициальных источников. В результате появлялись байки и анекдоты, иронической песней откликнулся на эпидемию и Владимир Высоцкий:
«Не покупают никакой еды — все экономят вынужденно деньги. Холера косит стройные ряды, но люди вновь смыкаются в шеренги. На трудовую вахту встал народ, в честь битвы с новоявленною порчей, — но пасаран, холера не пройдет, холере — нет, и все, и бал окончен!»