Воронежский скульптор Александр Ивченко: «За год я проживаю 100 жизней»
В конце августа воронежский скульптор Александр Ивченко закончил работу над уникальным парком деревянных скульптур в Ялте – «Вишневый сад. Возрождение». Парк называют первым крымским детищем международного проекта «Лукоморье». Александр в эксклюзивном интервью «Горкому36» рассказал, как создавался парк, каким он должен стать в будущем и что талантливый мастер готов предложить Воронежу.
- Александр, деревянная парковая скульптура - это искусство или ремесло?
- Приятно, что сразу про искусство! Обычно интервью начинаются с вопросов о бензопиле – моем основном инструменте. В последнее время стараюсь все реже произносить слово «бензопила», потому что у людей сразу же возникают ассоциации с каким-то деревянным растресканным советским детством – незамысловатыми и достаточно простыми в исполнении фигурами: богатырями, гномиками, грибочками. Но деревянная скульптура на сегодня - это настоящее искусство. И у неё есть свои преимущества перед традиционной - скорость и гораздо больший потенциал при выражении своих творческих идей. Маститые скульпторы всё равно уходят в какую-то монументалистику, имеют от силы имеют один-два заказа в год. И делает такой скульптор какого-нибудь там маршала или директора банка месяцами. Мы, «деревянщики» гораздо свободнее в выражении своих идей за счет скорости. И за тот же год можем проживать 100 скульптурных жизней. С расширением технологий мы перестаем быть заложниками материала, вышли из контуров бревна, строим большие композиции. В частности, в прошлом году мой рекорд – работа высотой почти 8 метров и площадью около 125-ти «квадратов».
Дерево, на мой взгляд, гораздо лучше передает человека, чем глина, мрамор, бронза. Особенно кедр, с которым мы работали в Ялте. Он практически идентичен человеческой коже по теплу и цвету. И я хочу если не оживить дерево, то одухотворить, и поэтому в каждом проекте стремлюсь доказать себе и зрителю, что дерево всё-таки очень достойный материал, и им можно любоваться и восхищаться.
- Фестиваль «Лукоморье» проводился на Байкале, не так ли? А тут – Ялта, Крым?
- Проект «Лукоморье» - один из старейших в России фестивалей резьбы, который ежегодно собирает на Байкале мастеров из 20-30 стран мира. Кроме того, это единственная организация, которая на уровне Министерства Культуры РФ уполномочена проводить официальные Чемпионаты России по парковой скульптуре. Планировалось, что в 2020-м очередной Чемпионат пройдет как раз в Крыму, и работы, созданные в ходе соревнований, наполнят старинный парк в высокогорье. Но вмешался коронавирус. Чемпионат пришлось перенести на 2021 год. Тем не менее, парк ожил. В некотором смысле он – дитя пресловутой самоизоляции. Только нас самоизоляция застала не в квартирах и офисах, а в горах над Ялтой на высоте 450-ти метров над уровнем моря. Отгоняли вирус бензопилами… Получилось довольно интересно и ново, потому что в парке теперь есть не только скульптура, но и литература, и история, и театр, и музыка.
- Такое возможно?
- Дело в том, что сама площадка – старинное дворянское поместье в горах над Симеизом. Звучит парадоксом, но в месте, где на каждый квадратный метр приходится по одному краеведу и по два экскурсовода, существует белое пятно в несколько гектаров: на сегодня достоверное неизвестно, кто был владельцем этой земли. По одной из версий Екатерина II построила себе здесь что-то вроде резиденции для тайных встреч с Потемкиным, а потому у этого поместья нет никакой большой славы. Кто-то говорит о князьях Юсуповых, потому что Юсуповский дворец там тоже буквально в шаговой доступности. Звучит и фамилия графов Бабьянских и даже художника Коровина.
Усадьбу начали разрушать после революции, бомбили во время Великой Отечественной войны, в послевоенные годы добили в попытке разбить табачное поле. На сегодня уцелел парк, где растут полуторавековые сосны, также почти не тронуты временем винный погреб и большой овальный бассейн. От дома же остались колонны, и осколки фундамента, поросшие плющем. В них действительно застыло время. Из-под пелены веков выглядывает ушедшая эпоха. Мы постарались максимально сохранить это настроение, чтобы гости парка могли совершить прогулку в конец 19 века.
Но «сердце» парка – это огромный камень с ровной плоской верхушкой. На этот камень ведут остатки лестницы, на металлических частях которой еще читаются клейма русско-английской сталепрокатной фирмы «ПровиденсЪ». В народе и камень, и парк, и само имение зовут Шаляпинскими.
До сих пор старожилы передают из уст в уста истории, которые слышали от своих дедов и бабушек – истории о том, как дворня затаскивала на этот камень белый рояль или стол с патефоном. Затем туда поднимался великий Шаляпин. И пел… Акустика места, продиктованная ландшафтом, уникальна. Голос отражается от скал и по ущелью вниз докапывается едва ли не до самого Черного моря.
В общем-то, идея наполнения этого пространства висела в воздухе: на камень нужно возвращать Шаляпина. Его голос снова должен звучать над этими соснами. Но если Шаляпин будет петь, то ему нужны слушатели. Кто это может быть? Еще накануне я побывал на набережной Ялты и увидел памятник «Дама с собачкой». Пусть не обижается скульптур, но у меня возник внутренний протест – это совсем не дама, а какой-то гренадер в юбке. В голове сразу отметилась «галочка», что неплохо бы показать другую Даму. Вот и родилась мысль – сделать чеховских героев слушателями Шаляпина. У каждой композиции разместить табличку в виде книги, раскрытой на странице именно того рассказа, который мы попытались оживить (кстати, это здорово работает – почти все туристы, покидая парк, говорят, что «надо бы перечитать Чехова»).
И тут немного мистики. Оказалось, что Чехов и Шаляпин – не просто современники. Они были знакомы, тесно общались, в Москве даже жили в одном доме (указывая московский адрес, Чехов говорил не номер дома и улицу, а «дом, где живет Шаляпин»), часто виделись и в Ялте. Более того, они вместе с Максимом Горьким бывали на даче у Льва Толстого в Гаспре (документы, телеграммы, письма, совместные фотографии, подтверждающие это общение Великих, мы собрали на отдельный стенд). И потому в нашем парке Горький, Толстой и Чехов «встретились» у подножия утеса, с которого им поет Шаляпин.
Наконец, на этой территории есть несколько естественных амфитеатров и сцен, где будут разыгрываться спектакли, проходить музыкальные концерты (в ближайшем будущем – регулярные театральные и музыкальные фестивали). Таким образом, у нас получилось то, что называют мультикультурным пространством: это как горное озеро, в которое стекают из родников литература, театр, музыка, история. И главный магнит, который притягивает и скрепляет все эти векторы – деревянная скульптура. На мой взгляд, такого до нас не делал никто.
- И осуществиться этим планам не помешала даже пандемия?
- В чем-то я очень благодарен обстоятельствам. Ведь если бы Чемпионат состоялся, идею и настроение пришлось бы объяснять десяткам творческих людей. Каждый бы ее переосмыслил по-своему. Не факт, что она бы не растворилась в этом творческом потоке. А здесь появилась возможность найти именно тех мастеров, которые попадут в резонанс, сделают не пару десятков отдельных скульптур в совершенно разных стилях и технике, а единое целое пространство, помогут зрителю «прочитать классику в дереве». В итоге для себя я разделил творчество Чехова на три главных вектора: драма, лирика и юмор. К работе приступили целой командой: Александр Матерков, Александр Алферов, Илья Польский, Александр Парфенов, Лев Брюханов. Все эти люди замечательны каждый в своем роде. На счету каждого – победы в крупнейших международных соревнованиях.
Так, например, Александр Алферов – мой напарник, мы выступаем с ним на фестивалях командой «АэроСАНИ». Он прекрасно делает технические вещи, там, где требуется кропотливость и усидчивость. Например, его мастерство помогло вырезать граммофон, самовар, вазу с фруктами и сотни прочих мелочей и деталей (включая даже кружева, медали, броши и серьги), которые помогают воссоздать витиеватость и элегантность атмосферы XIX века.
Александр Матерков – известный на весь мир портретист-шаршажист. Чтобы был понятен его уровень – на проект он приехал, закончив портрет Сергея Шойгу (теперь эта работа «живет» в Министерстве обороны). Этому Александру достался чеховский юмор.
Илья Польский известен как создатель очень изящных, воздушных, пластичных образов. Его руку знатоки узнают по первому взгляду, как узнают, допустим, каждую из 250-ти «кувшинок» Клода Моне. Кому, как ни ему, следовало взяться за чеховскую лирику?
Александр Парфенов – мастер с Алтая. Его направление – корнепластика. Он практически не вмешивается в то, что создала природа. Умеет заметить в сплетении корней и веток законченные образы, а свою задачу видит в том, чтобы помочь зрителю разглядеть то, что создала Вселенная.
Лев Брюханов – один из самых ярких на сегодня представителей школы Богородской резьбы. К сожалению, он очень надолго «застрял» во Франции из-за перекрытых границ и успел поучаствовать лишь на «финишном рывке», работая над композициями «Вишневый сад» и «Тоска».
Ну а про себя, чтобы долго не бряцать медалями и кубками, скажу лишь, что на проекте искал те чеховские сюжеты, которые заставляют проливать «незримые миру слезы» (то, что я ранее назвал драмой). Бонусом мне досталось почетное звание «Комдив». Оно предполагает то, что называют «общим руководством»… Вот за этими двумя словами – буквально хождение по проволоке. С одной стороны, ни в коем случае нельзя давить на мастеров и «ломать их руку», но с другой – нужно, чтобы они, по сути, поселились в твоей голове и сумели своими золотыми руками в унисон отыграть деревянную симфонию, сочиненную тобой. Примерно как сплавить воедино яростную ревность и слепое доверие.
Наша настольная книга - 700-страничное собрание сочинений Чехова. С закладками почти на каждой странице, со сносками на полях. Коллегиального мы вырабатывали общие правила игры, чтобы для зрителя все воспринималось в едином стиле.
Конечно, коронавирус вносил свои коррективы. Так вышло, ребята постепенно вынуждены были уезжать. Довольно продолжительное время на горе я провел исключительно в обществе деревянных скульптур, но как «комдив» поле боя покинуть не смел.
- Кто из чеховских героев поселился в парке?
- На полутора гектарах пространства ожили 22 сюжета, воплощенные в 51 скульптуре.
Некоторые рассказы прямо сами просились в скульптуру - живые картинки. Но, опять же, очень не хотелось сделать «терракотовую армию» (этакий набор однотипных стоящих человечков) - мы старались выбирать максимально разные типажи. Насколько дьячок Отлукавин из «Канители» не похож на полицейского надзирателя Очумелова, настолько разнятся Душечка-Оленька и Любовь Андреевна Раневская.
Безусловно, в этом «конкурсе сюжетов» дополнительное преимущество имели рассказы, где есть животные. Например, Каштанка, знакомая всем нам с детства. Мы не поленились и, кроме собачки, построили весь цирковой номер «Египетская пирамида» (свинья, гусь и кот).
Очень интересно было передать в дереве мотив рассказа «Тоска», в котором извозчик Иона целый день пытается поделиться с людьми своим горем (умер сын), но в итоге выслушала его лишь кобыла. Именно эта кляча должна была отразить всю боль, которую испытывал человек.
Стоит там скульптура мальчика-сапожника, чистящего обувь. Когда делаешь фигуры детей, внутреннее как-то пытаешься назвать ребёнка, общаешься с ним. Я его называл Федькой. А потом прочитал в интернете, что, оказывается, Федор Шаляпин провел детство в суконной слободе, жил в крайней нужде и был учеником сапожника. Этот мальчик сначала планировался на Базарную площадь, но в итоге перебрался ближе к сцене. Он сидит и с улыбкой смотрит на поющего Шаляпина – его мечтам удалось сбыться. И теперь люди в сундучок возле него теперь кладут не только деньги за «чистку обуви», но и свои записки с желаниями и мечтами.
Не сразу мне дался образ Душечки. Помните, когда она замужем за театральным антрепренером - говорит только о театре, когда у нее появляется лесопромышленник, она профессионально разбирается в лесозаготовках. Она полностью растворялась в своих мужчинах. Я ее воспринимал сначала как человека без собственного мнения, полукомичную героиню.
Но когда я остался на горе один, то совершенно отчетливо ощутил – на плаву в данный момент меня держит именно жена. Она в Воронеже, и нас разделяют сотни километров и закрытые границы между регионами. Она по профессии врач-невролог. Но мне приходят от нее посылки, где лежат нужные запчасти, цепи, клей, саморезы, и при этом человек не перепутал ни количество звеньев, ни шаг зуба, ни толщину пропила… И тогда я понял, что такие женщины – мечта любого мужчины, это надежда и опора на самом деле. После этого осознания и Душечка почти сразу «вспрыгнула» на постамент.
- Очень интересная композиция по рассказу «Ванька Жуков». Возле мальчика висит рыба, на которую смотрит кот. Мне показалось, что у кота человеческие глаза?
- У него глаза Ваньки Жукова. Но по фото замысел не передать: мальчик, сухая вобла (селедка, которой «ейной мордой мне в харю»), плющ… И облезлый котенок, которому хочется играть катушкой ниток, не смотря на то, что жизнь в сапожной мастерской - далеко не малина. Вот такой ребус.
- А почему парк назван «Вишневый сад»? Понятно, что это самое значимое произведение Чехова. Но оно достаточно неоднозначно…
- Вопрос этот постоянно звучит: мол, «Вишневый сад» - это трагедия, сад вырубается. Зачем? Я иначе эту драму воспринимаю. Давайте вспомним финал: «Мы насадим новый сад, роскошнее этого». Пьеса писалась в начале века, в России назревала революция, общество требовало перемен, новой жизни. Поэтому «Вишневый сад» - это закономерная гибель старого, уступающего место новому, прогрессивному. И парк называется не просто «Вишневый сад», а «Вишневый сад. Возрождение». Это символично и для нашего века, и для Крыма, конечно же. Эпохи уходят, сменяя одна другую. И задача каждого поколения – возродить и вырастить свой «вишневый сад». Мы постарались сделать это в таком вот формате.
Кроме того, и настоящие вишни там обязательно будут. Уже в ноябре мы заложим первую вишневую аллею. Кстати, мы подумали, что деревья там могут быть именными. Так что приезжайте в гости в ноябре, чтобы внести свою маленькую лепту в возрождение нового вишневого сада.
- Есть ли у вас любимое произведение Чехова?
- Мне как филологу говорить о «любимом» произведении, наверное, не очень корректно. Я ценю в творчестве – литературе ли другом виде искусства, - пронзительность произведения, его способность сорвать паутину даже с самой запыленной души. С этой позиции я считаю очень сильными у Чехова рассказы «Тоска», «Устрицы», «Ванька», «Спать хочется».
- Открытия парка не было?
- Официального открытия не было, оно намечено на июнь 2021 года и приурочено к Чемпионату России по парковой скульптуре. Экспозиция вырастет, появятся новые площадки, новые скульптуры, новые истории.
Но 21 августа прошла презентация «Вишневого сада». Доступ в парк открыт, приходят и смотрят все желающие. Я после презентации несколько дней даже водил экскурсии. Очень хотелось похвастаться и посмотреть, будет ли работать для зрителя то, чему мы отдали так много сил. Мне показалось – работает.
- Планируете ли вы продолжить работу над парком?
- Это просто необходимо. Во-первых, в парке пока еще нечего делать детям. Поэтому следующие работы будут для них. Мы планируем сделать совершенно отдельную страну – мир детских грез и сновидений: маленькая девочка уснула возле небольшой дверцы, и если открыть эту дверцу, то можно увидеть, что ей снится – единороги, минотавры, различные фантастические звери. В то время как взрослые будут «читать классику в дереве» и вдыхать атмосферу конца 19 - начала 20 века, дети смогут побывать в сказочном мире.
- Александр, давайте теперь поговорим о Воронеже. Не так давно мэр Вадим Кстенин, обсуждая реконструкцию парка «Танаис», которую планируется начать уже в следующем году, предложил, чтобы «Поляну сказок» создали вы. Что вы думаете на этот счет?
- К любой предложенной работе в Воронеже я отнесусь хорошо. Я неоднократно говорил, что для Воронежа я сделал гораздо меньше, чем для многих других территорий, и считаю это несправедливым.
Что в парке должно появиться, нельзя сказать вот так сразу. Буквально сегодня, садясь в автобус, я видел, как дети качаются на качелях и заметил, как армированные балки ходят ходуном. Задумался: что же такое нужно построить, чтобы нельзя было снести. А если же запрещать детям играть на такой площадке как они хотят, то и нет смысла ее делать.
Площадка должна каким-то образом защищаться. Как минимум, быть охраняемой, чтобы ночью никто не пришел и не бил бутылки пива о скульптуры. Может быть, это будет прозрачный геокупол, как мы делали в Карелии в нашем музее «Обитель ангелов». Заходишь внутрь и попадаешь в иной мир.
Что касается идеи, то это должна быть современная площадка для ребенка 21 века, где дети не просто могли бы увидеть ту же Царевну-лягушку, но и тут же послушать аудиосказку, например.
Что касается образов, то я не считаю, что та же бабка Яга устарели и чем-то проигрывает персонажам из вселенной Марвела… Например, в Омске баба Яга у нас летит в ступе с пропеллером (впрямь летит – на тросах между двух берез), на ней – летные краги, очки-консервы. Словом, бабка-огонь.
Здесь главное – посмотреть на мир глазами ребенка, воссоздать мир детской фантазии, детских снов. Моему сыну сейчас пять лет, и я, создавая скульптуры для детей, стремлюсь понять, как увидит их он.
Опыт Крыма также не будет лишним. Если раньше я думал только о художественном наполнении пространства, то теперь понимаю, как важна инфраструктура – тот парадоксальный случай, когда красивая рама для зрителя важнее гениальной картины.
- Александр, вам же предлагали остаться в Крыму, возглавить музей? Не получится ли так, что Воронеж потеряет вас?
- Воронеж держит меня людьми, которые здесь живут, и которые, к сожалению здесь уже не живут. В Воронеже моя семья, здесь живут моя мама и брат, похоронен отец.
В Сибири я прожил значительную часть своей жизни – детство, юность, а в Воронеже пустил корни, что ли. К тому же, может быть это и нескромно прозвучит, но чтобы меня, как вы говорите, потерять, надо ж сначала найти.
О том, как Александр Ивченко ездил в Англию и выиграл самый престижный чемпионат резчиков - Кубок Сандрингема, - можно почитать здесь.
Фото Александра Ивченко.