Красота спасет Барнаул. Архитекторы рассказали, как создать дизайн-код города и насколько он возможен

В крупнейших городах России то и дело возникают разговоры о введении дизайн-кода — документа, регламентирующего внешний вид тротуарной плитки, автобусов, фонарей, вывесок и всего остального, за что может зацепиться глаз человека. И Барнаул на правах равняющегося на мегаполисы тоже думает: не обзавестись ли ему таким. Архитекторы Андрей Атаджанов и Алексей Квасов рассказали «Свободному курсу» и altapress.ru, готова ли краевая столица к самоопределению, почему она страдает от эмиграции, когда в городе было наиболее комфортно и как это вернуть.

Самые важные новости в Телеграм и ВКонтакте. Подпишитесь!

Разберемся в матчасти

Дизайн-код, как и концепции развития города, направлен на формирование единообразия и упорядоченности некоторых его компонентов. Над ним совместно трудятся архитекторы, разрабатывающие схемы и графики; дизайнеры, составляющие системы цветовых и визуальных решений, а также чиновники, следящие за исполнением проекта. Между прочим, очень дорогого.

Чтобы проще было понять, о каких масштабах разработки идет речь, директор архитектурной мастерской и автор знаменитых проектов жилых комплексов «Шотландия» и «Лапландия» Алексей Квасов приводит пример из творчества Артемия Лебедева:

«Он за многие миллионы сделал логотип Перми в виде красной буквы П, за что его захейтили. На одном из совещаний ему задали вопрос: “А куда вы деньги потратили? На это?” Вопрос выглядел смешно и унизительно, но Лебедев не растерялся и ответил, что за этим проектом стояла большая аналитическая работа.

Люди напали на логотип, но это мелочь: специалисты сформировали образ улиц, буклет, по которому нужно развиваться, проделали большую работу. Но все думают, что сама буква стоила все те миллионы».

Как следует из слов Квасова, он видит, насколько большую работу проделывают его коллеги, составляя подобные дизайн-коду документы, которые надо детально прорабатывать, учитывая все мелочи.

Лучше безобразно, чем единообразно

А вот насколько все, ответил Андрей Атаджанов, барнаульский архитектор, руководитель персональной мастерской и разработчик архитектурной части концепции «Барнаул — зеленый город». По его мнению, город целиком, даже если сильно захотеть, не получится привести к единообразию. Да, можно определить ключевые направления, но зайти с документом в отдаленные самобытные районы и сказать, что все будет делаться только по нему, маловероятно.

Причина в том, что город, как вполне естественно и в некоторой степени непредсказуемо развивающийся организм, разнороден, а его периферия не будет иметь ничего общего с центром, равно как решения для исторической застройки не подойдут новым жилым кварталам.

«Город — это сложная структура, которая формируется под влиянием множества факторов. Ни один не возник в точном соответствии с теорией или генеральным планом. Даже те города, что построили с нуля, не стали такими, какими их задумывали изначально. Всегда есть доля непредвиденных обстоятельств — говорит Атаджанов.

Возможно ли определить, гармоничный город или нет? Можно создать систему критериев и сказать, что на 75 % — да, значит, все-таки гармоничный. Но это формальный подход, и в этом случае его применение некорректно. Город такой, какой он есть».

По мнению эксперта, город чем-то напоминает народ — сразу все, но при этом никто конкретно. Можно представить зеленые насаждения, улицы, отдельные здания и назвать их городом. Но это будет неправильно. В представлении Атаджанова эфемерность этого явления как раз проявляется в том, что город одновременно воспринимает и транслирует интересы горожан, бизнеса, застройщиков, архитекторов и чиновников, а также развитие и динамику различных систем. По мнению эксперта, в некоторых моментах эти части города абсолютно несоединимые и конфликтующие.

Где-то доминируют исторический контекст и охраняемые общественные пространства, в других местах — огромные небоскребы, на первых этажах которых предприниматели пытаются перекричать один другого. Разумеется, о связи между такими районами речи быть не может.

Алексей Квасов поддерживает такую точку зрения и добавляет, что дизайн-код в Барнауле, где есть множество отличающихся и даже конфликтующих инфраструктурных контекстов, должен учитывать все особенности конкретной местности:

«Любой город, особенно тот, который имеет большой исторический бэкграунд, будет выглядеть очень по-разному. То есть он развивается этапами.

Появилось предприятие по переработке серебра — вокруг выросли постройки. Потом определенное затишье, затем период исторического спада, революция, война и далее советский и постсоветский периоды. Эти исторические захватки формируют свои слои».

По его мнению, привести все локации к одному виду в таких условиях нереально. Максимум из того, что можно позволить в масштабе всего города, — регламентировать элементы освещения, расположение и вид рекламы, качество материалов и фасадов, а также градостроительную сомасштабность человеку и окружающей среде.

Парки всему голова

На вопрос, развивался ли Барнаул в своей истории по определенной концепции, Андрей Атаджанов ответил, что ближе всего город был к этому в 80-х годах прошлого века. И та эпоха для него, как архитектора, самая значимая и ценная.

«На мой взгляд, в понимании системного города его золотой период пришелся именно на 80-е. Из всех исторических материалов, которые я изучаю, именно тогда было больше всего проектов. Если бы город продолжал развиваться в той же парадигме, у него были бы хорошие перспективы, — говорит архитектор. — Хотя я не могу судить о качестве использования городской среды в те годы, по проектным и фотоматериалам кажется, что это был самый благодатный период для города. В то время он был подчинен одной парадигме».

Одно из основных преимуществ того времени была системная работа над всеми территориями сразу. Генеральный план, от которого застройщики и проектировщики не могли отступить, предполагал одновременное и равномерное развитие жилой и общественной инфраструктуры.

Если на пустыре вдруг вырос крупный спальный район, то к нему обязательно прилагались не только школы и детские сады, но и парки со скверами. Разумеется, все это «сшивалось» общественным транспортом, автомобильными и пешеходными маршрутами с другими районами.

Но определяющим преимуществом тогдашней общественной инфраструктуры Андрей Атаджанов считает повсеместное развитие парков культуры и отдыха. Изучая иностранную литературу, он отметил восхищение мировой общественности такой концепцией:

Выставка архивных фотографий Александра Антошкина в музее АлтГТУ.

Александр Антошкин

«Изобретение такого вида парков получило на Западе признание в виде одной из самых прогрессивных разработок Советского Союза. Идея, что общественные территории могут содержать и зоны отдыха, и объекты культуры, очень ценна. Это помогает человеку нет-нет да и прийти посмотреть на скульптуры, выставки и окунуться в культурную жизнь, совмещая это с рекреационными запросами».

По мнению архитектора, плюсы той эпохи на возведении многочисленных парков не заканчиваются. Барнаул получил не только «Изумрудный», «Юбилейный», «Центральный» парки и даже Обской бульвар, но и системное озеленение внутри районов и дворов. Не покидая прилегающую к дому территорию, можно было прогуляться по скверам и бульварам.

Притом это не результат системной работы советских градостроителей. Новосибирск хотя и получил с десяток качественных общественных пространств, количество которых пропорционально барнаульскому, но все равно не стал более зеленым, чем алтайская столица.

Все дело как раз в генпланах, участие в создании которых принимали барнаульские архитекторы мастерской генерального плана Алтайгражданпроекта для родного города.

Заводы всему голова

Позиция Алексея Квасова в другом. Он согласен с тем, что 80-е были отличным временем с точки зрения человечной инфраструктуры, но не так явно выделяет их на фоне других исторических этапов.

«Если мы посмотрим на Барнаул XVIII века, то центр города застраивался весьма качественно, по модной тенденции классицизма, но люди за его пределами ютились в бараках, — рассуждает эксперт. — Следующий этап развития — индустриальный советский период, когда шла массированная застройка, вкладывались большие деньги в жилую и общественную инфраструктуру, предприятия, которые и формировали структуру города. Да, тогда было убедительное городское планирование, но рядовая архитектура и благоустройство отличались относительной визуальной бедностью».

На сегодня, как заметил эксперт, опережающими темпами развиваются современные микрорайоны. Но даже это скорее не совсем правильно понятая градостроительная философия 80-х, чем новое направление в градостроительстве.

«Людей в середине XX века оперативно переселяли из деревянных домов и бараков с туалетами на улице в благоустроенные пятиэтажки, потом в девятиэтажные дома, формировали полноценные микрорайоны, школы, дворы внутри и озеленение. Отчасти мы видим это и сейчас, но в более уплотненном исполнении, — размышляет Квасов. — Продолжение такой политики пришло лишь через 20 с лишним лет после разрухи 90-х. Территории центра, которые должны были последовательно развиваться в конце столетия, бросили, как и все остальное. А потом, когда строители опомнились, ушли на запад Барнаула за новыми микрорайонами, создавая градостроительный дисбаланс».

Тем не менее нынешний Барнаул и его новая инфраструктура все же нравятся архитектору многообразием форм и решений. Успех градостроительной политики 80-х, в отличие от Атаджанова, он видит прежде всего в экономическом подъеме города и централизованных действиях в инфраструктуре. Квасов утверждает, что общественные территории и зеленые дворы не могут быть самоцелью. Они появляются «потому что», а не «чтобы».

Квасов выделяет Барнаул как исторически промышленный город. В советский период один за другим возникали заводы и фабрики, как раз таки вдоль которых появлялась инфраструктура, в том числе зеленая. То есть основными причинами, благодаря которым 80-е стали столь успешными в градостроительстве, он называет экономические. Для обслуживания промышленности необходимы люди, а для них — благоприятная среда обитания.

Парки и заводы всему голова

Согласно исследованию, проведенному Финансовым университетом при Правительстве РФ, на первом месте среди всех российских городов, страдающих от оттока населения, оказался Барнаул. Эксперты Атаджанов и Квасов одинаково оценивают проблему, называя ее основной причиной сразу всех бед города. Но, как следует из отличающихся взглядов на основные успехи градостроительной политики 80-х, по-разному видят ее причины и решения.

Атаджанов склонен полагать, что одна из задач формирования комфортной среды — если не остановить, то уменьшить массовый отток населения из Барнаула. По его задумке, улучшение условий комфортного пребывания в городе поможет сформировать дополнительный стимул отказаться от переезда.

Именно в растущем качестве городской среды он видит секрет успешной конкуренции за человеческий капитал. Это, по его мнению, один из реальных способов влияния на миграционные потоки, в то время как уровень заработной платы или престижность вузов — менее гибкие факторы.

В пример он приводит работника крупной (или не очень) столичной компании на удаленке, в частности айтишника. У него есть ноутбук, на котором он работает, и машина, в которой перемещается по городу или между ними. Атаджанов подчеркивает, что это именно представитель массы молодых специалистов — одного из основных перспективных интеллектуальных ресурсов. Для него не имеет значения, где жить: в Москве, Петербурге, Сухуми. Главное, чтобы вокруг было комфортно.

Квасов возражает и говорит, что корень проблемы не так глубоко, как кажется. По его мнению, сейчас, как и в любое время, люди выбирают место жительства с материалистической позиции, пытаясь побольше заработать. Основная причина переезда может быть в погоне за более высокой зарплатой, а приятным дополнением к ней послужат парки и общественные пространства.

В эпоху проживаемой сейчас переориентации экономики с промышленности на сферу услуг не успевающий перестроиться Барнаул получает дыры в бюджете, а вместе с ним и убыль численности населения. В качестве красноречивого примера он приводит историю мамы, работавшей на закрывшемся радиозаводе.

«Потеря предприятий и экономического потенциала будет еще долго сказываться. Например, моя мама работала на радиозаводе. Его теперь нет — крупное предприятие, которое выполняло определенную экономическую функцию, исчезло. И таких масса. — рассказывает Алексей Квасов. — Наверное, больше половины этого потенциала мы потеряли. Почему люди уезжают? Думаю, все по одной причине — в Барнауле сложно заработать на достойную жизнь».

Не горнозаводской, а провинциальный

Барнаульцев не первое десятилетие беспокоит вопрос, правильно ли считать родной город провинциальным. Эксперты — между прочим, тоже барнаульцы — утверждают, что да. Но видят в этом ряд плюсов.

Алексей Квасов видит две причины этого явления. Во-первых, для Барнаула характерны провинциальные архитектура и взгляды на вопросы благоустройства.

Во-вторых, город значительно удален от экономических, природных и культурных центров России.

«Мы географически настолько далеко от всех находимся, что не можем быть центром, этаким пупом, который сделает нас столицей в сибирском масштабе. Столица Сибири — Новосибирск, где есть мощные промышленные объекты. Красноярск богат полезными ископаемыми. Барнаул не такой, он другой», — говорит Квасов.

Говоря «другой», он не имеет в виду хороший или плохой — просто такой, как есть. Как минимум более уютный, чем Новосибирск.

«В Новосибирске невероятно неуютно находиться. Там очень большая проблема с ветрами, грязью, обликом города. — сравнивает Квасов. — Но Барнаул локально становится похожим на Новосибирск.

Если посмотреть на застройку исторической части огромными домами на узеньких улицах, то можно понять, что там тесно и тяжело. В основном за «Сити-центром» и переулком Ядринцева такая атмосфера. Но в целом наш город все еще уютный и спокойный».

Андрей Атаджанов видит плюсы провинциального города не только в уюте, но и более быстрых бюрократических процессах.

«Барнаул имеет свой ритм жизни и особенности, характерные для провинциального города. Это не преимущество или недостаток, а просто факт. Здесь размеренный ритм жизни и определенные возможности для застройки. — говорит эксперт. — В больших городах вроде Москвы между различными комитетами и структурами может быть большое напряжение. Они вынуждены бороться за каждый клочок земли для новых проектов. В Барнауле всем достаточно места».

Причесать город

«Почему ваши здания не зеленые?» — спросили Алексея Квасова на одном из градсоветов. Там рассматривали здания по его проекту в существующем микрорайоне с преобладанием зеленых оттенков в архитектуре.

Некоторые эксперты, по мнению Квасова, считают, что гармония — это подобие, но это неверно. Самый простой и примитивный путь в поиске интеграции в существующую среду — это как раз копирование или подражание.

Сделав город или микрорайон одинаково «гармоничным», можно получить унылую картину. Гармонию можно создать в том числе с помощью контраста одного объекта на фоне другого. Подобие, в свою очередь, задвигает качество архитектурной мысли на второй план.

В то же время крайне важно найти общий стиль и колористику для ответственных городских улиц и площадей, особенно учитывая их исторический и географический контекст.

Оформление города можно привести к единому стандарту как раз для уменьшения хаоса. Например, элементы систем кондиционирования (блоки сплит-систем) можно прятать в ниши на фасаде, что тоже вписывается в понятие дизайн-кода.

В советской застройке, будь то в пяти- или девятиэтажных районах, считает архитектор, сложился особый индустриальный стиль. Сейчас он в запустении, но, когда дома были новыми, с зелеными насаждениями и благоустройством, они выглядели лучше. Для таких зданий тоже можно создать систему решений, предусматривающих цветовой код реконструкции фасадов, стиль адресных табличек, подъездных дверей и многого другого.

Важно также разработать общую концепцию для основных магистралей Барнаула, чтобы город стал связанным внутри. Улицы и магистрали, как говорит Квасов, — это то, что объединяет Барнаул. За их облик отвечает общественный транспорт. Старые трамваи и троллейбусы, которым, по мнению Квасова, «на вид 150 лет», негативно влияют на восприятие города.

Если все знают, что барнаульский трамвай желто-красный, то можно разработать новый или закупить современные с дизайном в этом цветовом исполнении, тем самым сохранив преемственность и значительно улучшив облик города в целом. Дороги, тротуары и общественный транспорт — это то, с чем в первую очередь взаимодействуют жители и гости города, утверждает архитектор.

Ближе к Риму, чем Горно-Алтайску

Андрей Атаджанов также считает, что дизайн-код должен быть уникальным для каждого района или типового объекта. Но к требованиям по оформлению тротуарной плитки, уличных фонарей и фасадов исторических зданий он добавляет, что все это вполне возможно закрепить в генплане города или других документах.

«У города может появиться какая-то идея, что, в принципе, в генеральном плане должно быть. Барнаул должен сначала выработать общую стратегию развития или концепцию. Однако в нашей практике обычно формальный подход к генеральным планам приводит к тому, что такие идеи остаются в аналитическом формате и не находят применения в итоговой документации», — говорит эксперт.

По его мнению, ничто не мешает городу заказать проект, который отразит всю уникальность и аутентичность. Но он будет очень объемным — одним словом или даже двумя идентичность города не выразить.

«Там будет сложная структура, состоящая из многих факторов, разложенных по полочкам. Если в таком документе появится чертеж, то мы точно будем знать, что за ним стоит целая система, которая становится понятной благодаря общему структурированию. Только при таком подходе получится сделать качественный мастер-план, дизайн-код и так далее», — сказал Атаджанов.

На вопрос, подходит ли краевой столице официальный слоган «Барнаул — город в Сибири», эксперт ответил, что скорее нет, чем да. По его мнению, он не отражает уникальности.

«Недостаток в том, что эту уникальность нужно найти, она не на поверхности в нашем случае. У нас нет ни минеральных источников, ни гор, которые бы выделили наш город, — перечисляет архитектор. — Нам нужно либо работать с историей, либо пытаться создать что-то новое. Никто не отменял создание новых достопримечательностей. Многие города популярны благодаря архитектуре, которая формировалась веками. Рим, Париж, Прага — люди едут туда, чтобы увидеть творения человека. Природа в их случае не важна».

За интерес не стукнем

На вопрос, что мешает архитектурному сообществу Барнаула стукнуть по столу и заявить, что дизайн-коду быть, Алексей Квасов ответил, что это очень дорого и сложно. По его мнению, в обществе принято считать архитекторов, как и врачей, альтруистами, готовыми работать за хлеб и воду. Но самопожертвования в его деятельности и так хватает.

Например, на строящемся по его проекту объекте энергетики начали прокладывать трубы там, где естественным образом растут сосны, которые планировалось сохранить по проекту благоустройства, разработанному в мастерской. Он в 23 часа приехал на стройку, написал заказчику и с тех пор добивается переноса места прохождения коммуникаций. Подобные ситуации, по его словам, не редкость.

Алексей Квасов подчеркивает, что архитекторы такие же наемные специалисты, как и все остальные. Работая с красотой в широком смысле, они часто стремятся к творческому идеалу, что подталкивает их трудиться ночью и в выходные. Но даже такой самоотдачи отдельно взятых специалистов недостаточно для решения глобальных городских задач.

По его мнению, если город поставил цель сделать дизайн-код и почувствовал потребность в этом, специалисты обязательно найдутся и удовлетворят ее. В качестве примера он упомянул «Изумрудный».

«Раньше все говорили: “У нас нет достойных архитекторов”. Но как только возникла задача привести парк в порядок, специалисты тут же появились. И оказалось, что весьма способные», — проводит параллель Квасов.

Однако для реализации масштабных проектов, таких как дизайн-код, нужен не только энтузиазм, но и рабочие группы, которые будут заниматься им одним постоянно. Эксперт подчеркивает, что превратить идеи в документ, систематизировать и регламентировать — это огромная работа.

Его вывод по перспективам разработки дизайн-кода в Барнауле прост: сообщество может высказать идеи, которые помогут городу стать привлекательнее; специалисты могут их обсудить и дополнить, но для реализации и превращения в документ нужны полноценные рабочие группы профессионалов, чей труд будут оплачивать на высоком уровне.