«Я люблю тебя, жизнь!». Ветеран ждёт Парада Победы и поёт каждый день
Фёдор Михайлович уверен, что позже сможем отметить День Победы полноценно.
«География» жизни фронтовика Фёдора Воронина – от европейского Калининграда до китайского Чанчуня. На войну он уходил из омской деревни, а после службы и учёбы выбрал «южный» Новокузнецк. Юбилейный год принёс ветерану новую награду: он стал почётным гражданином Новокузнецка – города, в котором впервые оказался 65 лет назад.
Накануне Дня Победы ветеран рассказал корреспонденту «АиФ в Кузбассе» о том, как от страха рванул в бой, и в чём черпает силы по сей день.
Война пришла в поле
Анна Иванова, «АиФ в Кузбассе»: Фёдор Михайлович, где вас застала новость о начале войны?
Фёдор Воронин: Мы тогда жили в совхозе №16 Москаленского района Омской области (ныне это село Звездино. – Ред.).
Родился-то я в Курганской области, но отца как зажиточного крестьянина, владевшего молотилкой и сенокосилкой, раскулачили, и нас всех – отца, мать, бабушку и меня – сослали в Ачинск Красноярского края. Там же с бабушкой по миру ходили – кто яичко подаст, кто кусочек хлеба.
А потом мы переехали в Омскую область. Мне тогда было лет шесть уже. Жили поначалу в клубе несколько семей, спали на полу. Оттуда нашу семью распределили на третью ферму. Отца назначили бригадиром тракторной бригады, а нас поселили в землянку. Окна в ней поначалу были даже не из стекла, а из пузырей (внутренностей животных. – Ред.), матовые, еле свет пропускали. Бабушка пол натирала коровьим навозом – он жёлтым делался и светлее становилось. Обуви не было, ходили в чурочках, сверху крепившихся на ремешки. Вскоре мама простудилась и умерла.
Там же я пошёл в школу. Приходилось ходить пешком за три километра. А зимой нас возили на кошёвке – санях с закруглёнными бортами, запряжённых лошадью. Я с детства был активным, языкастым: в школе записался в октябрята, стал барабанщиком. Уроки давались легко: какое задание ни спросят, я всегда руку тяну. Когда первый класс закончил, в подарок дали отрез ситца на рубаху. Позже в пионерах был звеньевым, в комсомоле – в комитете совхоза.
– Как вы узнали о начале войны?
– Летом с ребятами в поле, где рос овёс, собирали горошинки, которые у нас называли почему-то викой. Помню, бежит по этому полю соседский паренёк и кричит: «Федька! Война началась! Твоего отца в армию забирают!» Прибежал домой, а он уже собрался на фронт. Успел с ним попрощаться. Не помню, что отец сказал на прощание – плакал он.
– И остались вы вдвоём с бабушкой. Чем занимались в совхозе?
– Работал по-взрослому. Возил на лошадях копны на сенокосе, мешки с пшеницей и овсом на элеватор. И на сенокосилке довелось поработать. Даже трактора ремонтировал, делал перетяжку – я ведь часто с отцом ходил на работу. Как война началась, в тракторной бригаде остались одни женщины – помогал им.
Рвался на фронт: трижды писал заявление, хотел Родину защищать. Наконец комитет комсомола за меня походатайствовал, и в марте 1944 г. меня призвали. Сначала увезли в Омск, в клуб Лобкова. Собрали нас, молодых призывников, и направили в Бийск, в 129-й запасной полк. Раздали обмундирование: кому германскую шинель, кому финскую, ремни все пулями пробитые. Кормили в основном хлебом и пшённой кашей. В полку были и пожилые фронтовики – кто‑то после ранения возвращался, кто-то на отдых. Подошёл как-то к одному, попросил: «Дяденька, дай закурить!» У него аж слёзы полились. Говорит: «Куда ж вас набрали, ведь дети совсем?!»
Месяца через два после учебки отправили меня служить на монголо-китайскую границу в 53 Хинганский краснознамённый отряд заставы Мысовая (Читинская область, военный городок Даурия). Нарушители границы лезли к нам, как тараканы: то разведчики, то беженцы. Когда я задержал одного нарушителя, мне дали грамоту, за второго подарили фотоаппарат, больше тогда никаких значков или наград не полагалось. Тот фотоаппарат, кстати, хранится до сих пор, работает. Я передал его в музей.
А в августе 1945 г. началась война с Японией. Открыли границу, пошли туда. Кругом сопки, в которых оставались небольшие японские группировки.
Без ордена из-за «лейки»
– Какой из боёв вам особенно запомнился и почему?
– В лесу обнаружили японскую группировку. Наш батальон пришёл разбить её. Там река, рядом болото. Мы там и залегли. Послали в разведку двоих. Ждём. Наши самолеты показались, но ошиблись и сбросили бомбы на нас. Благо удачно: бомбы в болоте увязли, нас только грязью закидало. На чертей были похожи. Сзади меня взорвалась бомба. Меня не ранило, но я испугался страшно и побежал в сторону японцев. И все с криками «ура» ринулись за мной. Выбили их. Впервые я тогда увидел, как вода в реке стала красной от крови: враги уплывали от нас, а мы их расстреливали. Часто снится мне эта кровавая река.
Но и японцы наших не щадили. Тех двоих бойцов, отправленных в разведку, мы нашли убитыми. На спине одного из них враги вырезали красную звезду.
Командир после боя сказал: «Воронин, за то, что ты поднял в атаку батальон, тебе присвоим солдатский орден Славы 3 степени».
– Получили тот орден?
– Да куда там! Моя любовь к фотографированию помешала. Когда мы перешли через реку, захватили деревню Драгоценку. Зашли в солдатскую казарму. Там был сейф. Разбили его, командир забрал бумаги, а я – маленький фотоаппарат «лейку» (Leica – немецкая фирма, выпускавшая малоформатные фотоаппараты с начала ХХ в. – Ред.). Какая это драгоценная находка была! Я с детства к соседу бегал. Тот фотографом работал, всему меня научил, и я знал цену этой редкой вещице. Вечером вызывает меня лейтенант КГБ: «Отдайте фотоаппарат». Я в отказ – мол, ничего не брал. Ну, он пришёл с солдатами, вытряхнул мой вещмешок, а там на дне эта «лейка». Говорит: «Ну вот, Воронин, ты записан в наградной список, я тебя вычёркиваю».
– Но потом вы получили немало наград. Какая для вас самая ценная?
– Медаль «100 лет пограничных войск» в 2018 году. Потому что бывших пограничников не бывает. Меня сейчас тревожит, что многое теперь там на деньгах основано, через границу переходят кто надо и не надо.
– На войне вы были ранены. Как это случилось?
– Во время боя под Чанчунем в окоп прилетела японская граната. Шипела страшно! Я её схватил и выбросил. Она в воздухе взорвалась. Пулемётчика убило, а меня и ещё одного бойца ранило. В ногу попал осколок – все обмотки порвал. Оглушило меня, я упал. Кричат: «Федьку Воронина убило!» А я лежу и думаю: «Как убило? Почему тогда я их слышу?» Подхватили меня, лицо водой из фляжки обмыли – живой! Дошёл я до Чанчуня, а оттуда после полевого госпиталя вернулся в свою пограничную часть. Там закончил курсы шофёров, фотографировал на документы – так прослужил до 1950 г.
Не хватает здоровья
– Как сложилась ваша жизнь после войны? Отец вернулся домой?
– Я после службы на границе поехал учиться в Калининград в Багратионовское училище на командира взвода, оттуда взял было направление в Архангельскую область (там отец обосновался после войны, перевёз к себе бабушку), но планы поменялись. Мне предложили отучиться два года в военно-политической школе в Ленинграде. В 1955 г., когда встал вопрос выбора, куда поехать работать по направлению, решил, что Южкузбасслаг – это что-то южное, и попросился туда. Так оказался в Новокузнецке.
– Каким вас встретил город, с которым 65 лет назад связали свою жизнь?
– На вокзале на месте нынешней площади был холм, от него шли рельсы, внизу песок, вода стояла. Я переходил по шпалам, чтобы ноги не промочить. А на левом берегу, помню, ручей протекал. Куда он потом делся, не знаю.
– В апреле к юбилею Победы депутаты присвоили вам звание почётного гражданина Новокузнецка. Как считаете, что нужно изменить или построить в городе?
– Мне многие говорят про это звание, но пока ни газеты с указом не видел, ни официального награждения не было. Когда я приехал в Новокузнецк, столько тополей здесь росло, дышалось легко. А сейчас обрезают их и оставляют одни голые стволы. В нашем промышленном городе кислорода-то не остаётся! Ну почему тогда не насадить ёлок, пихт, других деревьев? Мне непонятно.
– На городских парадах 9 Мая вы вот уже несколько лет едете в колонне на бронетранспортёре. Доводилось вам бывать в Москве на параде и что думаете по поводу его переноса в этом году?
– Впервые такое на моей памяти, что парад 9 Мая не состоится. Ну, что поделаешь? Я уверен, что пограничные войска смогут собраться 28 мая, а потом в сентябре мы полноценно отпразднуем юбилей Победы. А на параде на Красной площади я бывал пару раз ещё в советские времена. С тех пор приглашали – отказывался. Дома по телевизору всё видно, не то что там.
– Перед праздником вы часто встречались со школьниками. Сегодня они по домам сидят. Но есть возможность обратиться к молодёжи со страниц газеты.
– Любите Родину, какой бы она ни была. Вы родились здесь, здесь живёте – вам её защищать. Поэтому не переношу миллиардеров: его корни здесь, а он куда-то деньги высылает, за границу едет жить...
– Вы сейчас испытываете в чём-то недостаток? Например, 75 тыс. руб., которые президент обещал к юбилею Победы, получили?
– Эх, единственный недостаток – здоровье. А по поводу денег не скажу, потому что не знаю, пришли или нет. Надо на почту сходить, но, говорят, лучше пока остеречься.
– Дайте совет: как оставаться бодрым и жизнерадостным, как вы, несмотря на преклонные годы?
– Неделю просидел взаперти и уже не могу дышать, мне плохо. Пошёл вчера на дачу – едва дошёл оттуда. А раньше ходил – хоть бы что. Значит, надо каждый день заниматься, трудиться, хотя бы ходить. Так что вирус вирусом, а на дачу ходить буду. Она в двух остановках от меня, да и время посадок в огороде уже поджимает. Ещё я каждый день пою – наверное, уже надоел соседям. Моя любимая песня «Я люблю тебя, жизнь».