ДОМ РЕБЁНКА ЗА РЕШЁТКОЙ
Как живут мамы и их малолетние дети по другую сторону от свободы
25 ноября Россия отмечала День матери. Одна из самых острых проблем в стране – снижение рождаемости. Государство планирует решать насущный вопрос за счёт увеличения количества детей в семьях. Правозащитники активно предлагают ввести амнистию для осуждённых женщин за ненасильственные преступления. Владимир Путин пообещал рассмотреть вопрос уже в следующем году.
Но не приведёт ли это к худшим последствиям, когда о качестве образования, воспитания и условий жизни такие мамы будут думать в последнюю очередь? За реальными историями корреспондент газеты «Совершенно секретно» отправилась в женскую колонию, в которой есть Дом ребёнка. Дорога оказалась дальней – мы приехали на север Кемеровской области, в город Мариинск, в исправительное учреждение № 35 ГУФСИН Кузбасса.
ЭТА БОЛЬ В ГЛАЗАХ
В регионе две колонии для женщин, но именно в мариинской отбывают те, кто получил повторный срок. Попадают и другие категории – беременные или с детьми до трёх лет. Для воспитания ещё в начале 1960-х годов специально был построен Дом ребёнка. На данный момент в России всего 13 подобных учреждений. В 2021 году сразу после приговора на сроках первого триместра сюда этапировали Анну Гладкую. Она родом из Междуреченска.
«С мужем имели четверых детей, но денег не хватало. Начали заниматься закладками, – делится своей историей осуждённая. – Нас поймали, приговорили к лишению свободы. Ему дали 6 лет, мне 5. Уже после приговора узнала, что беременна. Родила пятого, поэтому я здесь. С другими детьми общаемся либо по видеосвязи, либо они приезжают на свидания с бабушкой. Сейчас ей больше 70 лет. Чтобы как-то помогать им финансово, в Доме ребёнка я тружусь как работник по уборке помещений. В основном в ночное время. Так у меня больше возможностей проводить время с сыном. Если днём занята, он в группе с другими малышами».
Анна – стройная девушка и на вид не старше 30 лет, несмотря на рождение пятого ребёнка. Мальчик улыбчивый, на протяжении всего интервью не нервничал и вёл себя спокойно, не было истерик и слёз. Расплакалась лишь мама, отвечая на вопрос про самую заветную мечту.
«Хочу, чтобы на Новый год мы встретились всей семьёй, сели за вкусный стол и сделали общее фото. Это самый большой подарок для меня, – немного опустив мокрые глаза, признаётся молодая осуждённая. – Наша жизнь, я обещаю детям, никогда не будет прежней».
Девушка вспомнила и свои ранние годы. Она из полной семьи, есть мама и папа. Почему жизнь пошла по наклонной – признаваться не стала… Главное, чтобы судьбу Анны не повторили её ребятишки.
10 лет и 1 месяц дали Алёне Орёл из села Преображенка. Несмотря на то, что родители девушки серьёзно относились к её воспитанию, она в определённый момент жизни всё-таки оступилась. Говорит, по юношеской глупости. Папа был энергетиком, потом предпринимателем, а мама работала учительницей немецкого языка. Есть младший брат. Алёна была счастливым ребёнком, жила в достатке и с 4-х лет занималась танцами, поэтому поступила на хореографический факультет. Параллельно успела окончить химический факультет в Новосибирском государственном педагогическом университете. При этом успевала подрабатывать.
«На 4 курсе хореографического в 2013 году у меня появился молодой человек, который предложил неплохо заработать. С деньгами было туго, потому что отец попал в аварию и повредил шею, – рассказывает осуждённая. – По дурости в 21 год начала помогать своему парню с онлайн-продажами наркотических средств. Человек скидывал деньги, а я только отправляла адрес. И всё. Наркотиков не видела. Так как у меня для роли оператора в руках был всего лишь телефон, мне казалось это безопасным».
Лёгкие и быстрые деньги тратились на лечение отцу, одежду и развлечения. Так прошло полгода, в июне 2014 года Алёну с пособником поймали. Через полтора года следствия она попала в новосибирскую ИК-9, потом её этапировали в кузбасскую колонию-поселение. Уже там, в 2021 году забеременела. Вся беременность прошла «на посёлке». По сути, признаётся девушка, это практически вольная жизнь. С едой и одеждой не было проблем.
«Я была признана злостным нарушителем и на сроке 36 недель была отправлена в ИК-35. Через месяц появился замечательный Денис, с весом 3530 граммов и ростом 53 сантиметра. Так мы стали жить в Доме ребёнка, – подробно описывает ситуацию Алёна. – Я трудоустроена рабочим по стирке, уборке и ремонту белья по самым маленьким деткам до полугода. Осуществляю уход – помыть и одеть. Получаю МРОТ. Часть трачу здесь, часть отправляю домой маме. Она либо откладывает нам на будущее, либо докупает необходимое сюда. Когда освобожусь, буду с новым образованием – оператор швейного оборудования, но последний курс хореографического закончу».
КАК ДЕТСКИЙ САД
30-летняя Алёна уже почти два года живёт в Доме ребёнка. Признаётся, что не чувствует себя осуждённой благодаря отношению сотрудников. Нет замечаний, нареканий и недовольств.
«Мой Денис самый избалованный и залюбленный, – делится эмоциями молодая мама, обнимая сына на коленках. – Но всего боится, начиная от пылесоса, чужой тёти и дяди. Хорошо ладит с ребятишками, любит читать книжки и стихи. Начал произносить первые слова уже в 7 месяцев».
От ГУФСИН Кузбасса в специфическом «саду» работает 16 сотрудников, не считая медицинского персонала, – это 12 воспитателей, учитель-логопед, педагог-психолог, специалист по социальной работе и музыкальный руководитель. С детьми проводят занятия согласно программе Федерального государственного образовательного стандарта. По всем направлениям работу ведут равномерно, так как ребёнок должен быть гармонично развит – физически, умственно, важна социальная адаптация, формирование сенсорных и речевых навыков.
В учреждении есть педиатры, а в случае диспансеризации ребёнка отправляют «на вольную» – в городскую детскую больницу вместе с воспитателем или медсестрой от Дома ребёнка. Мама ожидает его в исправительной колонии, исполняя свои обязанности как работник. В случае заболевания матери ребёнок остаётся в «садике», а она отправляется в стационар на территории ИК. Если малышу необходим карантин, то её отправляют в отряд. Также выдаётся больничный лист и справка, потому что женщины трудоустроены.
«У нас 4 группы по возрасту, как в обычном детском садике, – рассказывает подробно начальник филиала «Дом ребёнка», майор внутренней службы, Татьяна Бугло. – 12 мам живут вместе с детьми. А если осуждённая работает в цехе или в столовой и живёт на территории зоны, то малыш находится в общих группах. Она его просто навещает, играет и гуляет с ним. Круглосуточный уход осуществляет медицинская сестра, днём помогает воспитатель. Ещё есть палата с новорождёнными. На данный момент у нас 46 воспитанников, в том числе груднички».
Женщины отмечают, что в колонии детей кормят разнообразно и сбалансировано. Как во всех общеобразовательных учреждениях, действуют нормы по весу. Есть завтрак, обед, где подают первое и второе, после сон-часа полдник, потом ужин и на ночь стакан йогурта. Обычно меню составляют на 14 дней, то есть блюда повторяются в среднем по 2 раза в месяц. Мамы питаются в общих столовых, но меню разное – для кормящих одно, для беременных другое.
КАК РОДДОМ
На данный момент на территорию ИК-35 пребывают беременные из Сибири и Дальнего Востока. Когда мы были в гостях, в палатах лежало около десяти девушек «в положении» из Магадана, Читы, Благовещенска, Барнаула, Новосибирска и других городов.
«Все приходят на разных сроках. Кто-то в 12 недель, кто-то уже на 36 неделе, – делится информацией воспитатель Елена Дмитриева. – Уже на этом этапе ведётся индивидуальная работа не только врачами, дополнительно подключаются и психологи в рамках «Школы матерей». Конечно, осуждённая пребывает перед родами в тревожном состоянии, но ситуацию не изменить, и все силы нужно направить на вынашивание и на воспитание. Настраиваем на хорошее дохаживание, чтобы она гуляла, принимала препараты и витамины, учим ухаживать за новорожденным, приветствуем и следим за естественным кормлением грудью». Осуждённая уезжает рожать в городской родильный дом под конвоем из сотрудников ИК. После родов её привозят обратно в больницу, где находятся роженицы. Там она ждёт малыша и проходит дополнительное обследование, ребёнок же наблюдается в общем роддоме. Потом медперсонал его перевозит к маме. Вместе они лежат в палате пару дней. Если всё в порядке, выписываются и перемещаются в Дом ребёнка.
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ
Но не всегда всё так гладко. Часто бывает, что у беременной потеряны не только документы, но и все социальные и родственные связи. Сотрудники стараются и здесь восполнить проблемы – сами пишут запросы, письма, ищут близких. Всё для того, чтобы малыш после трёх лет пребывания в Доме ребёнка мог жить в семье у родственников, а не отправился в детский дом, пока мама отбывает до конца срок в исправительной колонии. Закон предусматривает возможность оставления в Доме ребёнка детей старше 3 лет, а также передачу их родственникам, опекунам и в иные детские учреждения с согласия матери или по решению органов опеки.
Пока мама «досиживает», она продолжает работать и получать новые навыки, чтобы после освобождения смогла зарабатывать честным трудом и дать всё необходимое подрастающему поколению.
«При прибытии в родильное отделение с осуждённой беседуют сотрудники воспитательного отдела, социальные работники, проводится тестирование и анкетирование. Выясняется, какое у неё образование, где училась, чем она раньше занималась и какие навыки есть, – комментирует старший инспектор отдела воспитательной работы с осуждёнными, майор внутренней службы Евгения Волкова. – Если нет специальности, мы обучаем, поэтому все перед освобождением имеют профессию швеи, повара, кочегара либо оператора швейного оборудования. Бывает, что дополнительно обучаем на парикмахеров и работников по уборке помещений. По итогу выдаётся документ о полученном образовании, в котором указывается разряд».
По словам сотрудников, в 90% случаев в женскую колонию попадают из-за наркотиков. Кто-то употреблял, а кто-то распространял, потому что это быстрый способ заработка. Чаще всего по такой схеме – молодой человек производил, а девушка фотографировала и размещала в Интернете. Срок приговора зависит от отягчающих обстоятельств – количества участников преступной деятельности, от пострадавших и от объёмов сырья. Судья может приговорить и к 10 годам лишения свободы, как случилось с нашей второй героиней Алёной.
ПЕРЕЖИВАЕМ КАК ЗА СВОИХ
День рождения каждого именинника отмечают все вместе – и сотрудники, и мамочки. Малыши принимают поздравления, подарки и именной торт. Часто ставятся театральные постановки с яркими костюмами, в которых принимают участие и взрослые, и дети.
«В этом году проводился конкурс между домами ребёнка, в котором надо было рассказывать истории наших «выпускников», – объясняет Елена Дмитриева. – У нас получилось интересно поделиться успехами тех, кого воспитывали с пелёнок, так как мы поддерживаем связь с ними. Сейчас это уже молодые люди. Среди них есть спортсмены, музыканты, многие учатся в институтах. До сих пор переживаем за них, как за своих детей».
После «выпуска» маме или родственникам передаётся на память детский альбом на диске с фото и видео, почти семейный архив, как напоминание о том, чего в жизни не должно происходить. Но часто годы, проведённые в Доме ребёнка, так и остаются самыми лучшими в непростой судьбе нового человека.
СДЕЛКА С ГОСУДАРСТВОМ
Вопросы демографии обсуждаются на уровне президента и законодательных органов страны. После новости о возможном запрете абортов в частных клиниках правозащитница Ева Меркачёва спросила Владимира Путина об амнистии женщин, осуждённых за ненасильственные преступления. Разговор прошёл во время заседания Совета по развитию гражданского общества и правам человека 4 декабря.
Журналистка предложила помиловать их, чтобы они смогли полноценно жить и строить семьи на свободе, рожая детей. Таким образом, есть шанс на улучшение демографических показателей.
«Примеры, которые вы привели, они убедительные. Думаю, что стоит подготовить и принять соответствующее решение, в том числе и по амнистии некоторых категорий женщин», – заявил президент.
Ждать амнистии в этом году не стоит. Об этом, 5 декабря, заявил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков: «Нет, конечно, её так быстро провести невозможно. Сначала надо обсудить детали, выработать позицию, а потом уже конкретно о чём-то говорить».
«В Год семьи было бы логично отпустить женщин, которые совершили ненасильственные преступления впервые. Очень хочется, чтобы отпустили в первую очередь женщин, у которых есть дети, причём и тех, кто вместе со своими детьми находится в колониях, и тех, у кого дети дома ждут. Пусть бы они вернулись в семью, а если семьи нет, пусть бы создавали семью», – прокомментировала своё предложение Меркачёва изданию MSK1.RU.
Правозащитница обеспокоена тем, что у многих отбывающих наказание женщин «самый репродуктивный возраст», а в колониях они могут простудиться и потом вообще не родить ребёнка.
В ноябре депутат Госдумы Валерий Селезнёв также выступил с предложением освобождать женщин-заключённых в обмен на рождение детей. По его словам, на данный момент в российских тюрьмах содержатся порядка 45 тысяч женщин, большая часть которых проходит по нетяжким экономическим статьям, но они способны родить.
«Государство может предложить и им своеобразную сделку, при которой женщине прерывается срок отбывания наказания и в случае, если она за время такого «отпуска» родила, остаток срока аннулируется», – разъяснил инициативу парламентарий.
Принятие такого закона поможет решить сразу и демографическую, и социально-гуманитарную проблему. По мнению Селезнёва, это более человечно, чем «средневековые запреты» абортов от его коллег по нижней палате парламента.
Фото предоставлены пресс-службой ГУ ФСИН по Кемеровской области