Покаяние кровавого карлика

Итак, в Политбюро ЦК ВКП(б) Ежов написал: «Прошу ЦК ВКП(б) освободить меня от работы по следующим мотивам:

1. При обсуждении на Политбюро 19-го ноября 1938 г. заявления начальника УНКВД Ивановской области т. Журавлева целиком подтвердились изложенные в нем факты. Главное, за что я несу ответственность, — это то, что т. Журавлев, как это видно из заявления, сигнализировал мне о подозрительном поведении Литвина, Радзивиловского и других ответственных работников НКВД, которые пытались замять дела некоторых врагов народа, будучи сами связаны с ними по заговорщицкой антисоветской деятельности. В частности, особо серьезной была записка т. Журавлева о подозрительном поведении Литвина, всячески тормозившего разоблачение Постышева, с которым он сам был связан по заговорщицкой работе. Ясно, что, если бы я проявил должное большевистское внимание и остроту к сигналам т. Журавлева, враг народа Литвин и другие мерзавцы были разоблачены давным-давно и не занимали бы ответственных постов в НКВД.

2. В связи с обсуждением записки т. Журавлева на заседании Политбюро были вскрыты и другие, совершенно нетерпимые недостатки в оперативной работе органов НКВД. Главный рычаг разведки — осведомительная работа — оказалась поставленной из ряда вон плохо. Иностранную разведку по существу придется создавать заново, так как иностранный отдел был засорен шпионами, многие из которых были резидентами за границей и работали с подставленной иностранными резидентами агентурой. Следственная часть также страдает рядом существенных недостатков. Главное же здесь в том, что следствие с наиболее важными арестованными во многих случаях вели не разоблаченные еще заговорщики из НКВД, которым удалось, таким образом, не давать разворота делу вообще, тушить его в самом начале и, что важнее всего, скрывать своих соучастников по заговору из работников ЧК. Наиболее запущенным участком в НКВД и связанным с ними иностранным разведкам за десяток лет минимум удалось завербовать не только верхушку ЧК, но и среднее звено, а часто и низовых работников, я успокоился на том, что разгромил верхушку и часть наиболее скомпрометированных работников среднего звена. Многие из вновь выдвинутых, как теперь выясняется, также являются шпионами и заговорщиками. Ясно, что за все это я должен нести ответственность».

В этот же день Суламифь, жена наркома, приняла смертельную дозу люминала. Близкий знакомый Ежова Дементьев показал позднее, что нарком незадолго перед трагедией выдал Зинаиде Гликиной таблетки люминала и фигурку гнома, чтобы она отвезла все это Суламифь.

Фигурка гнома (символизирующая последнее единение с низкорослым Ежовым - "гномом") означала, что Ежову и Суламифь надеяться уже не на что. О зловещем значении получения этой фигурки они договорились заранее.

После визита Гликиной в больницу девятнадцатого ноября, приблизительно около шести на вечернем обходе, врач зашла к Суламифь, однако, против обыкновения, в это время она спала. Доктор попыталась разбудить ее, но не смогла этого сделать.
Дмитрий Рахов. Недоля