Павел I, или Минотавр в лабиринте. Часть 1

Великий князь Пётр Фёдорович и Екатерина Алексеевна

Павел родился только на десятом году супружества Екатерины и Петра III.
Екатерине  Алексеевне пришлось рожать в присутствии Елизаветы Петровны, Петра  Фёдоровича и фаворитов императрицы братьев Шуваловых. Павел Петрович  появился на свет 20 сентября (3 октября) 1754 года в Летнем дворце.

Несмотря на внешнее сходство с отцом, злые языки при дворе называли настоящим его отцом красавца Сергея Салтыкова.

Летний дворец

Другие  настаивали, что такой уродливый, низкорослый, курносый мальчик не мог  родиться от красавца графа, что Екатерина родила мёртвого младенца,  которого заменили новорождённым чухонцем из деревни Котлы возле  Ораниенбаума, после чего для сохранения тайны жители деревни были  выселены на Камчатку, а сама деревня снесена.

Но это были пустые  сплетни. Свет на 10-летнюю бездетность брака Екатерина проливает в своих  мемуарах, в которых намекает, что её муж страдал от фимоза, от  которого, наконец, избавился при помощи хирургической операции.
Сам Павел тоже считал своим отцом Петра III.

Павел и отцы

Сразу  после рождения мальчика забрала в свои покои императрица Елизавета  Петровна. В своих записках Екатерина Великая писала: «Только что  спеленали его, как явился по приказанию императрицы духовник её и нарёк  ребёнку имя Павла, после чего императрица тотчас велела повивальной  бабке взять его и нести за собою, а я осталась на родильной постели».  Вся империя радовалась рождению наследника, но о матери его забыли:  «Лёжа в постели, я беспрерывно плакала и стонала, в комнате была одна».

Крещение  Павла состоялось 25 сентября. Своё благоволение к матери новорождённого  императрица Елизавета Петровна выразила тем, что после крестин сама  принесла ей на золотом блюде указ о выдаче ей 100 тысяч рублей. После  крестин при дворе начались торжественные праздники — балы, маскарады,  фейерверки по случаю рождения Павла длились около года. Ломоносов в оде,  написанной в честь Павла Петровича, желал ему сравниться с его великим  прадедом.

Младенца окружил штат нянек, воспитателей и учителей,  которому дан приказ не подпускать к нему ни Екатерину Алексеевну, ни  Петра Фёдоровича.

Увидеть сына в первый раз после родов Екатерине  пришлось лишь через 6 недель, а затем только весной 1755 года. Забота о  здоровье наследника была чрезмерной и привела к обратному эффекту.  Екатерина с ужасом вспоминала: «Он лежал в чрезвычайно жаркой комнате,  во фланелевых пелёнках, в кроватке, обитой мехом черных лисиц, покрывали  его стёганым на вате атласным одеялом, а сверх того ещё одеялом из  розового бархата… пот выступал у него на лице и по всему телу. Когда  Павел несколько подрос, то малейшее дуновение ветра причиняло ему  простуду и делало его больным. Кроме того, к нему приставили множество  бестолковых старух и мамушек, которые своим излишним и неуместным  усердием причинили ему несравненно больше физического и нравственного  зла, чем добра».

В уходе за ним не было никакой системы. Он  ложился спать или очень рано, часов в 8 вечера, или же в первом часу  ночи. Случалось, что ему давали кушать, когда «просить изволит», бывали и  случаи простой небрежности: «Один раз он из колыбели выпал, так что  никто того не слыхал. Пробудились поутру — Павла нет в колыбели,  посмотрели — он лежит на полу и очень крепко почивает».

Неправильный  уход привёл к тому, что ребёнок отличался повышенной нервозностью и  впечатлительностью. Ещё в раннем детстве нервы Павла расстроены были до  того, что он прятался под стол при сколько-нибудь сильном хлопанье  дверями. Дошло до того, что Павел трясся даже тогда, когда приходила его  навещать бабушка, императрица: несомненно, что нянюшки передали ему  страх свой пред государыней, и страх этот был так силен, что Елизавета  вынуждена была навещать внука лишь изредка.

Пётр Фёдорович почти  не интересовался своим сыном ни до, ни после вступления на престол.  Свергнутый собственной женой Екатериной II в результате дворцового  переворота 1762 года Пётр III скончался 6 (19) июля 1762 года в Ропше  под Петербургом при невыясненных обстоятельствах. Существует несколько  версий его смерти. Официально он умер от болезни по естественным  причинам: «от геморроидальных колик».

По другой версии убийцей  называли Алексея Орлова. Известны три письма Алексея к Екатерине из  Ропши, из них два первых существуют в подлинниках.

« <1.>  Урод наш очень занемог и охватила его нечаенная колика, и я опасен, штоб  он сегоднишную ночь не умер, а больше опасаюсь, штоб не ожил <…>

<2.>  Боюсь гнева вашего величества, штоб вы чего на нас неистоваго подумать  не изволили и штоб мы не были притчиною смерти злодея вашего <…>  он сам теперь так болен, што не думаю, штоб он дожил до вечера и почти  совсем уже в беспамятстве, о чём и вся команда здешняя знает и молит  бога, штоб он скорей с наших рук убрался».

Смерть Петра

Третье  письмо — с признанием Алексея Орлова в совершённом убийстве (нечаянном,  во время пьяной драки) — существует в копии, снятой графом Ростопчиным  после смерти Екатерины II. Оригинал уничтожен самим Павлом. Оно  стилистически сильно отличается от других писем Алексея Орлова к  Екатерине. Возможно, подделка.

Переворот 1762 г., проведённый  Екатериной, буйство гвардейцев, крики очень испугали мальчика, и это  отложилось в его памяти навсегда. А смерть отца очень сильно повлияла на  его последующую жизнь. Очень долго он подозревал, что Петра III убили  по приказу матери, Екатерины Алексеевны.

До шести лет воспитанием  Павла занимались только женщины — фрейлины и няньки. В результате он  рос довольно пугливым. В 6-летнем возрасте Елизавета Петровна назначила  ему нового наставника — камергера графа Никиту Ивановича Панина.

Павел в учебной комнате

В  первое время он назначил воспитателем великого князя Фёдора Дмитриевича  Бехтеева. Он развил в нём любовь к военному делу, даже сделал для него  азбуку, в которой буквы были в виде солдатиков. Воспламенил в нем очень  большое чувство гордости. Специально для мальчика печатали газету, в  которой, отображались все поступки и действия великого князя.

После  свержения Петра III воспитанием сына решила заняться мать. Немедленно  по воцарении Екатерина обратилась было к французскому просветителю  Даламберу, предлагая ему место воспитателя Павла, но после отказа  Даламбера ехать в страну снегов и медведей поиски воспитателя заграницей  были оставлены, и Павел остался в руках Панина.

Панин

Современники  характеризовали его как одного из первых светских вертопрахов, но  вместе с тем как умного и европейски образованного человека. Он был в  числе тех, кто поддерживал переворот 1762 года, так как надеялся, что  императором будет провозглашён его воспитанник, а сам он будет играть в  этом случае первенствующую роль в управлении государством. Но в  Манифесте Екатерины о вступлении на престол Павел был объявлен не  императором, а лишь наследником престола. Тогда Панин стал одним из  самых суровых критиков Екатерины II. По отзыву одного из современников,  «свободное время… он употребляет на то, чтобы ссорить мать с сыном и  сына с матерью».

Панин настраивает молодого князя против матери,  постоянно внушая ему, что на ней лежит вина за смерть его отца, а также  то, что она намеренно не хочет и не допустит его к управлению  государством.

Тем не менее, он старательно занимался образованием  мальчика. В план обучения был включён солидный перечень наук. Павел  изучал историю, географию, математику, русский, немецкий и французский  языки. Он много читал — в частности Ломоносова, Державина, Расина,  Мольера, Вольтера, Руссо.

Один из воспитателей Павла — Семён  Андреевич Порошин, отмечал в своём дневнике: «Если бы Его Величество  человек был партикулярный (частный) и мог совсем предаться одному только  математическому учению, то бы по остроте своей весьма удобно быть мог  нашим российским Паскалем».

Другой современник, в ту пору  гвардейский офицер, Николай Александрович Саблуков: «Павел знал в  совершенстве языки: славянский, русский, французский, немецкий, имел  некоторые сведения в латинском, был хорошо знаком с историей и  математикой; говорил и писал весьма свободно и правильно на упомянутых  языках».

По мнению Панина, воспитание Павла Петровича должно было  соответствовать воспитанию как французского дофина, в духе рыцарства,  галантности. В натуру Павла навсегда вкоренились эстетическая  впечатлительность, слабонервность, с одной стороны, и поклонение  рыцарским добродетелям: великодушию, мужеству, стремлению к правде,  защите слабых и уважению в женщине — с другой. На нём сказались  впоследствии все достоинства и недостатки французского воспитания:  живой, любезный, остроумный, он полюбил внешность, декорации, любил  щеголять своими костюмами и десяти-одиннадцати лет уже был занят  «нежными мыслями», выступал на торжествах, танцевал на балах с  фрейлинами императрицы. Томная атмосфера екатерининского двора  способствовала пробуждению в Павле чувственности.

Павел в детстве

Уже  в возрасте десяти лет от многих дам он получает любовные записки с  надеждой на его расположение. Например, одна старая дева София Гельвиг  присылает ему рубашку из батистовой ткани, сотканную собственноручно, а в  дополнение к ней шлёт пылкое любовное послание.

Позднее он  обзавёлся и юными любовницами. Но эти многочисленные «романы» носили  часто лишь платонический характер, а также имели «налёт» рыцарства,  который молодой князь вычитал в иностранных романах. Хотя случались и  исключения. Первая его настоящая возлюбленная — фрейлина Вера Чоглокова.

Вера Чоглокова

20  сентября 1772 года был день вступления Павла в возраст совершеннолетия.  Увы, мечты о престоле не сбылись. Мать даже ничем не ознаменовала  совершеннолетие сына. Отныне Павел для неё — лишь нежелательный  претендент на престол, имеющий на него гораздо большие права, чем она.  Произошла фактически вторая (после переворота 1762 года) узурпация  престола Екатериной.
Зато его женили. Выбор Екатерины остановился на  Гессен-Дармштадтской принцессе Вильгельмине, которая приняла имя Натальи  Алексеевны.

Первая жена

Павел  по-настоящему влюбился в свою невесту. 29 сентября 1773 г. состоялось  бракосочетание. Но через 3 года, когда Наталья умерла после  неблагополучных родов, выяснилось, что у неё был любовник — князь Андрей  Разумовский.

Сильное душевное потрясение, которое испытал  великий князь Павел Петрович после смерти первой супруги, вновь сблизило  его с матерью. Екатерина поспешила прописать сыну лучшее средство от  меланхолии — женитьбу.

«Я начала с того, — рассказывает она в  своих “Записках”, — что предложила путешествия, перемену мест, а потом  сказала: мёртвых не воскресить, надо думать о живых. Разве оттого, что  воображали себя счастливым, но потеряли эту уверенность, следует  отчаиваться в возможности снова возвратить её? Итак, станем искать эту  другую...»

— Кто она, какова она? — стал расспрашивать заинтересованный Павел. — Брюнетка, блондинка, маленькая, большая?
—  Кроткая, хорошенькая, прелестная, — отвечала императрица, — она именно  такая, какую можно было желать: стройна, как нимфа, цвет лица — смесь  лилии и розы, прелестнейшая кожа в свете, высокий рост, с соразмерной  полнотой, и лёгкость поступи, одним словом, сокровище: сокровище  приносит с собою радость...

Мария Фёдоровна - вторая жена

Сокровищем,  о котором говорила Екатерина, была вюртембергская принцесса  София-Доротея. Павел отправился на встречу с ней в Берлин. Поездка не  разочаровала его. Вскоре императрица получила от него письмо:

«Я  нашёл невесту свою такову, какову только желать мысленно себе мог:  недурна собою, велика, стройна, не застенчива, отвечает умно и  расторопно, и уже известен я, что если она сделала действо в сердце  моем, то не без чувства и она с своей стороны осталась... Вы желали мне  жену, которая бы доставила нам и утвердила домашнее спокойствие и жить  благополучно. Мой выбор сделан...»

14 августа 1776 года Павел  вернулся в Царское Село, а спустя две недели туда же приехала и  София-Доротея, которая, приняв православие, получила имя Марии  Фёдоровны.

Павел представляет жену Екатерине

26  сентября состоялось её бракосочетание с великим князем, и в марте  следующего года она почувствовала себя беременной. Это был будущий  император Александр I.

Мария Фёдоровна считается одной из самых  «многодетных» императорских жён. Она родила 10 детей (в том числе двух  императоров — Александра I и Николая I), а в младенчестве умерла лишь  один ребёнок — Ольга.

Продолжение следует

Я зарабатываю на жизнь литературным трудом.

Буду благодарен, если вы звякнете пиастрами в знак одобрения и поддержки 

Сбербанк 4274 3200 2087 4403

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр! 

Последняя война Российской империи (описание и заказ)