3 августа 1942 года началась оккупация Ставрополя
Третьего Августа 1942 года немецкие войска входят в Ворошиловск (Ставрополь) с четкой целью. В соответствии с планом «Ост», душевнобольные подлежали полному уничтожению. К работе приступила Айнзацкоманда.
Уже у Октябрьского филиала началась трагедия. Появление мотоциклистов спровоцировало панику. Пациенты в серых халатах бросились врассыпную, пытаясь укрыться во дворах частных домов. Местные жители, рискуя, прятали их, переодевали в гражданскую одежду. Однако автоматный и пулеметный огонь настигал беглецов. Более десяти человек были убиты на месте. Лишь немногим – 93, о которых позже напишет исполняющий обязанности главного врача Давид Степанович Гамбаров – удалось скрыться.
Четвертого августа в больницу явились два немецких военных врача. Их сопровождали доктор Шульц из городской управы и переводчик. Шульц организовал вывоз всего ценного оборудования больницы для нужд немецких госпиталей и городских лечебных учреждений. Давид Степанович Гамбаров получил приказ: подготовить всех больных к «переселению» в села Донское и Пролетарское. Обоснование было формальным и циничным: «По немецким законам душевнобольным запрещено находиться в городе». Ни личных вещей, ни сопровождающего медицинского персонала. «Там есть всё необходимое», – звучала ложь, прикрывавшая истинные намерения.
660 человек. Дети, мужчины, женщины. Их повели не к ожидаемому транспорту, а к специальному фургону с глухими кузовами – душегубке. Двери закрылись. Хладнокровно. Системно. В рамках программы «очистки жизненного пространства» были убиты 660 человек. Под видом медицинской эвакуации было совершено спланированное массовое убийство. Больница опустела.
Эти стены помнят последние шаги шестисот шестидесяти беззащитных людей. Убийство под маской закона и порядка – вот суть того злодейства. Каждая жизнь, задушенная в темноте фургона, каждый крик, заглушённый выстрелом – это клеймо бесчеловечности. Забыть – значит предать их.
Их не было в списках героев, но их смерть – вечное обвинение фашизму. Забвению это злодейство не подлежит. Никогда.