«Всегда, Зоя»: Зое Богуславской — 101 год
В день 101-летия Зои Богуславской автор «Сноба» Анастасия Рыжкова делится личными воспоминаниями о работе с легендарной З.Б. — обязательные звонки, кофейные ритуалы, поездки на море и ту силу духа, которая позволяет ей и сегодня оставаться «всегда».
Середина лета 2020 года, я еду в Переделкино знакомиться с Зоей Борисовной, «З. Б.», как буду называть ее позже. Тогда я еще не знаю, что скоро буду ежедневно слышать ее голос с неизменным вопросом «Ты мне звонила?», в почте появится памятка со всеми важными контактами и расписанием на неделю, а офис на Краснопресненской набережной станет на время родным.
Длинный забор рядом со знакомой дачей Пастернака. Впервые иду к скромному дому, поднимаюсь на крыльцо. Меня встречает помощница, проводит в комнату. Здесь в окружении книг и документов сидит Зоя Борисовна. Ей 96, но взгляд цепкий, острый, кажется, что она понимает про меня все буквально за секунду. «Будем работать», — говорит она.
Мой путь в Фонде Вознесенского был непродолжительным — выставка, которую тогда «замечтали», так и не случилась. Но за небольшое время я успела пройти все необходимые ритуалы, из которых состоит ее рабочий день, — посиделки с кофе (две чашки эспрессо с теплыми сливками) в лобби Центра международной торговли (З. Б. по старой привычке до сих пор называет его Хаммеровским), во время которых мы обсуждали дела, принимали ее гостей (встреча всегда под часами), рассказывали последние новости (в основном культурные). Никакой вирус не мог удержать ее дома, она, как и всегда, стремилась к людям, движению, работе. Несмотря на ограничения, связанные с ковидом, Зоя Борисовна хотела делать премию «Парабола», придуманную ею в 2013 году после грандиозного «Триумфа», снова собрать дорогих друзей, членов жюри — Елену Пастернак, Юрия Кублановского, Аллу Демидову, искать молодых, отмечать, помогать. Сетовала, что пандемия мешает осуществлению этих планов, но в любом случае на море ехать надо, чтобы восстановиться и снова вернуться к делам. «Без моря я умру», — повторяла она тогда, повторяет до сих пор, так как потребность и необходимость плавать в теплом, неглубоком море не ушла и в ее 100 лет, что уж говорить о каких-то 96.
Всегда накрашена и причесана (в косметичке с собой непременные помада, пудра, зеркало), всегда в длинном платье, всегда несколько чашек крепкого кофе в день. Впрочем, дома, в Переделкине, мы часто пили вечерний чай (З. Б., конечно, снова кофе). Вместе с ее девочками — Аней большой и Аней маленькой, Наташей — привозили какой-нибудь десерт и разговаривали. Больше слушали и записывали воспоминания. Уже тогда она называла их вспышками и шутила про свою новую, халатную жизнь. Из этих диктофонных записей, собранных в течение почти 20 лет, составлена книга, вышедшая в начале апреля в издательстве «КоЛибри». На обложке — дом в окружении старых деревьев, внутри — главы о Любимове, Меньшикове, Березовском, Плисецкой, Лиле Брик.
Лиля Брик для журнала «Сноб» персонаж знаковый, чье имя встречается почти в каждом номере. Конечно, этому есть вполне рациональное объяснение — ее влияние на культурную жизнь XX века сложно переоценить.
Зоя Борисовна часто вспоминает их последнюю встречу и прощальные слова Лили Юрьевны. Об этом в книге есть отдельная глава.
Она великодушна, не держит зла, про обидчиков всегда говорит: «Пусть это будет фактом его биографии». В «Халатной жизни» откровенна как никогда. Здесь не только история знакомства, долгой жизни, но и отношение к связям Вознесенского. Она уже выше мудрости и какого-то обывательского земного плана — впрочем, он никогда ей не был свойствен.
Но самые пронзительные строки, конечно, про уход Андрея Андреевича. Воспоминания на разрыв, до слез — и, самое главное, в этом нет фальши. Его комната до сих пор в безукоризненном порядке, она не пускает туда почти никого, лишь однажды, умягченная чаем и каким-то особенно душевным разговором, позволила зайти на пять минут, посмотреть одним глазком. Знак доверия.
Еще один такой знак — обязательный сбор у могилы Вознесенского на Новодевичьем кладбище. Сюда 12 мая (в день рождения) и 1 июня (в день памяти) приходят свои, она в центре. Потом идет проведать Беллу, Табакова. Необходимые церемонии, из которых до сих пор строится ее жизнь.
Все это заносится в памятку, список на неделю вперед, долги — позвонить, дать комментарий, надиктовать ответ. Кажется, что неукоснительное соблюдение этого распорядка продлевает жизнь.
Она до сих пор любит быструю езду, гонит вперед водителя Сережу, тоже уже почти родственника, он с ней больше десяти лет. «Давай быстрее, я сама всегда гоняла за рулем», пусть нарушает, ехать надо быстро, подъезжать с шиком, голову держать высоко. Любит делать укладку в одном и том же салоне. Следит за новостями, не пропуская важного. Все реже, но еще выбирается в театр.
Она до сих пор дает интервью, но строго один на один: «Трое — это уже спектакль», — часто говорит она.
Ее столетний юбилей в Центральном доме литераторов был решен в стиле театральной постановки. Сюжет — внеочередное заседание Союза писателей, на повестке — разбор дела писателя Богуславской. Гости — члены Союза писателей. От первой книги о Леониде Леонове, вышедшей в 1960-м в издательстве «Советский писатель» и работы в Шестом объединении «Мосфильма» до председательства в Совете женщин-писательниц по международным связям при Иностранной комиссии Союза писателей СССР и «Триумфа». На сцену поднимались друзья: Алексей Рыбников, Хибла Герзмава, Юрий Рост.
Сегодня Зое Борисовне исполняется 101 год. Праздновать его будут в Переделкине. Здесь, в Доме творчества, она в 1961 году впервые встретила Вознесенского, сюда они переехали из квартиры в высотке на Котельнической в 1987-м, здесь год спустя она угощала борщом Нэнси Рейган, да и много кого. Здесь ее дом, ее сад, здесь она до сих пор работает, подписывая каждое письмо:
Будьте всегда, Зоя Борисовна. С днем рождения!