Счастливое детство на Дворянской. Воспоминания Владимира Каменева. Часть 4

Какой была Самара накануне революции

Порой случай заставляет возвращаться к теме, о которой уже писали. Когда в «СГ» только появилась рубрика «Исторические версии», автор вспоминала свое детство в городской усадьбе на улице Куйбышева, 34, рассказывала о судьбах соседей. Так в историю Самары вошел инженер Сергей Фрезе, внук изобретателя первого русского автомобиля Петра Фрезе. Казалось, что тайны стоящих неподалеку особняков никогда не откроются. И вот сейчас благодаря читателю «СГ» Александру Жигалову удалось узнать, кто жил до революции в доме на углу Куйбышева и Комсомольской. Волею случая мужчина стал обладателем текста воспоминаний Владимира Каменева, сына прокурора Самарского окружного суда. Их прислала ему профессор Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии имени Штиглица Анна Корнилова. Это четвертая часть материала, другие можно почитать по ссылкам: первая, вторая, третья. Знакомство с будущим министром Заходил к Каменевым и князь Львов, председатель губернского дворянского собрания. Он был известным человеком. В 1917 году даже стал министром в правительстве Керенского. В юности князь занимался музыкой, писал стихи. И стал автором слов и музыки гимна дворянства Самарской губернии «Мы шпагу носим за царя».  Жил Львов в имении Кротково в Бугурусланском уезде. По слухам, ранее усадьба принадлежала его жене, но она передала права на управление мужу. Князь избирался гласным Бугурусланского уездного и Самарского губернского земских собраний. В 1907-м стал членом Самарской губернской земской управы. И даже публиковал статьи в газете «Голос Самары». Часто в семье Каменевых упоминалась и фамилия Башкирова. Скорее всего, речь идет о Николае, сыне нижегородского миллионщика Емельяна Башкирова, сколотившего состояние в бурлацкой артели. Он владел тремя пароходами: «Нижегородец», «Самарец» и «Феликс Фор». Вероятно, это именно Башкиров приезжал к Каменевым на поразившем мальчика огромном автомобиле. В те годы такое средство передвижения было редкостью.  Что говорили в городе о семье Толстых Также впечатлил Володю большой черный сеттер — Мильтон. Это был питомец семьи Ледковских. Они жили недалеко от Каменевых, на Вознесенской улице, в доме Веры Городецкой. Она приходилась теткой Екатерине Ледковской.  Вера Львовна была близкой подругой Александры Толстой — первой жены графа Николая Толстого. У супругов было четверо детей — Прасковья, Елизавета, Александр и Мстислав. В 1883 году у Александры Леонтьевны родился еще один сын — Алексей. Многие самарцы сомневались в том, что его отцом был граф Николай Толстой. Ведь в 1880-х годах Александра сошлась с мелкопоместным помещиком Бостромом. Каменев добавляет, что его серый двухэтажный дом в начале ХХ века стоял в Самаре рядом с костелом.  Владимир приводит интересную для краеведов информацию: «Н.А. Толстой развелся с женой, а затем вторично женился на жившей напротив подруге жены — Вере Львовне Городецкой. С тех пор Ледковские стали часто бывать у Толстых, а дочь Ледковских Вера на долгие годы сделалась близкой подругой Сони — дочери Мстислава Николаевича Толстого».  Конечно, в высшем обществе Самары осуждали поведение Александры Леонтьевны. Но не могли не признавать ее писательский талант.  Каменев утверждает, что склонность к литературе Алексей Николаевич унаследовал именно от матери. В семье прокурора Александру Леонтьевну называли писательницей-романисткой — «хозяйкой розового салона».  По мысли Каменева, Алексей Толстой увековечил Бострома в образе главного героя рассказа «Хромой барин».  Автор приводит цитату из учебника литературы ХХ века: «Творческое дарование Толстого с большим размахом развернулось в цикле повестей и рассказов, посвященных жизни вырождающегося провинциального дворянства, скудеющих глухих усадеб». И замечает, что материалом для писателя являлись семейные предания и живые наблюдения за заволжским дворянством.  Путешествия по окрестностям Владимир Каменев и сам на всю жизнь запомнил атмосферу дореволюционной Самары, нравы ее обитателей и прекрасную природу края. В памяти автора встают поездки как по улицам города, так и по его окрестностям. Особенно он любил обычное для тех лет передвижение на извозчичьих пролетках и санях, которыми родители часто пользовались.  Автор пишет: «До сих пор как-то физически ощущаю мягко переваливавшуюся на один бок пролетку, когда нога давила на ее подножку. Нравилось мне сидеть на откидном сиденье, спиной к кучеру. Живо помнится полость откинутого верха пролетки с заброшенными туда картонками и свертками покупок. А зимой, на извозчичьих санках, была волчья или медвежья пушистая меховая полость, тепло и нежно прикрывавшая седоку ноги».  Кучера носили своеобразную униформу — синие суконные кафтаны со сборками на пояснице и высокие меховые шапки. Уже натянув вожжи, они степенно оборачивались для того, чтобы проверить, наброшена ли полость на седока, и пристегнуть ее к санкам. Потом кучер трогался, причмокивая в густые усы. Повозка приходила в движение, и седок по инерции откидывался.  За городом мальчика особенно восхищал легкий бег саней по насту. И весело, и страшно было, когда на раскатах они съезжали, становясь поперек дороги, а уставшую лошадь заносило в сторону.  На закате жизни работавший в московском метро Владимир Каменев все еще вспоминал, как приятно щекотал его ноздри специфический конский запах, какими расчесанными и чистыми были длинные лошадиные хвосты.  Автор мемуаров восклицает: «Сколько во всем этом было жизни, приволья, поэзии… И вот ушло все в прошлое и ушло безвозвратно! Хорошо это или плохо? Добро это или зло, или просто в этом проявилась бессмысленная историческая неизбежность?» Из воспоминаний Владимира Каменева: «Годы, проведенные в Самаре, обстановка детства с глубоко интеллигентными и безусловно хорошими людьми — окружающими близкими, представляются мне какими-то сказочными, чудесными лучами, озарившими жизнь нас, четверых маленьких, заронившими в наши сердца любовь ко всему чистому, светлому, прекрасному, к инстинктивному выделению этого прекрасного из всего, наполняющего жизнь». Владимир Николаевич Львов (1872-1930) Российский политический, государственный и религиозный деятель. Член Государственной думы III и IV созывов.  Окончил историко-филологический факультет Московского университета. В 1907 году владел в нашем крае 360 десятинами земли, в 1912-м уже 4608 десятинами. В 1905-м участвовал в создании «Союза 17 октября» в Самаре и губернии. В 1907-м избран членом III Государственной думы. В 1907-1910 годах — член фракции «Союз 17 октября». Затем входил в состав Русской национальной фракции и группы независимых националистов. Во время Февральской революции стал членом Временного комитета Государственной думы. Занимал пост обер-прокурора Святейшего синода. Фотографии: исторические архивы Продолжение следует Предыдущие материалы цикла: Счастливое детство на Дворянской. Воспоминания Владимира Каменева. Часть 1 Счастливое детство на Дворянской. Воспоминания Владимира Каменева. Часть 2 Счастливое детство на Дворянской. Воспоминания Владимира Каменева. Часть 3