Ходит Гамлет с пистолетом: Клавдий Иосифович против Жоржа Петровича

Театральный сезон подошел к концу, однако первый месяц лета всё равно был богат на премьеры. Как и всегда, критик Влад Васюхин отобрал самые интересные специально для «Известий».

«Дядя Жорж»

Театр сатиры

Казалось бы, Чехов со всем его юмором, иронией и сарказмом — идеальный автор и для Театра сатиры, и для Сергея Газарова. Однако у известного режиссера, который возглавляет теперь некогда прославленную труппу, это первое обращение к наследию Антона Павловича, а на сцене самой «Сатиры» за 98 лет чеховские пьесы ставились лишь дважды: «Вишневый сад» при Плучеке и «Платонов» при Ширвиндте.

И вот — шумный, густонаселенный, аншлаговый «Дядя Жорж». Произведения с таким называнием в собрании чеховских сочинений вы не найдете. Его не то, чтобы придумали, но выудили из «Лешего». Егор, он же Жорж, Петрович Войницкий позднее станет Иваном, а комедию «Леший», которой сам драматург остался недоволен, он переделает в «Дядю Ваню». А Газаров соединил обе пьесы, чем доставил немало удовольствия завзятым театралам: вроде бы и до боли знакомые сцены из деревенской жизни, но есть новые персонажи (из малоизвестного «Лешего») и что там будет дальше?

Этой постановкой худрук продемонстрировал, что труппа, где и любимцы публики Юрий Васильев и Нина Корниенко, и новые звезды — Федор Лавров, Ангелина Стречина и Александра Мареева, в хорошей форме. Много эмоций, темперамента, крещендо. Очень летний спектакль!

«Гамлет in Moscow»

Театр на Бронной

Вы еще помните, что такое «лужковский стиль архитектуры»? Это когда эклектика — от ампира до хай-тека, китч, стеб и с башенками. Кажется, Константин Богомолов внедрил подобное ноу-хау в постройку спектаклей: он берет заезженный классический текст, оставляет от него скелет и, не ведая стыда, нашпиговывает чем угодно — шутки в духе КВН и капустника, советские песни, видео, танцы, пародии, собственные сочинения, цитаты, цитаты, цитаты... Главное — на злобу дня, в духе времени. Плюс немного ненормативной лексики. Такие спектакли имеют подзаголовок — «Всё, что осталось от (фамилия великого драматурга) после встречи с Богомоловым».

В июне встречу с худруком Театра на Бронной пережил Вильям наш Шекспир. Константин Юрьевич при поддержке фестиваля искусств «Черешневый лес» перенес действие «Гамлета» в современную Москву. Из принца датского сделал Гамлета Гамлетовича Гамлетмана, представителя золотой столичной молодежи, обучающегося на актера в Лондоне и говорящего с акцентом, Клавдий стал Клавдием Иосифовичем и женится на Гертруде в синагоге, а Офелия, Лаэрт и отец их Полоний превращены в таджиков. Лаэрт, доставщик пиццы, отправлен в космос. Ну и много иных преобразований для потехи — как злобно шипят не любящие «хедлайнера радикальной режиссуры» критикессы — гламурного быдла. Ну а вечный вопрос «Быть или не быть?» заменил другой — «Дать или не дать?»

«Местные»

МХТ им. А.П. Чехова

Новая (и самая маленькая) сцена главного театра страны в этом сезоне отличилась: все обсуждаемые мхатовские премьеры, экспериментальные и лабораторные работы состоялись именно на ней. А перед уходом в отпуск молодые актеры представили еще один знаковый спектакль: драму Александра Ремеза «Местные» поставил Михаил Милькис.

Это советская «чернуха», написанная 20-летним автором без малого полвека назад. Действие происходит в начале осени, в колхозном бараке, где четыре студента юрфака, отпахав «на картошке», ждут грузовик, который должен забрать казенное барахло и отвезти их в город. Машина задерживается. Они не могут оставить имущество без присмотра. Приходится остаться на ночь. Все баранки съедены, вся бормотуха выпита, а песни из транзистора надоели. Нет, всё бы ничего, но мешает проблема: к ним грозились нагрянуть местные, разобраться... Но вместо деревенских отморозков к студентам попадает местная девушка Ира, которую студенты решают «наказать».

Что было дальше — обойдемся без спойлеров. Отметим вместо этого слаженную работу всего ансамбля. Вчерашние выпускники Школы-студии МХАТ Антон Лобан, Даниил Феофанов, Дмитрий Сумин, Глеб Дегтярев и Алена Митрошина сыграли, возможно, лучшие в их недолгой карьере роли. Ну или одни из лучших.

«Канарейка»

Театр Наций

Публика любит байопики. Спектакль про жизнь реальной четы Горбачевых для нее куда как интереснее, чем про вымышленного (и сто раз уже показанного и так и сяк) дядю Ваню. А потому на столичных сценах сейчас буквально «караваны историй». Для артиста играть документальную, биографическую пьесу — всегда вызов. Тем более когда речь идет о знаменитости. Сати Спиваковой можно поаплодировать хотя бы за отвагу, с которой она взялась за роль Марии Каллас.

Помимо чисто внешнего сходства со знаменитой греческой певицей Спивакова имеет и другой сильный козырь: она отлично знает мир, в котором живет ее героиня. Мир музыкантов и миллионеров. И при желании сочинила бы пьесу не менее убедительную и подробную, чем Мария Варденга. Наверное, это и хорошо, что по каким-то причинам Театр Наций не получил права на текст американца Терренса Макнелли, как это анонсировали. Его «Мастер-класс» в нынешнем сезоне поставили в Театре Вахтангова, и Каллас сыграла легендарная Людмила Максакова. В Театре Наций пошли на «импортозамещение» и были вольны напичкать пьесу про три последних дня Каллас и ее раздвоенное сознание чем душе угодно. С одной стороны, непосвященные узнали все ключевые моменты из жизни певицы, с другой, ближе к финалу зрелище скатилось к литературно-музыкальной композиции, на которых режиссер «Канарейки» Дмитрий Сердюк набил руку.

Может, и не стоило бы городить огород (это вовсе не камень в сторону прекрасной декорации Александра Боровского), а сделать моноспектакль из цикла «Наше всё...», который с успехом развивается здесь же, на Малой сцене Театра Наций.

«Пятиречие»

РАМТ

Вы заходите в маленький зал, где у стены на лавке с чемоданами и с сумками сидят и чего-то ждут пять человек. Обычные люди. Оказывается, это северные сказители. А ждут они, и уже не первый день, парохода с большой земли...

Режиссер Сергей Тонышев взял основой фольклорный сборник «Пятиречие». В нем архангельские сказы и предания, записанные Ольгой Озаровской в конце 1920-х годов, истории про таинственный, суровый, обыденный и поэтичный мир. Пять разных речей. Северный Декамерон.

«Пятиречие» играют в Черной комнате, где минимум места, декораций и бутафории. Но зато есть запахи настоящего хлеба и ухи. Артисты — Алексей Гладков, Диана Морозова, Антонина Писарева, Сергей Печенкин и Юрий Григорьев — на расстоянии вытянутой руки, и на них и на мелодике северной речи сосредоточено всё внимание.