Судьба труженицы тыла, жительницы Брасовского села Веребск Пелагеи Царевой

На таких деревня русская держится

Все дальше уходят в историю годы Великой Отечественной войны и безмерных трудностей, выпавших на долю людей военного поколения. Все меньше остается живых свидетелей разрушенного хозяйства и участников восстановления страны после фашистского разграбления и уничтожения народных ценностей. Не так давно на страницах «Вестника» мы писали о поздравлении с 95-летием жительницы села Веребска Пелагеи Ивановны Царевой. Наш корреспондент встретился с этой уважаемой женщиной еще раз, чтобы побеседовать более подробно о ее жизненном пути.

В семье была седьмой

Родилась Пелагея Ивановна в многодетной семье на Орловщине в деревне Тереховка Дмитровского района. Была самым младшим ребенком в семье, седьмым. У Родичевых уже росли пять мальчиков и одна девочка. Жили «дуже бедно», хотя папа был мастеровым человеком: плотничал, делал кадушки и все, что связано с деревом. Беда пришла в дом вместе с войной, когда к общей трагедии добавилась личная боль. У девочки-подростка умерла мама. Пелагея Ивановна так вспоминает о том далеком времени: «Отец был во дворе, делал очередную кадушку. Потом пришел с улицы и сообщил, что по деревне идут немцы. «Дочь, выйди, погляди», — сказал он. Наверное, растерялся, хотя он был бывалый служивый, воевал, находился в плену в Первую мировую войну, но надо было с кем-то поделиться. Пелагея вышла, поглядела. «Немец идет и немует (говорит) по-своему. Я вернулась в дом, поправила ногу маме (она свисала с кровати) и легла сама на другую постель рядом. Не знала, что делать. А мать вздохнула и затихла», — припоминает пожилая женщина. Эти мгновения жизни матери многодетной семьи стали последними.

Судьба испытала девочку мачехиной нелюбовью. Отец принял женщину, у которой не было своих детей. Она уговаривала его переехать в Веребск, где жила ее сестра, но глава семейства не соглашался. Сказал, тут свои люди в деревне, если что — за детьми присмотрят. «Мачеха напечет из муки хлеба, когда отца не было, и к сестре. А мы голодные с братом. Идем как-то с нею на полоску, она из рукава достает что-то и в рот себе кладет. Спрашиваю: «Мам, что ты ешь?». «Корочку грызу». А мне не давала. Отец и выгнал ее», — вспоминает женщина, сжимая морщинистые руки.

Память снова уносит в былое

Память собеседницу снова уносит в начало войны: «Немцы выгнали нас из домов. Мы на колхозных лошадях поехали в лес. По лесам прятались. Потом отбили нас русские. Вернулись в деревню. Многие дома сгорели. От нашего тоже только пепел остался. Жили три семьи вместе, на квартире. Потом отец построил хорошую землянку. До половины окон — в земле, а остальное — снаружи».

Война прошлась своей черной косой по семье Родичевых: брат Иван погиб на фронте. Александра отметила осколком: всю жизнь носил его под лопаткой. Сергей тоже участвовал в Великой Отечественной. После победы жил в Ленинграде. Кстати, он приглашал Пелагею к себе. Было это в 1946 году. Поехала наша землячка попытать счастья на чужбине, но быстро вернулась. Жить было голодно в городе. У брата двое детей, жена, самим есть нечего. Сергей хотел устроить сестру на швейную фабрику, но не брали скромную деревенскую девчушку без паспорта, а паспорт не давали, потому что возраст еще не вышел. А тут еще и брат из деревни без конца звал назад. Вот и вернулась Пелагея на родину.

Замуж в Брасовский район

Как попала на Брянскую землю? Замуж вышла в 1953 году. Не однажды быстрая девушка бывала на Брасовщине, к родственнице приходила и была знакома с будущим женихом. А тут на рынке встретились. Иван приехал в Дмитровск муку продавать. Там увидел Пелагею и предложил, как принято говорить сейчас, руку и сердце. Долгих ухаживаний не было, быстренько забрал молодую жену и увез в родительский дом в деревню Горякина. Несладко пришлось невестке. У мамы мужа были свои планы на сына, она присмотрела ему девушку из местных. «Всего досталося мне, любая», — с грустью говорит наша собеседница.

Через некоторое время молодая семья свила свое гнездо в собственном доме: его перевезли из Тереховки после смерти отца. Со временем, по выражению Пелагеи Ивановны, «оперились», обзавелись хозяйством: взяли телочку в колхозе, завели свиноматку, уток, кур. Как-то свекровь была в гостях у сына, накормила ее невестка, полежала-погрелась она на печке, да и выдала: «Хоть бы годок так пожить. Ты, сынок, береги свою жену. Без нее пропадешь». Так кардинально изменила она свое мнение о когда-то нелюбимой снохе.

Труд в приоритете

Если говорить о трудовом пути Пелагеи Ивановны, то нельзя не вспомнить о школе. Ведь именно потому, что нужны были лишние руки в хозяйстве, больше одного года и не довелось поучиться ей. Всю жизнь трудилась не покладая рук на общественной работе. Сначала в родной Тереховке в колхозе, потом на Брасовской земле в колхозе «Мечты Ильича», когда вышла замуж. Работала она по наряду. Труд физический, тяжелый. В послевоенное время поля вскапывали лопатами, жали серпами рожь и пшеницу, вязали снопы, клали в крестцы (это слово она произнесла «хрястцы», не однажды приходилось его слышать от старых людей именно в таком варианте), а потом — в скирды. Косили, убирали сено, солому, возили зерно в бестарках (специальных повозках для перевозки зерна без тары). А зарплата фиксировалась в виде палочек в журнале — трудодней.

Деньги стали получать, когда начали обрабатывать коноплю. Работнице выделяли полоску, которая закреплялась за ней до финальной стадии – сдачи результата своего труда на пенькозавод. Растения вязали в снопы, свозили в торфяные ямки с водой, чтобы конопля улежалась, то есть дошла до нужного для переработки состояния, вытаскивали, сушили и отвозили в Сныткино. Обрабатывали свеклу от всходов до сдачи на переработку в Лопандино на сахарный завод. И многое другое приходилось выполнять натруженным женским рукам, хозяйки которых горбили спину по наряду.

Доля женская непростая

Как жилось в семье? Да по-разному. Доля женская непростая. Финансово поначалу очень трудно было. В семье родилась дочь Валентина. Время было такое, что куска ткани негде было взять. «Пеленок нет, уверну в холстину. Обмочит ребенок, я скомкаю ее и на печку. Высохнет, снова поменяю. А одежду кое из чего сама шила. Порвется у мужа рубаха, я из подола дочке кофточку сошью, а потом из чего-нибудь сарафанчик придумаю», — рассказывает труженица-умелица о своем житье-бытье. Больше Бог детей не дал. А дочь выросла. Все силы мать приложила, чтобы дать ей образование. Выучилась Валентина на бухгалтера, профессия пригодилась на всю жизнь. Теперь у пожилой женщины есть внучка, правнучка, два правнука и праправнучка. Все они проявляют заботу о своей прародительнице.

В Веребск, где живет семья дочери, приехали они с мужем, когда деревня Горякина практически распалась, да и дом Царевых требовал капитального ремонта. Купили жилье. К сожалению, супруг не прожил и года в чужой деревне, а вот хозяйка 95-летие отметила. Когда осталась одна, было ей уже семь десятков. Однако со всем справлялась: печку топила, хозяйство кормила, огородом занималась. Дочь и внуки помогали по возможности, но труд всегда был для женщины в приоритете. Любила все делать сама. Живет Пелагея Ивановна в последние годы у дочери. Есть у бывшей орловчанки своя уютная комната в доме. Но она иногда потихоньку, с палками, отправляется в свою хатку, где прожила более 20 лет.

Пригласила и нас побывать там, где обихожен каждый уголок заботливыми руками немолодой хозяйки. Скромное, но уютное жилище труженицы. На стенах портреты, фотографии близких людей и репродукции картин известных художников: «Девочка с персиками» Валентина Серова, «Охотники на привале» Василия Перова и другие, с любовью хранимые много лет копии произведений искусства. В доме чисто, опрятно, убранство в деревенском стиле. Сундук с нажитым добром, многие вещи она сшила сама. Половички домотканые. Везде присутствует женская забота. Кстати, рулон таких половиков и прялку она передала в районный ДК — сохранят в районе память об умелой мастерице. Трудолюбие Пелагеи Ивановны Царевой отмечено не только в доме, но и правительством. Она имеет почетный статус «Труженица тыла». Именно такие женщины-труженицы вложили огромный вклад в восстановление народного хозяйства во время и по окончании Великой Отечественной войны. На таких, как она, деревня русская держится.