Виталий Мутко: Совмещать сложно, но выхода нет
18 сентября на Красной площади пройдет футбольный турнир и будут запущены часы, отсчитывающие 1000 дней до начала ЧМ-2018. В церемонии примут участие Игорь Акинфеев, Александр Кержаков, Александр Кокорин, Алексей Смертин, Лотар Маттеус, Джанлука Дзамбротта и Фернандо Йерро.
Об этом и о многом другом Sovsport.ru и «Комсомольская правда» поговорили с министром спорта и главой РФС Виталием Мутко.
ПРО СТАДИОНЫ
– До старта 1000 дней. Как идет строительство арен к чемпионату?
– Тревог нет. Есть некое отставание от графика в Волгограде и Нижнем Новгороде. Не критичное. В октябре-ноябре проблемы устраним. Другие арены возводятся с опережением – в Ростове и «Лужниках».
В Калининграде решили сократить его вместимость, выбран подрядчик, проект разработан, но не приступили к его строительству, потому что не можем остановиться на определенной цене. Это вопрос нескольких дней.
– Говорили, что финансовый ресурс уменьшился?
– Ни по стадионам, ни по инфраструктуре практически с 2010 года изменений нет. Были некие сокращения в инвестиционных программах. Они связаны с уменьшением числа гостиниц. Мы пересмотрели требования вместе с ФИФА, уменьшили количество номерного фонда. Оставили обязательный минимум. Кое-что оптимизировали внутри программы. Было по четыре тренировочные площадки в каждом городе проведения чемпионата, сейчас будет по три.
– Произошло импортозамещение при строительстве?
– Мы подписали госконтракт и приняли решение о 50-процентном авансировании строительно-монт
– Все в рублях зафиксировано?
– Конечно. У нас и не было подсчетов в долларах.
– Во время Игр в Сочи было много разговоров о том, как будет использовано наследие Олимпиады.
– Утверждена программа «Наследие». Все, что будет создано, получит своегособственника или оператора, кто будет управлять недвижимостью. Все стадионы после чемпионата мира передадут регионам. Каждый регион сейчас уже думает о системе управления, об экономике этих арен. Потому мы и пошли на то, что Калининград и Екатеринбург получили 35-тысячники (изначально планировалось на 45 тыс. – Прим. ред.).
В тех городах, где пока нет большого футбола, появятся команды второго, первого дивизионов.
Мы будем делать все, чтобы международные матчи проходили в разных регионах, особенно в южных.
Практически с нуля мы нигде, кроме Саранска и Нижнего Новгорода, стадионы не создаем. Это арены, которые были.
– Вы сказали, в ФИФА пошли навстречу по сокращению вместимости стадионов…
– У ФИФА есть топовый проект – чемпионат мира. Это главный источник доходов. Они хотят заработать и на билетах. И любое сокращение посадочных мест – это сокращение доходов. Им эти вопросы сложно даются.
ПРО АРЕНУ СБОРНОЙ
– Раньше было понятие домашнего стадиона у сборных. После чемпионата мира у команды будет базовый домашний стадион?
– У нас будет главная арена – «Лужники». Это будет один из самых современных стадионов в мире. И топовые матчи национальная команда будет играть в «Лужниках». Рассматриваем вопрос создать на базе «Лужников» тренировочный центр национальной команды.
Но это не значит, что не будем играть в других городах. Появляется прекрасный южный стадион в Сочи, Краснодар построит свой …
Мы перенесли игру с Черногорией из Петербурга в Москву. Ну как можно играть на стареньком «Петровском», вмещающем 19 тысяч, когда у тебя есть суперсовременная «Окрытие Арена» на 45 тысяч мест?!
ПРО КРЫМ
– Недавно Мишель Платини заявил, что готов приехать в Крым.
– Эта история связана не с ЧМ, а с проблемой развития футбола в Крыму. И Платини занимается этим как президент УЕФА. Крым и Севастополь – часть территории Российской Федерации. УЕФА внес запрет на то, чтобы крымские клубы играли под эгидой РФС исходя из своего устава. Устав УЕФА гласит о том, что если какой-то субъект или страна не признаны в ООН большинством стран, то они считают ее не находящейся под общеправовой юрисдикцией. При этом УЕФА и ФИФА должны развивать футбол.
Мы предложили модель, чтобы сохранить детско-юношеский и профессиональный футбол в Крыму. Создана Федерация футбола Крыма. Она объединила и Севастополь, и Крым. Создан профессиональный чемпионат. Он пройдет уже под патронажем УЕФА.Они сейчас будут назначать и спецпредставител
– Одно время говорили, что в Крыму в межсезонье смогут тренироваться наши клубы. Но они туда не спешат...
– Запрета нет. Да, нужны условия хотя бы как в Турции. Погода, спарринг-партнер
– То есть никаких санкций на наших футболистов, приехавших в Крым, в Европе не наложат?
– Этот вопрос уже задавала Федерация футбола Крыма. Здесь запретов нет. Любой клуб может приехать и тренироваться там.
ПРО ОТКРЫТИЕ ЧМ
– Возвращаясь к чемпионату мира. Уже есть понимание, каким будет его открытие?
– Пока контракта нет. Открытие состоится в «Лужниках». Вся церемония займет 30 минут. Это накладывает определенный отпечаток, чтобы сохранить газон, придется настелить спецпокрытие, а потом все это быстро убрать и начать футбол.
– А что вы думаете про талисманы?
– Талисман чемпионата мира должен олицетворять нашу страну, ее характер, традиции.У нас будет жюри. Сейчас прошел первый этап, выбраны 10 образов. Дальше 53 вуза творческой направленности, где учатся молодые художники, получат право на базе этих 10 образов нарисовать талисман. И дальше пройдет голосование.
ПРО МОЛДАВИЮ
– У нас отборочный матч в Кишиневе. А там неспокойно…
– Мы мониторим ситуацию. В Молдавию вылетает делегация РФС. Представители сборной ознакомятся с положением дел, и дальше вместе с УЕФА, с нашим посольством будем принимать решения. Пока тревог у нас нет. Но ситуация же может как-то меняться.
– То есть запретов нет, билеты будут?
– Конечно. Мы все вопросы скрупулезно рассмотрим – стадион, количество мест, логистика, транспорт. Еще раз встретимся с болельщиками, определим технологию продажи им билетов, организацию выезда.
ПРО СОВМЕЩЕНИЕ
– Вы заняли пост президента РФС, при этом остались министром спорта. Сколько процентов времени уходит на одну должность, а сколько на вторую, как все успеваете?
– Сложный вопрос. Сейчас приходится изучать ситуацию в футболе, в организации, в финансах. Это занимает массу времени. В обычной ситуации это совмещать крайнесложно. Развитием каждого вида спорта нужно заниматься ежедневно. Но ситуация так сложилась. Мы готовимся к чемпионату мира. Волей-неволей мне приходится этими вопросами заниматься и как председателю оргкомитета ЧМ-2018.
У нас много вызовов, впереди – и Олимпийские игры, и тысячи новых спортивных проектов. Это и развитие массового спорта, внедрение комплекса ГТО, модернизация системы подготовки резервов. Если вы посмотрите на календарь, у нас как броуновское движение – закончились чемпионаты мира по борьбе, художественной гимнастике, тут же боксеры готовятся к отъезду. Впереди тяжелая атлетика, в Сочи Всемирные игры инвалидов. Надеюсь, и в РФС мы подправим дела.
– Они на поверхности. Я каждый день после каждого тура выслушиваю доклады, сам смотрю многое. То есть надо возвращать нормальную систему управления, не дублировать друг друга. Дать большую долю самостоятельност
ПРО РФПЛ
– Было много критики РФПЛ. Вы довольны работой этой организации?
– Я здесь субъективный оценщик, я стоял у истоков ее создания. Нужны критерии оценки. Качество футбола? Это наши рейтинги, европейские кубки, уровень посещаемости матчей. Организация футбольного процесса и его экономическая привлекательност
Нужно раскручивать футбол. Если ты сам свой продукт не продаешь, не откроешь выгодные стороны. А вообще – через 100 лет здесь соберутся другие люди вместо нас и будут говорить все о тех же проблемах. В 90-е годы я говорил о тех же проблемах – посещаемости, качестве футбола, как оптимизировать состав, как тренера подобрать, какие цены поставить на билеты…
ПРО РФС
– Полгода назад говорилось о том, что РФС фактически банкрот.
– Третий раз я выслушиваю доклад по финансам, третий раз возвращаю. Внутренний аудит, который пройдет, это одно, но нужно ситуацию взять под контроль. Даже методология составления бюджетов какая-то странная была. Вы же не можете тратить деньги, когда у вас нет доходной части. Это такая азбука, которая была с 2010 года нарушена. Сперва составлялась расходная часть, и никто не думал о доходной. А если нет, то пошли и заняли или в банке, или где-то. Даже если убрать ситуацию с Капелло – не сходятся концы с концами. Возвращаю доклад и не могу понять: каков же дефицит, какая же кредиторская задолженность. В этом плане, когда мне первый раз бюджет показали, там две строчки дефицита было – общий дефицит и собственный дефицит РФС. Непонятные вещи. Конечно, в ближайшее время я окончательно разберусь, что у нас за бюджет.
Я на последнем исполкоме комплекс мер предложил по оздоровлению ситуации, исполком его поддержал. Там 8–9 позиций, которые мы утвердили, по оптимизации, по приведению финансового положения РФС в порядок. На это потребуется время. Я уже это делал, когда в первый раз возглавил РФС. Права тогда были отданы лет на 15 вперед, мне пришлось всё выкупать с дисконтами назад.
ПРО ИСПОЛКОМ СОЮЗА
– Вы довольны исполкомом как эффективной структурой?
– Как вы хотите, чтобы я ответил? Сегодня исполком действует по нашему уставу. Он в структуре органов управления, конференция – исполком – президент. В своих предвыборных программах я не говорил, что удовлетворен этим исполкомом. Я высказывал свое недоумение по тому, что столько времени все органы футбольного союза были в непонятном состоянии. Конференция ни разу не выполнила свою функцию, не заслушала финансовый доклад. Нет ни одного аудита. Бюджет этого года не утвержден вообще. Но люди-то тратят деньги. Суммы-то приличные проходят, кто-то же несет ответственность. Хочется, чтобы все органы в управлении играли свою роль.
Первый пункт – это управляемость всех органов. Еще раз надо вернуться к структуре. Чрезвычайных конференций не будет, все в очередном порядке. Очередная конференция, в феврале, допустим (мы еще не определили дату), на которой будут внесены соответствующие изменения в устав. А после этого, не исключаю, мы проведем и соответствующую корректировку через выборы всех этих органов управления. Чтобы не было дубляжа, когда ты приходишь на исполком, а, по сути, там премьер-лига. В чем смысл? Я могу спуститься в премьер-лигу, все это выслушать у них, прийти на исполком с их представителями, что-то доложить. Ведь не все субъекты футбола представлены.
А у нас три профсоюза работают!
ПРО КАПЕЛЛО
– О том, как расставались с Капелло, ходили легенды.
– Мы были достаточно открыты, никаких вопросов я не вижу, в чем легенды. Я всегда был открыт в этом вопросе.
– Можно назвать сумму, которую заплатили?
– Мы не можем ее назвать. Мы подписали соответствующее соглашение с Капелло. Если он ее назовет, я не возражаю, но я не могу, потому что мы взяли на себя обязанность не разглашать. Как я сейчас возьму и публично назову? А он на меня в суд подаст. На самом деле сегодня это нормальная практика, и она, может быть, даже лучше, чем у нас в последние годы складывалась. У нас в некоторых клубах люди годами получают заработную плату, потому что подписали такой контракт. Если ты хочешь раньше его расторгнуть, этот раздел расторжения надо очень внимательно прописывать.
Я не могу сказать, что Капелло перед нами суперсложные задачи поставил. Как он сказал, так он и сделал. Может быть, там какие-то вопросы технологические не были прописаны, но в объемах, в ресурсах мы договорились. У нас вопросов к Фабио нет. Дай бог ему здоровья и успехов в будущей работе.
ПРО ДОГОВОРНЯКИ
– Вы быстро реагируете на проблемные ситуации. Скажем, последняя история с матчем «Урал» – «Терек». Но есть ли какой-то механизм по работе с такими спорными матчами?
– ФИФА и УЕФА создали систему раннего предупреждения через систему отслеживания тотализатора, наблюдения за ставками. То есть они дают некий сигнал организаторам чемпионатов, и мы должны на него реагировать. Если видится, что в системе идут странные ставки, это вопрос к организаторам. И организаторы должны реагировать, в том числе и премьер-лига. Как я прореагировал? Как нормальный человек. Я позвонил одному президенту и другому и сказал: господи упаси, если это когда-то подтвердится, то оба клуба закончат выступления… Но я не должностное лицо, которое в протоколе матчей фигурирует. Значит, туда едет дополнительный делегат, который только на эту тему обращает внимание. Могут приниматься решения. К примеру, замена арбитра. Мы это делали неоднократно. Плюс дополнительное внимание, прямая трансляция. В принципе все сразу видят, что происходит. Я называю две-три меры, но на самом деле есть целый комплекс возможностей, по которым можно предотвратить этот договорной матч.
У нас иностранных игроков много, и, если что-то нечисто, все всплывет наружу. Если, конечно, нет сговора с парой игроков команды.
ПРО ЛЕГИОНЕРОВ
– Что будет дальше с легионерами?
– Ориентир будет на систему подготовки собственных игроков. Сегодня большинство ресурсов – это государственные или опосредованно государственные, компании с госучастием. Если мы тратим государственные деньги, разве государство не может подсказать: слушайте, давайте эти деньги будем направлять на развитие собственных клубов, на создание инфраструктуры, на подготовку, а не просто на покупку игрока, которого ты всегда найдешь.
Это такая задача – найти некий компромисс в этих вопросах и золотую середину, как это сделать. Мы на систему подготовки резерва, по разным подсчетам, до 70 миллиардов рублей тратим из бюджетов всех уровней. У нас в этой системе где-то около 3,5 миллиона детей. Нам нужно 9 тысяч спортсменов сборных команд страны по всем 53 олимпийским видам спорта.
ПРО СЛУЦКОГО
– Невозможно не спросить про совмещение Слуцкого.
– Я работал президентом клуба, когда у меня тренер совмещал должности. Это нереально. Тренер – это некий идеолог в том числе, это человек, который должен общаться с другими тренерами, выражать их позиции. Большая серьезная работа. Совмещение недопустимо, но мы попали в такую ситуацию… По-моему, Леонид Викторович, я и клуб давно все заявления сделали, что это мера временная. Зачем вокруг этого польку-бабочку танцевать, я не понимаю.
О ЯЗЫКАХ
– Виталий Леонтьевич, как ваши успехи в английском?
– Я понимаю, и они меня понимают. Все время возить с собой переводчика ведь не будешь. Сегодня Блаттер звонил с утра. Потом переводчика включили, а первое время мы с ним пообщались. А эти яркие моменты – ну, так получается. Когда все эти события были в Цюрихе, там за мной просто гонялись. Я им говорю: I speak English little. – «Ну хоть один вопрос». Пожалуйста. Что, от них прятаться, что ли?
А на интервью – серьезно сядем, поговорим с переводчиком.
Самоучитель английского языка у меня лежит на тумбочке у кровати. Но это не значит, что я его каждый день смотрю (смеется).