Угольников: Тема революции в ближайшие два года будет для меня главной
А. МИТНОВИЦКАЯ: Анна Митновицкая у микрофона. В гостях Игорь Угольников. Игорь Станиславович, я Вас приветствую.
И. УГОЛЬНИКОВ: Добрый день.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Я не вижу большой необходимости перечислять все Ваши звания. Мне кажется, что люди об этом знают, или нет?
И. УГОЛЬНИКОВ: Какие звания?
А. МИТНОВИЦКАЯ: Звания, регалии, должности, виды деятельности.
И. УГОЛЬНИКОВ: Я думаю, радиослушателей это не интересует.
А. МИТНОВИЦКАЯ: По большому счёту все и так знают, кто такой Игорь Угольников. Зачем вот это всё?
И. УГОЛЬНИКОВ: Ну и хорошо.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Просто Вы много чем занимаетесь. У многих, конечно, в голове засела «Оба-на!» – понятное дело. В этом, наверно, нет ничего совершенно плохого, но Вы же гораздо более многогранный человек. Мы сегодня целый час будем об этом говорить.
И. УГОЛЬНИКОВ: А Вы смотрели программу «Оба-на!»? Вы помните её?
А. МИТНОВИЦКАЯ: Мы с Вами сейчас хихикали за эфиром. Ну, правда, я подумала: «К нам идёт Игорь Угольников. Ну, классно. Хорошо, что ко мне». А потом сама задумалась: «А почему так уж хорошо? Что ты помнишь последнее об Игоре Угольникове?» Ещё одна коллега говорит: «А что Игорь Угольников придёт?» – «Да.» – «А кто будет вести?» – «Я.» – «Как хорошо! Круто!» Я её решила спросить: «А почему круто?» – «Я его с детства помню». Тут до меня дошло, что я действительно тоже помню из детства. Более того, я даже когда-то папе говорила, что, когда я вырасту, я хочу выйти замуж за Игоря Угольникова.
И. УГОЛЬНИКОВ: Почему Вы говорили это папе?
А. МИТНОВИЦКАЯ: Потому что я не знала Ваш номер телефона. У меня тогда не было таких возможностей. Я бы Вас набрала и сделала предложение.
И. УГОЛЬНИКОВ: Спасибо за приятные воспоминания. Это хорошо, что у людей моя фамилия вызывает улыбку.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Так и есть.
И. УГОЛЬНИКОВ: Причём такую тёплую. Улыбка и была основной чертой программы «Добрый вечер» в 1997 году. Страшно подумать, а ведь это было 20 лет назад.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Когда начинаешь подсчитывать, действительно, становится страшно, согласитесь.
И. УГОЛЬНИКОВ: Да.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Вы чувствуете, что выросли настолько сильно, что это уже далеко, далеко в прошлом.
И. УГОЛЬНИКОВ: Я чувствую, что не только вырос, но совершенно изменился внутренне и, к сожалению, внешне. Внешне я изменился килограммов на 20.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Внешне Вы не очень сильно изменились, поверьте.
И. УГОЛЬНИКОВ: Неспроста же я занялся военным кино, неспроста занялся серьёзным телеканалом. Просто так улыбаться с экрана, фантазировать, придумывать что-то, петь, писать, разыгрывать и себя, и окружающих мне не просто надоело, я перестал чувствовать в этом смысл жизни.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Вы не чувствуете себя счастливым в этот момент?
И. УГОЛЬНИКОВ: Я могу быть счастливым. Для этого есть всяческие поводы.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Я имею в виду в этой работе, в этом процессе.
И. УГОЛЬНИКОВ: Я чувствую себя счастливым, когда заканчиваю большую трудную работу, про которую мне все говорили: «Отвернись, перестань это делать, у тебя ничего не получится, закопаешь себя и всех нас окружающих», когда в результате получается, получается не волею судеб, а усилиями твоими и всей большой команды. Когда в 2010 году 22 июня перед Тереспольскими воротами ночью был установлен большой экран, шёл такой же дождь, как сейчас в Москве. Люди пришли, старики, ветераны, дети. Мы смогли впервые показать картину.
А. МИТНОВИЦКАЯ: «Брестскую крепость».
И. УГОЛЬНИКОВ: Это было для меня настоящее человеческое счастье. Я сзади стоял и тихонько наблюдал, как реагируют люди. Для меня это были самые важные 2 часа в жизни. 1997 год был лучшим годом моей жизни, когда я вёл программу «Добрый вечер» и каждый вечер выходил на экран к людям, улыбаясь, рассказывал о важном и не важном. Однажды, это было в мае месяце, около выхода из студии, где я работал в РИА «Новости», ночью после эфира меня встретил старичок. Я видел его не в первый раз. Он не первый день мялся у входа. Вдруг он набрался смелости, подошёл ко мне и сказал: «Спасибо Вам большое, Игорь, за Вашу программу. Я стал лучше засыпать. Я думал, может, стоит обидеться, ведь я делаю юмористическую развлекательную программу, а потом я понял. Времена были нервные, старшее поколение особенно остро воспринимало все социальные катаклизмы и перевороты сознания в отношении пожилых людей. По отношению к старикам, детям и животным можно понять здоровье нации. Я понял, оказывается, я выполняю важную задачу. Люди успокаивались, улыбались вечером и после этого стали лучше засыпать.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Вам не кажется, сейчас эта социальная функция тоже нужна? Сейчас какие времена с Вашей точки зрения? Они легче, чем тогда?
И. УГОЛЬНИКОВ: Времена всегда разные и не стоит сравнивать, как жили тогда и сейчас. Стоит подумать, как мы будем жить завтра.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Вы первый человек, который не сравнивает. Обычно люди любят говорить: «А вот тогда-то в таком аспекте было хорошо».
И. УГОЛЬНИКОВ: Есть свои плюсы и минусы, свои ощущения. Конечно, с теплотой я вспоминаю и работу в театре, и заказы, которые я получал. Помню из чего они состояли: батона, колбасы, чая индийского со слоном.
А. МИТНОВИЦКАЯ: А кто Вам заказывал?
И. УГОЛЬНИКОВ: А в театре нам ежемесячно присылали заказы. Вы не помните того времени, Вы ещё не родились.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Смотря, какие годы Вы называете.
И. УГОЛЬНИКОВ: Это был 1979, 1982.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Тогда нет. Мне просто стало интересно.
И. УГОЛЬНИКОВ: А продуктов-то мало было в магазинах. Служащим на заводе, артистам в театре – мы же тоже были служащими – ежемесячно выдавали заказы, как членам профсоюза. Это была картонная коробка, которую я торжественно вёз домой и отдавал родителям.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Это потрясающе. Сейчас совершенно другое время. Невозможно чтобы Вам дали коробку с колбасой, чаем, а Вы бы так радовались.
И. УГОЛЬНИКОВ: Неправда Ваша. Производитель из Белоруссии – мой близкий друг, не буду называть фамилию, занимается этим серьёзно. Колбаса у него, мясные продукты, сыры без каких-либо добавок, консервантов и прочего. Когда я приезжаю к нему, выпиваю одну рюмочку, вторую и третью, потом я от него уезжаю с полной машиной таких картонных коробок, где тоже колбаса, сало, сыр и так далее. Я сам стараюсь это не есть, раздаю, но в этом тоже есть какая-то прелесть.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Мы с Вами до эфира послушали несколько новостей и успели обсудить. Сейчас мы о них поговорим, прежде чем перейдём к Вашим нынешним работам.
И. УГОЛЬНИКОВ: Давайте.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Например, история с Юрием Лозой. Сейчас он заявил, что не будет общаться с журналистами, потому что перевирают якобы. Что за феномен такой Лоза?
И. УГОЛЬНИКОВ: Не знаю, что за феномен такой Лоза. Можно говорить о феноменах вообще людей, которые что-то выставляют в Facebook, активно обсуждают какие-либо новости, свою позицию защищают, сражаются неистово в интернете, угрожают друг другу, обижают друг друга. Об этом феномене нужно больше всего говорить, понять, что же прельщает людей в этой сети. Может, они личным общением обделены с людьми, с которыми хотелось бы поспорить и даже подраться, но личное общение заменил интернет.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Сомневаюсь. Мне кажется, что люди, которые аргументированно спорят в интернете, вряд ли обделены личным общением. Возможно, для них это ещё один способ выразить себя.
И. УГОЛЬНИКОВ: В телевизоры идут. Сейчас много шоу политических. Жириновского вряд ли кто переплюнет в активной подаче себя любимого.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Хотя некоторые стараются как-то догонять.
И. УГОЛЬНИКОВ: Переключаешь телевизор – там все орут, а я даже не понимаю, о чём они говорят. Стоит управляющий процессом – стрелочник – мой друг Володя Соловьёв.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Для слушателей, вдруг они не в курсе? Член Академии российского телевидения не понимает, о чём орут на телевидении.
И. УГОЛЬНИКОВ: Я член двух академий: международной и российской. Я конечно утрирую немного. Возвращаясь к основной теме, люди хотят себя проявить разными способами. Кто-то выставляет в Facebook тарелки с едой, которую он только что съел или намеревается съесть; кто-то свои наряды, кто-то свои песни; кто-то свои родственников – люди хотят ежеминутно, ежесекундно хоть немножко оставить память о себе в пространстве между рождением и смертью. Люди делают это по-разному. Кто-то делает спектакли, фильмы, кто-то борется с несправедливостью, а кто-то пишет в интернете: «Я больше с вами, журналами, разговаривать не буду».
А. МИТНОВИЦКАЯ: Ваш Facebook решила полистать. А что у Вас?
И. УГОЛЬНИКОВ: Посмотрите.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Последняя публикация – музыка, стихи, информация о работе.
И. УГОЛЬНИКОВ: О вчерашнем призе, который я получил в Российском Военно-историческом обществе. Будет ещё информация о новых фильмах, которые мы сейчас будем готовить к производству.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Я даже вижу, Вы здесь Life цитируете. Это приятно, спасибо.
И. УГОЛЬНИКОВ: Пожалуйста. Причём там серьёзная история, что хотят посадить моих оружейщиков за хранение оружия. Это чудовищно. Я этого не позволю, как Вы понимаете. Говоря о своём Facebook, я его использую, чтобы посмотреть, что происходит интересного у моих друзей, какие новые концерты, фильмы; что происходит у моих родственников, в том числе дальних, потому что не всегда можно связаться с ними. И конечно, выкладываю в сеть то, что интересует меня. Для этого для меня существует социальная сеть.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Что касается Лозы, это временно у него, пройдёт скоро?
И. УГОЛЬНИКОВ: Одно пройдёт, другое выйдет.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Удивительны его комментарии по поводу музыкантов. Это ещё можно понять. Но по поводу Юрия Гагарина – это вообще, мне кажется, запредельно.
И. УГОЛЬНИКОВ: Это же всегда некая провокация для того, чтобы о себе ярко сказать. Так же, как и люди, которые жарят сосиски на вечном огне. Они же не совсем идиоты, они понимают.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Нет?
И. УГОЛЬНИКОВ: Они хотят нас тем самым оскорбить, они хотят тем самым привлечь внимание. Так же, как и тётеньки, которые несколько лет назад голышом в мешках плясали в Храме Христа Спасителя. Конечно, за это надо по заднице бить и не пускать больше никуда. Их господь сам накажет. Мы должны с Вами понимать, что это всего лишь попытка людей заявить о себе, к сожалению, такая циничная. Это надо пресекать, пороть их за это.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Игорь Станиславович, позвольте называть Вас Игорем.
И. УГОЛЬНИКОВ: Пожалуйста.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Спасибо. Мне будет приятно, а Вам тем более. Что касается Вашей нынешней работы, последней Вашей работы в кино.
И. УГОЛЬНИКОВ: Никогда не говори «последней».
А. МИТНОВИЦКАЯ: Крайней, да. Киношники говорят «крайний», хотя мне это всё равно не понятно.
И. УГОЛЬНИКОВ: Как сказать «последняя работа». Может, другой больше и не будет?
А. МИТНОВИЦКАЯ: Тогда надо разобраться в этимологии слова «крайний». У лётчиков это связано с риском для жизни.
И. УГОЛЬНИКОВ: И у нас.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Какой у вас риск? Ну, не снимите Вы больше кино.
И. УГОЛЬНИКОВ: И жизнь моя закончилась.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Да ладно?
И. УГОЛЬНИКОВ: Я же не смогу смотреть на небеса и думать, что больше ничего не смогу снять, поэтому и говорю, это не последний мой фильм, а «крайний». Готовится новый.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Ладно, договорились. О новом позже, а сейчас о том, который сейчас. Мы говорим о Первой мировой.
И. УГОЛЬНИКОВ: Вы сейчас похожи на мою жену, которой я говорю: «Не говори «последний», не говори «последний», а она: «Да прекрати, что за ерунда». И начинает орать.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Я тоже так думаю, так что солидарность с женой. Что касается проекта о Первой мировой, до этого был «Батальонъ», до этого была «Брестская крепость». Ваша увлеченность военными фильмами стала такой стабильной. Поначалу это вызывало вопросы: Угольников и военное кино? Сейчас вроде как не вызывает вопросов. История-то откуда пошла? Почему Вас это зацепило?
И. УГОЛЬНИКОВ: Я неоднократно рассказывал это и смогу рассказать ещё раз. Давно ещё, лет 12 мне было, я прочитал книгу Сергея Сергеевича Смирнова, и она меня потрясла тем, что люди делали выбор. Не то, как они оборонялись, а делали свой выбор. Как поступить, когда фронт уже ушёл, а ты брошен, ты ранен, патронов нет, ты никому не нужен? Погибают женщины и дети в подвале. Что делать? Кто-то сдавался в плен. Таких, кстати, было много. Меня упрекали в сценарии: «Как же так? Красноармеец сдаётся в плен. Вы позорите имя красноармейца». Но это было именно так. Кто-то, дабы прекратить свои страдания, встаёт и пускает пулю в грудь, а кто-то остаётся до конца, своим решением приближая 9 мая 1945 года. Оказывается, от нашего решения – не дай нам бог принимать такие решения в жизни – зависит судьба страны, мира, когда ты упёрся и стоишь до конца. От каждого человека, от решения одного человека зависит судьба всей страны. Для меня это было потрясением. Несерьёзным жанром я занимался много лет. Мне нравилось веселить людей. Каждое утро я что-то придумывал, в голову сыпались идеи, как что сделать.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Откуда они сыпались?
И. УГОЛЬНИКОВ: Откуда-то сыпались. Только продолжалось это почему-то пару часов, потом прекращалось.
А. МИТНОВИЦКАЯ: У Вас по расписанию вываливался поток?
И. УГОЛЬНИКОВ: Да. Я занимался несерьёзным делом, но было подспудное желание снять такое серьёзное кино. Меня очень раздражали фильмы 90-х, когда тема Великой Отечественной войны так бездарно показывалась.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Какие фильмы, например?
И. УГОЛЬНИКОВ: Я не буду называть.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Я просто хочу понять.
И. УГОЛЬНИКОВ: Были великие фильмы Бондарчука «Они сражались за родину» и так далее. Я считаю, что именно эту традицию надо продолжать.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Вот так надо делать.
И. УГОЛЬНИКОВ: Но занимался несерьёзным жанром. Однако будучи экспертом Счётной палаты, делал я «Фитиль». Сергей Вадимович Степашин был моим непосредственным начальником, а также Сергей Владимирович Михалков. Однажды Степашин сказал: «Есть союзное государство России и Белоруссии. Я что-то не понимаю, что там происходит. Посмотри». Я посмотрел. Он сказал: «Ну что, там прут деньги?» – «Прут неистово! Но что с этим делать?»
А. МИТНОВИЦКАЯ: Я всё хотела спросить, как Вы с финансами-то связались?
И. УГОЛЬНИКОВ: Он говорит: «А я знаю! Ты будешь председателем этой организации». Я думаю, ну и как же я в чиновники? Я уже ходил в чиновники, больше не хочу. Он говорит: «Ты же хотел сделать фильм «Брестская крепость», рассказывал, как с Владом Листьевым не получилось сделать канал «ОРТ». Вот тебе шанс». И я снял «Брестскую крепость», сделал канал ТРО. Если три буковки перевернуть, получится именно эта аббревиатура. Конечно, он не может соперничать с «Первым каналом» и другими большими каналами, но на телевизионном канале Союзного государства присутствует то, что я считаю должно быть на телевидении: только позитивная информация, лучшее старое кино, документалистика, публицистика, в том числе наши лучшие сериалы, о которых мы забыли. Например, мой любимый «Четыре танкиста и собака». Тогда Сергей Вадимович Степашин предложил мою кандидатуру двум президентам России и Белоруссии, они откликнулись сразу. У них тоже возникли вопросы. Это Угольников? Тот самый Угольников?
А. МИТНОВИЦКАЯ: В каком году это было?
И. УГОЛЬНИКОВ: Это было в 2006 году. Я снял картину «Брестская крепость», а, сняв картину, мы с командой задумались, а что же такое была Вторая мировая. Нам было понятно, что Вторая мировая – не законченная Первая. Об этом я уже совсем ничего не знал и начал изучать, нашёл эту страницу истории, где был создан женский батальон Бочкарёвой. Мы предложили сделать к столетию начала Первой мировой, к 2014 году международный альманах, где все основные страны-участники Первой мировой сделали бы свои новеллы, тем самым высказали бы своё отношение к тем событиям. Русской новеллой по нашему плану должен был быть «Батальонъ» Бочкарёвой.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Так это должна была быть лишь часть большого альманаха?
И. УГОЛЬНИКОВ: Да. Тогда я поехал и договорился с Клодом Лелушем, чтобы он был худруком всей этой постановки. Кустурица снял сербскую новеллу, с немцами договорились. Тут случились украинские события, дальше санкции, и всё начало рушиться. Мы приняли решение делать новеллу полнометражным фильмом, а уже потом делать альманах.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Спасибо санкциям.
И. УГОЛЬНИКОВ: Спасибо санкциям. Картина вышла в феврале прошлого года, завоевала огромное количество зрителей. На меня посыпался град из международных призов, что было для меня потрясающе, особенно 5 американских. Казалось, за океаном русское кино, особенно патриотическое не будет востребовано, а американцы говорят: «Вы не понимаете, это Первая мировая. Мы были тогда союзниками. У вас женщины в форме защищают Отечество. Для нас это вообще свято. Неважно, какая это женщина, какой страны». Даже показывали морским пехотинцам США, и они смотрели это.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Фильм, правда, потрясающий, честно скажу. В процессе просмотра я об этом думала, после него ещё долго об этом думала. Сейчас Вы рассказываете, у меня мурашки-то бегут. Как так получилось сделать? В чём секрет? Вы замучили актрис?
И. УГОЛЬНИКОВ: Я актрис всегда мучаю. Делаю всегда постпродакшн сам. Я хочу делать кино и буду его делать, а вы будете садиться перед экраном и с первого кадра уходить в эту историю, смотреть, сопереживать и забывать, как вас зовут. Это большая работа большого количества людей, но это настолько должно быть проникновенно, это должно звучать особым образом. Мой звукорежиссёр за «Батальонъ» и «Брестскую крепость» вообще получил все возможные и невозможные призы. Я дотошен в этом. Я могу жить в студии, доделывая кино.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Я тогда сразу спрошу: а почему «Батальонъ», например, не участвовал в «Оскаре»? Отправляли?
И. УГОЛЬНИКОВ: Вопрос к «Оскаровскому комитету» и Никите Сергеевичу Михалкову. Он отправил свою картину.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Всё, тут вопросы не нужны. Понятно по поводу того, что он отправил свою картину.
И. УГОЛЬНИКОВ: С великим уважением к большому художнику я должен сообщить, что он отправил свою картину, сказав при этом, что шансов у нас мало. Когда картина учителя не попала в шорт-лист, он сказал: «Ну, что я говорил?»
А. МИТНОВИЦКАЯ: Он молодец, подстраховался.
И. УГОЛЬНИКОВ: Он вообще во всём молодец. Надо у него учиться.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Нет возможности в следующем году отправить «Батальонъ»?
И. УГОЛЬНИКОВ: Нет, уже всё. Но мы взяли платинового африканского «Оскара». Он в два раза тяжелее весит. Кстати, эта фигурка сделана на том же заводе. Мы можем говорить об этом с иронией. Так и нужно говорить о призах, которые получает картина. Мне важнее признание. В Йоханнесбурге представители 30 стран при вручении приза кричали: «Россия! Россия!» Это о чём говорит? Это не просто победа картины, это победа страны. Вот это важно. Важнее, чем фигурки, рукоплескания. Мы работаем для своей страны.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Так всё-таки в чём успех «Батальона»? Вы говорите, замучили актёров, всю труппу – всех. У Вас такой стиль работы.
И. УГОЛЬНИКОВ: Потому что люди в Индии, Америке и в России люди сопереживают нашим девчонкам. Кино – это и есть сопереживание. Оно может быть каким угодно: детским, военным, фантастическим. Если мы находим возможность достучаться до сердца зрителей, он начинает сопереживать, верить в то, во что невозможно поверить. Однако же он верит. «И дышит почва и судьба». Это и есть настоящее искусство, если мы будем относиться к нему не как к ремеслу или коммерции.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Как судят, успешным фильм получился или не успешным? По кассовым сборам, правильно?
И. УГОЛЬНИКОВ: Нет, необязательно.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Проходит, например, неделя проката.
И. УГОЛЬНИКОВ: В прокат ещё трудно пролезть. Американское кино, которое нужно квотировать, кто бы что ни говорил, и давать российскому кино прорываться на экраны. Здесь ещё важно поднять доверие зрителя к собственному кино, которое во многом утеряно.
А. МИТНОВИЦКАЯ: А как же его поднять, если «Батальонъ» один, а всякой шушеры полно за год? Всякой глупости.
И. УГОЛЬНИКОВ: Не финансировать шушеру.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Так её и не финансирует государство по большому счёту, финансируют коммерческие структуры.
И. УГОЛЬНИКОВ: Как Вам объяснить. Киноиндустрии пока нет в том виде, в каком она должна работать.
А. МИТНОВИЦКАЯ: В России?
И. УГОЛЬНИКОВ: В России. Есть хорошие качественные фильмы, есть фильмы средние, есть никудышные, есть фильмы, которые ни в коем случае нельзя было снимать. Нельзя было снимать ремейк «Кавказской пленницы» и уж тем более не финансировать со стороны государства. Думаю, кто это сделал, уже понимают это. Что же касается вообще ситуации, даже картины моих коллег, друзей, которые сделаны достойнейшим образом, вынуждены сейчас раздвигать прокат других картин, чтобы хотя бы иметь возможность неделю-две иметь большой широкий прокат. Это очень сложно сделать. Сейчас вышел. Я понимаю, что делали картину быстро с колёс, чтобы успеть попасть в место, где нет релизов американских. Это самый важный вопрос. законодательство должно чётко работать.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Вообще потрясающе, что нашим режиссёрам, командам съёмочным приходится подстраиваться под американские выходы.
И. УГОЛЬНИКОВ: Да.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Это же бред какой-то.
И. УГОЛЬНИКОВ: Бред. Его нужно победить. Если этот бред существует, значит, он кому-то нужен.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Кому?
И. УГОЛЬНИКОВ: Давайте подумаем, но это не предмет сегодняшнего разбирательства. Я могу сказать лишь о том, продолжая нашу беседу, что, сделав картину «Батальонъ» достойно и честно, кстати, благодарен моему другу Фёдору Бондарчуку, который в трудную минуту, когда всё рушилось, вступил в проект и закрыл все долги, со мной монтировал, добивался от прокатчиков нужной позиции, замучил режиссёра и так далее. Я ему очень благодарен. Он выступил как друг и партнёр выше всяческих похвал.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Игорь Угольников у нас в гостях. Мы заговорили о кино, как о бизнесе, сошлись на том, что индустрии у нас пока ещё нет.
И. УГОЛЬНИКОВ: В том понимании, в котором она должна работать.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Как сделать?
И. УГОЛЬНИКОВ: Снимать достойные фильмы – раз, обязательно квотировать американское кино по отношению к российскому, взяв за основу французскую модель – два, государством финансировать только достойные проекты, которые реально нуждаются в деньгах, поднимая тем самым доверие российского зрителя к собственному кино – три.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Пункт о том, чтобы государством финансировать только достойные фильмы, уже вызывает вопрос. Всё невероятно субъективно, даже если есть комиссия, которая рассматривает, обсуждает на что давать деньги, на что не давать, составлять список, потом укорачивать список.
И. УГОЛЬНИКОВ: Это во всех областях нашей жизни происходит.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Как же определить, достойный или нет?
И. УГОЛЬНИКОВ: Мы живём по понятиям, а не по законам.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Это тоже отдельная история.
И. УГОЛЬНИКОВ: Это была тема фильма Миши Сигала, где я играл президента. А как выйти из этого круговорота, когда мы все живём так, как договорились, а не так, как требует закон, который мы сами и приняли? Получается, что надо многое сделать, для того чтобы и кино, и промышленность, и сельское хозяйство, наука, образование и все сферы человеческой жизни работали по законам и по правилам, которым следуют все.
А. МИТНОВИЦКАЯ: По закону больше, чем по правилам.
И. УГОЛЬНИКОВ: Правило и есть часть закона.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Но не по понятиям, как минимум.
И. УГОЛЬНИКОВ: Да.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Если уж на счёт поддержки государством. А может оно и не должно вообще-то финансировать?
И. УГОЛЬНИКОВ: Государство поддерживает фильмы даже там, где идёт правильное построение кинобизнеса. Государство через Госдеп в Америке финансирует те картины, которые должны действовать либо в патриотическом плане, либо выполнять какую-либо из миссий. Top Gun финансировался Госдепом, для того чтобы привлечь в армию молодых ребят. И в Индии, и в Китае государство финансирует кинопроизводство – те фильмы, которые необходимо дофинансировать, и поддерживает их в прокате.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Они насколько процентов прокрывают?
И. УГОЛЬНИКОВ: Это такие тонкие вопросы.
А. МИТНОВИЦКАЯ: В каждом фильме наверно индивидуально?
И. УГОЛЬНИКОВ: Всё решается индивидуально. Конечно, наше государство, опираясь на людей, продюсеров, режиссёров, которые уже зарекомендовали себя главным образом в успешных картинах, к ним, прежде всего, обращены государственные взгляды и идеи.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Вы сейчас про себя?
И. УГОЛЬНИКОВ: В том числе и про себя, хотя официально мейджором не являюсь, но я понимаю, что следующая картина, которую я предложу делать, будет рассматриваться с большим интересом и с доверием, поскольку я ещё ни разу в этом смысле не подвёл ни партнёров, ни государство, ни зрителя.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Какая будет следующая картина?
И. УГОЛЬНИКОВ: Я не люблю о следующих картинах говорить.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Не любите – ладно, я Вас позже спрошу, минут через 10, может тогда полюбите. Мы же не совсем поговорили про альманах по поводу Первой мировой. Как в итоге всё сложилось? Почему он сейчас выходит? Санкции не отменили, нас по-прежнему не любят во всём мире.
И. УГОЛЬНИКОВ: Не в моих правилах бросать то, что было начато. Мы всё-таки добились от других партнёров того, чтобы сделать эти новеллы и выпустили картину. Есть сербская новелла, турецкая, английская, французский мультик, который мне очень нравится, российская новелла «Батальонъ» и немецкая новелла – 7 новелл в альманахе.
А. МИТНОВИЦКАЯ: «Батальонъ» - и часть альманаха тоже?
И. УГОЛЬНИКОВ: Фрагмент «Батальона».
А. МИТНОВИЦКАЯ: Который?
И. УГОЛЬНИКОВ: Про то, как Дюймовочка погибла у нас.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Понятно.
И. УГОЛЬНИКОВ: Здесь все плакали. Я считаю, английская новелла наиболее полно говорит о том, что такое война между людьми, когда они ненавидят друг друга и, казалось бы, должны были управлять ненавистью, ненависть должна была включить какие-то другие человеческие качества, два солдата должны были бы примириться и разойтись в стороны, но нет, один стреляет в спину другому. Это очень важная новелла, которая держит зрителя в напряжении. Я видел, что в зрительном зале некоторые люди не выдерживали психологически и выбегали. Это трудно даже для серьёзных мужчин. Я не могу сам смотреть эту новеллу. Она здорово сделана. Я довёл весь альманах до ума и по звуку, и по изображению. Повторюсь, я готов жить в лаборатории CineLab, там даже есть комната, где я могу ночью спать, чтобы не уезжать домой. Я очень люблю этот процесс и считаю, что он должен быть подробным. Все мелочи важны, потому что в результате они воздействуют на зрителя тем или иным образом. Я могу много раз переделывать звуковую палитру, цветовую, монтаж буду переделывать и делать компьютерную графику, чтобы её было не видно, чтобы мы с Вами не понимали, как это сделано.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Я представляю, как Вас ненавидят Ваши подчинённые.
И. УГОЛЬНИКОВ: Бондарчук орёт всё время: «Хватит уже! Это всё сделано» – «Нет, я буду ещё делать» Потом забегает и говорит: «А это хорошо» – «Ну и что ты орёшь на меня?»
А. МИТНОВИЦКАЯ: Что будет дальше?
И. УГОЛЬНИКОВ: Мы пока думаем. У меня два сценария написаны, два в работе. Какой впереди пойдёт, я не могу сказать.
А. МИТНОВИЦКАЯ: О чём?
И. УГОЛЬНИКОВ: Один самый большой сценарий в работе – это революция 1917 года. Он уже на стадии первого драфта. Есть сериал, который я стараюсь сейчас докрутить и сделать очень серьёзно – про работу наших доблестных русских воинов полиции с 1912 по 1918 годы. Я буду делать современный сериал о работе регионального телевидения. На эту идею я наткнулся, когда был председателем жюри «ТЭФИ-Регион», и увидел фантастические работы региональных телестудий. Об этом будет новая наша работа, сценарий мы сейчас заканчиваем с моим другом и партнёром Франскевичем-Лайе Сашей, который делал когда-то со мной «В июне 41-го». Есть идея совместной картины с Рубеном Дишдишяном, она сейчас разрабатывается. Разные работы, я не знаю, что пойдёт вперёд. Важно для меня понимать, что тема революции в ближайшие два года будет для меня главной, главенствующей.
А. МИТНОВИЦКАЯ: И это понятно. Это логично и приурочено в какой-то мере. Государство уже высказало своё желание поддержать вас в этих проектах?
И. УГОЛЬНИКОВ: Когда мы говорим «государство», мы говорим о конкретных людях?
А. МИТНОВИЦКАЯ: Минкульт.
И. УГОЛЬНИКОВ: Естественно, я эту работу подготовлю и представлю на суд нашего Минкульта, но сделаю это чуть позже. Мы с Вами должны понимать, что в обществе нашем нет единого мнения по отношению к тем событиям. Это даже по итогам Первой мировой.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Да, общество разделено.
И. УГОЛЬНИКОВ: Да. Если наш президент сказал, что, подписав договор с неприятелем, большевики совершили акт национального предательства, и мы проиграли проигравшей стороне в Первой мировой войне, в результате была Февральская революция, Октябрьский переворот, Гражданская война. Надо своё отношение к этому всё-таки определить. Это будут серьёзные баталии не только между поколениями, но и мировоззрениями людей. Конечно, будет ставиться во главу угла и победа советского народа в Великой Отечественной войне, конечно, будут говорить, что «красные» и «белые» разорвали страну. Гражданская война – это вообще самое постыдное, что может быть в любом обществе. Об этом будут говорить, будут говорить и о том, что сделали большевики и что могло бы быть поступи Ленин и сотоварищи иначе. Что могло бы быть, если бы Керенский Александр Фёдорович поступил иначе, князь Львов? Чем бы закончился Корниловский мятеж? Хотя и говорят, история не терпит сослагательного наклонения (не люблю это словосочетание), занимаясь историей, всё равно понимаю: вот в этот момент могло бы пойти иначе, в этот момент. Когда был подъём наций в 1914 году, когда царь-батюшка объявил о начале войны, военных на руках носили, они были верны союзническому долгу, должны были спасти братьев-славян и быстренько навести порядок в Европе, а война затянулась. Наши союзники предавали нас подчас, как они и потом это делали во Второй мировой войне. Заплатил государь-батюшка золотом за снаряды англичанам, ан снаряды-то нам и не прислали и так далее. Это меня очень интересует. Я вижу, в этом есть драматические коллизии, достойные экранизации.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Захотелось с Вами поговорить о политике.
И. УГОЛЬНИКОВ: Не хочется.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Вместе с тем то, что происходит сейчас, эти санкции – такое ощущение, что весь мир нас не понимает, не любит, выставляет врагом всё время. Эти поляки несчастные уже даже смешны, что батальона хватит, чтобы нас прихлопнуть. Что это такое? Это закономерно? Это кончится?
И. УГОЛЬНИКОВ: Я не помню, когда это было, 1800 какой-то год, государю бросили чёрную метку на конференции в Европе. Звучала эта метка следующим образом: «Если государство не способно само свои полезные ископаемые добывать, оно должно предоставить эту возможность другим государствам». Вот она шифровка. Весь передел мира в Первой мировой войне, до этого была Русско-японская война и ещё много-много к Петру I и так далее: русский воин никогда не начинал войну, он её заканчивал.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Вы говорите, русский солдат всегда оборонялся, никогда не нападал. Нас этому учат в школе с самого начала. Мы не развязываем войны. Вместе с тем нас так боятся, от нас так хотят защититься, нас выставляют такими агрессорами невероятными. Я сейчас не только про Польшу говорю, братья-украинцы сошли с ума совсем окончательно.
И. УГОЛЬНИКОВ: Братья-украинцы сошли с ума подогретые извне. Подогрев всегда существовал и существует против России. Боятся – значит уважают. Мы сами себя можем убивать в гражданской войне. Это постыдно и чудовищно. Но русского воина боятся и будут бояться всегда. Это исторический факт. Другое дело, что мы сами себя разрушаем. То, что разрушился Советский Союз, тому виной многие обстоятельства. Прежде всего, виноват, конечно, в этом и Михаил Сергеевич Горбачёв. И уж безусловно в том, что потом произошло с Россией, виноват Борис Николаевич Ельцин. Это ответственность человека вообще перед историей. Они ведь не заводиком руководили, а огромной страной. Все проблемы с Крымом, которые мы сейчас уже не имеем, возникли благодаря Борису Николаевичу. Он мог тогда отстоять и Крым бы остался Россией. Он не понимал, что он стратегически важный для России и всегда должен быть русским. Мы сейчас уходим в политику, но я отвечаю на Ваш главный вопрос: нас боятся и будут бояться, главное – чтобы мы сами себя не боялись.
А. МИТНОВИЦКАЯ: Интересно, что в какой-то момент, когда мы говорили правда о другом, что нужно стоять до конца, быть уверенным в том, что ты прав. В этой ситуации это всё подходит? Особенно когда Кудрин говорит президенту: «неплохо бы во внешней политике помягче, потому что мы в экономике сильно отстаём». Стоять до конца – это и об этом тоже?
И. УГОЛЬНИКОВ: Есть стратегия, есть тактика. Сейчас можно быть чуть помягче, завтра чуть пожёстче.
А. МИТНОВИЦКАЯ: С другой стороны, Кутузов сдал Москву, но не проиграл войну.
И. УГОЛЬНИКОВ: Но не проиграл войну, понимаете? Кутузов – великий полководец и патриот, хотя мы могли бы обвинить его. Представляете, если бы тогда был интернет. Что могли бы сделать с Кутузовым? Да он остался бы без второго глаза за то, что сдал Москву. Однако же стратегически он выиграл.
А. МИТНОВИЦКАЯ: У нас ещё остаётся минут 10 по большому счёту, а хочется ещё и о региональном телевидении поговорить и о юморе. Юмор оставим на сладенькое. Региональное телевидение мне интересно, потому что я сама имела отношение к региональному телевидению довольно долгое время. Что сейчас с ним? «ТЭФИ» – понятно, ребята что-то присылают, выигрывают. Наши этим гордятся невероятно и хорошо. Это всё у Вас собрано на Вашем канале, который «ОРТ перевёрнутый» – ТРО. Как расшифровывается ТРО, напомните?
И. УГОЛЬНИКОВ: Телерадиовещательная организация союзного государства – ТРО-Союз. Дело не в слогане, а в том, чем занимаемся. На канале мы собираем лучшее, что есть на региональном телевидении и это уникальный момент. Во-первых, сам по себе канал уникален тем, что сделан двумя союзными государствами, а не одним. Это союзное государство Беларуси и России. Мы собираем региональные лучшие программы. Этого не могут позволить себе большие телевизионные каналы, и сами региональные каналы не могут собрать такую палитру российских и белорусских региональных телеканалов. Я знаю, как зрителю интересно посмотреть, что сегодня происходит в Гомеле или в Екатеринбурге, какие программы там делаются. Техничес