Неделя всех русских святых, или Житие в России — больше, чем житие...

"В тот роковой день Великая княгиня Елизавета Феодоровна собиралась в свою мастерскую в Кремлевский дворец. Вскоре после того, как Сергей Александрович отъехал от Николаевского дворца, раздался сильный взрыв, который потряс здание так, что задребезжали стекла в окнах и зазвенели и закачались люстры. Потом наступила зловещая тишина. Елизавета Феодоровна сразу почувствовала сердцем, что случилось страшное, непоправимое несчастье..."

"В тот роковой день Великая княгиня Елизавета Феодоровна собиралась в свою мастерскую в Кремлевский дворец. Вскоре после того, как Сергей Александрович отъехал от Николаевского дворца, раздался сильный взрыв, который потряс здание так, что задребезжали стекла в окнах и зазвенели и закачались люстры. Потом наступила зловещая тишина. Елизавета Феодоровна сразу почувствовала сердцем, что случилось страшное, непоправимое несчастье..."

Русские святые. Какими они были

"В тот роковой день Великая княгиня Елизавета Феодоровна собиралась в свою мастерскую в Кремлевский дворец. Вскоре после того, как Сергей Александрович отъехал от Николаевского дворца, раздался сильный взрыв, который потряс здание так, что задребезжали стекла в окнах и зазвенели и закачались люстры. Потом наступила зловещая тишина.

Елизавета Феодоровна сразу почувствовала сердцем, что случилось страшное, непоправимое несчастье. Как была, в одном платье, без шляпы, она бросилась вниз по дворцовой лестнице.

Великий князь Сергей Александрович погиб так же, как и его отец, Император Александр II, Освободитель - был разорван бомбой террориста. Убийца Каляев, слегка раненный щепками, разлетевшимися от саней, был тут же арестован полицией. Борясь с полицейскими, он успел выкрикнуть: "Долой царя! Да здравствует революция!"

Великая княгиня, посещая госпиталя с ранеными, видела кровь и изуродованные тела, но то, что предстало теперь перед ее взором, по своему ужасу превосходило всякое воображение: на снегу, залитом кровью, были разбросаны куски тела, обрывки одежды, обломки экипажа.

Елизавета Феодоровна молча, без крика и слез, склонилась над кровавым месивом. Она ни на кого не смотрела, ничего не сознавала, кроме того, что нужно как можно скорее собрать все, что осталось от Сергея Александровича: "Скорее, скорее - Сергей так ненавидел беспорядок и кровь".

Когда все было закончено, Елизавета Феодоровна поднялась с колен и пошла за носилками. В руке она крепко зажала образки, которые Сергей Александрович всегда носил на цепочке на шее".

Что же сделает она потом? В ее власти требовать немедленной казни Каляева. Казни жестокой, расправы, мести. Но - нет. Она действительно идет в тюрьму к Каляеву. Но идет не с местью, не с обещанием расправы. Она идет с Евангелием. Она просит его принести покаяние в убийстве, она порсит его вспомнить о Боге и о своей душе. И обещает тогда просить о… его помиловании. И в ответ слышит только смешки.

Ей доступны были все наряды и украшения Европы, она считалась одной из первых европейских красавиц… Она принимает монашество. Ее знала вся Москва - Москва не только высокосветская - ее знал весь Хитров рынок - самое страшное, грязное и преступное место - туда она приходила. Чтобы лечить, утешать, кормить, помогать.

На расстрел ее везли эстонцы. Ее сбросили в шахту в Алапаевске. И бросили бомбу. А сбросив, содрогнулись от ужаса - из шахты доносилось пение Херувимской - песнопения Литургии. Это пела Елизавета Феодоровна, молясь перед смертью. Когда тела достали из шахты, оказалось, что и перед лицом смерти не оставила она ближних - оторвав ткань от одежды, она перевязывала раны тем, кого сбросили вместе с ней.

Она - одна из тех, кого вспоминает в это воскресенье Русская Православная Церковь. Святая преподобномученица Елизавета Феодоровна Романова.

На каком языке говорили русские святые

Собор Всех Святых, в земле Российской просиявших, который празднуется на второй неделе по Пятидесятнице, продолжает праздник Всех Святых, который мы праздновали на прошлой неделе. Этот день восстановлен для празднования на Поместном Соборе 1918 года, а многие из принявших это решение вскоре стали мучениками и тоже были причтены к собору русских святых. Сегодня Русская Православная Церковь поминает тот многообразный сонм христиан, говоривших по-русски и стяжавших Духа Святаго.

Язык менялся, и первые русские святые - первомученики российские Федор и Иоанн, принесенные в жертву языческим идолам будущим крестителем Руси князем Владимиром, говорили совсем иначе, чем патриарх Тихон или святитель Иларион Троицкий. Одни жили в маленьких селах и весях удельных княжеств, другие - в столицах могущественных государств - Киевской Руси, Московского Царства, Российской Империи, СССР. Некоторые прожили всю жизнь в одном месте, другие преодолевали огромные расстояния, служа Господу на горе Афоне, как св. Силуан, на Аляске, как св. Герман, на Филиппинах, как св. Иоанн Шанхайский. Во Христе нет ни эллина, ни иудея, но среди прославленных святых есть не только славяне по происхождению, но и варяги, итальянцы, греки, татары. Многие святые несли евангельское слово не слышавшим его доселе народам: в Пермский край, на Кольский полуостров, в Сибирь, в Японию. Среди святых были и боголюбивые крестьяне, и состоятельные купцы, и добродетельные жены, и великие правители. Всех объединила Божья благодать, но всех по-разному.

С самого Крещения Русь, переняв византийский аскетизм в лице св. Феодосия Печерского, поставила во главу угла служение людям, милосердие, помня, что "вера без дел мертва". Времена ордынского ига дают нам "первого русского мистика", по словам историка Г. Федотова, - св. Сергия Радонежского. В XVI веке эти два уклада русской святости оказываются в вынужденном противостоянии, но Церковь чтит как социально ориентированного св. Иосифа Волоцкого, так и отшельника св. Нила Сорского.

В XVIII веке подчиненная жесткому государственному контролю Церковь вдруг обретает новый дух древнего подвижничества - через св. Паисия Величковского зажигаются дивные огни русской духовности: Оптина пустынь и Саров. В XX веке суровые гонения дают длинный, как никогда, список новомучеников и страдальцев за веру Христову.

Вот Господь насылает нам знаменье,
Да его убояться не надобеть:
Убоимся греха непрощенного…
Волен Бог и во гневе и в знаменьи,
А к добру или к худу - нам видети… -

писал в середине XIX века Лев Мей.

Празднуя собор святых, в земле Российской просиявших, и читая их жития, порой по поворотам сюжета готовые стать детективными романами, волей-неволей соглашаешься с Меем: порой трудно представить, какие тягости и невзгоды приходилось переживать мирянам и монахам, священникам и епископам даже в самые, казалось бы, спокойные для православных времена.

Житие как детектив

Возьмем только некоторые отрывки из житий:

Преподобномученик Адриан Пошехонский. "На монастырь напали разбойники - крестьяне соседнего села Белого, ограбили его, а настоятеля - св. Адриана после жестоких пыток убили, раздавив полозьями саней". Истории с нападением разбойников на святых встречаются очень часто, даже св. Серафима Саровского грабители однажды избили, проломили голову обухом топора, но, не найдя в келлии ничего кроме икон и нескольких картофелин, ушли ни с чем.

Святитель Филипп. "Обвинители нашлись среди недостойных лиц духовенства, ненавидевших святителя за его строгость. Главным из них оказался соловецкий игумен Паисий, преемник его по настоятельству… опричники… набросились, сорвали облачение, вытолкали из собора… приговорили к пожизненному заключению в смрадной темнице, в цепях". Это случилось во времена столь любимого некоторыми ныне Ивана Грозного, который на умиротворяющие письма митрополита Филиппа, не боявшегося спорить с царем и всесильным Малютой Скуратовым, реагировал с таким презрением, что до сих пор в русском языке сохранилось словосочетание "филькина грамота".

Преподобный Иринарх. "Раз пошел он в лютый мороз в Ростов спасать одного боголюбца от правежа и отморозил себе пальцы на ногах. Три года проболел он после того…"

Преподобный Дионисий Радонежский. "Подвергли запрещению, заключению в дымной келье, всевозможным глумлениям, истязаниям и тяжелым епитимьям. Мало того, прп. Дионисия поставили на правеж, взыскивая с него долги, которые он делал на защиту Отечества…" А это уже события времен после Смутного времени, в ходе которого монах Троице-Сергиевой Лавры собирал средства на оборону от поляков и ополчение Минина и Пожарского. Впрочем, св. Дионисий являет собой образец настоящего христианского отношения к злоключениям. Как мы читаем в его житии, "Все это он переносил не только с замечательным спокойствием и достоинством… но и находил силу подшучивать над своим положением. Лицам же, уважавшим его и выражавшим ему сочувствие, он говорил: "Это не беда, а притча над бедой".

Преподобный Варлаам Чикойский (в миру - Василий Надежин)."Земская полиция давно уже проведывала и делала розыски о Надежине… пустынник Надежин был взят через полицию, после тщательного обыска в скиту, и посажен в острог". Это было уже в просвещенном 1827 году, когда властям подозрительным казалось одно желание уйти из мира.

Надо заметить, что в приведенных примерах почти все искушения приходили посредством христианского государства или же обычных людей вокруг, таких же православных христиан, жителей Святой Руси. К сожалению, мы очень часто не видим и не замечаем, кого обижаем, гоним, злословим, тогда как и возле нас могут оказаться отмеченные Божьей благодатью люди. Когда же обижены оказываемся мы, то ропщем на людей и на Бога, видя гигантскую несправедливость в том, что нас обидели, оскорбили, обсчитали.

На соборе 2000 года были прославлены сотни новых мучеников Российских, тех, кто был верен Христу в самые страшные годы гонений . В те годы в монастырях выстраивали монахов в шеренгу и предлагали всем отречься от Христа, выйти из шеренги, обещая помилование. И некоторые выходили. Но немногие. А расстреливали всех.

Их имена канули в Лету, от многих остался только лагерный номер, никто не знает, где их могилы. Они умирают от голода, холода, пули… Но они не боятся смерти. Они выстояли до конца. И через десятилетия их прославляет Церковь. На Бутовском полигоне под Москвой расстреляны тысячи верующих. И сегодня на это место приезжают. Уже совершенно свободно, без страха гонений, тоже тысячи - молиться им.

Вот такие разные истории - бедняки и цари, ученые и неграмотные, монахи и многодетные, священники и маленькие дети - все они перед нами на иконе Всех Святых, в земле Российской просиявших...

В "Татьянином дне" впервые опубликовано 21 июня 2009 года