За что Петр I ненавидел родную сестру
Царевна Софья была одной из интереснейших и умнейших женщин своего времени. Кто знает, как бы сложилась судьба России, если бы дочь Алексея Михайловича Тишайшего от первого брака получила возможность, подобно Екатерине II, править страной единолично. Однако старшую сестру Петра I ждала совсем другая участь.
Всего лишь девочкаВ первом браке царю Алексею Михайловичу не везло с детьми. Нет, с количеством проблем не было – Мария Милославская рожала 13 раз. Однако дети не отличались ни красотой, ни здоровьем, а мальчики все до одного были к тому же умственно отсталыми. Пятеро ее детей умерло в раннем детстве.
Софья единственная из своих братьев и сестер отличалась не только здоровьем, но и умом. В отличие от своих сестер, любивших хорошо покушать и не интересовавшихся ничем, кроме рукоделия, она с легкостью постигала науки; Симеон Полоцкий, наставник царских детей, был весьма доволен ее успехами. К десяти годам она читала на нескольких языках, интересовалась историей и астрономией.
Несмотря на это, впереди у нее была сомнительная перспектива оказаться еще совсем молодой в монастыре и провести там остаток жизни: замуж за придворных царевен не выдавали, браки с европейскими принцами тогда не приветствовались (не позволять же русской царевне принять католичество!), а престол наследовался по мужской линии.
Софье было 11, когда ее мать умерла после тяжелых родов. Царь тут же женился на Наталье Нарышкиной, и 30 мая 1672 года она произвела на свет крепкого красивого мальчика, которого назвали Петром. В Кремле начали шептаться о том, что именно Петра царь захочет видеть своим наследником.
Всего лишь регентшаОднако царем после кончины Алексея Михайловича стал все-таки его сын Федор – больной и слабоумный пятнадцатилетний мальчик. Он и сам был не особенно рад своему положению – его то и дело мучили головные и желудочные боли. Его тут же женили – жена, Евфимия-Агафья Грушецкая, прожив с ним пять лет, умерла родами, их сын Илья прожил несколько дней. Царя спешно женили снова – на Марфе Апраксиной, однако наследника у них не появилось. Федор был тяжело болен, до смерти ему оставалось совсем немного.
Софья не уставала выказывать свою любовь к царствующему брату, за что ей было позволено вернуться из монастыря, куда она уже переселилась, в кремлевские палаты. С ее легкой руки другие царевны также покинули монастырь и стали прилюдно появляться в церкви, а Наталья Нарышкина начала терзаться постоянным страхом за своих детей – и прежде всего за Петра.
Когда царь Федор скончался, патриарх Иоаким выступил в день его похорон с речью, в которой говорил о том, что главный претендент на трон, брат Федора Иван, отрекся от престола в пользу малолетнего Петра. Едва ли Иван сам принял такое решение – скорее всего, на него повлияли сторонники Нарышкиной.
Так или иначе, а Софье такое развитие событий было не по нраву. Она умело воспользовалась бунтарскими настроениями среди стрельцов, недовольных задержкой жалования, и устроила тот самый стрелецкий бунт, который потом назовут Хованщиной – по имени поддержавшего Софью князя Ивана Хованского. Это через него царевна сообщила стрельцам ложную весть о том, что царевич Иван убит.
Когда буйные подвыпившие стрельцы ворвались в Кремль, перепуганная Нарышкина продемонстрировала им обоих царевичей, живых и здоровых Ивана и Петра – но стрельцам этого было мало: они буквально растерзали Ивана Нарышкина, брата царицы, и Артамона Матвеева, ее советника. Усмирило стрельцов предложение Хованского отдать престол сразу обоим братьям – и позволить править за них царевне Софье.
Благоверная царицаСофья щедрой рукой выдала стрельцам по десять рублей на руки – и принялась править страной. Нарышкину с сыном Петром она отослала с глаз долой в Преображенское, Ивана оставила при себе. Вскоре на указах рядом с именами Ивана и Петра стали писать и ее имя, причем Софья настояла, чтобы именовали ее не царевной, а великой государыней и благоверной царицей Софьей.
Софья прекрасно понимала, что вероятность благополучно выйти замуж для нее близка к нулю; между тем, она обладала не только острым государственным умом, но и страстной натурой. Князь Василий Голицын, человек, получивший блестящее для своего времени образование, больше всего ценивший ученую беседу, стал для Софьи не только собеседником и ярым сторонником, но и любовником.
Она сделала его первым министром, она боготворила его, писала ему, женатому, между прочим, человеку, письма, полные щемящей нежности. Она уже убедила его сослать жену в монастырь и стать ее, Софьи, законным супругом, когда достигшего 17-летия Петра женили на Евдокии Лопухиной, что дало ему право взойти на трон.
Старшая сестраВ России росло количество недовольных тем, что страной правит Софья, – при уже взрослом Петре, вполне способном взять на себя управление государством. Росло количество сторонников Петра даже среди стрельцов.
В ночь на 8 августа 1689 года именно стрельцы донесли Петру о том, что Софья якобы готовит на него покушение. Перепуганный Петр, прекрасно помнивший, как выглядит стрелецкий бунт, вскочил на коня и ускакал в одной рубашке из Преображенского в Троице-Сергиев монастырь; утром к нему присоединились мать и жена – а с ними и Потешный полк Петра, состоявший из прекрасно обученных бойцов.
Когда на сторону Петра стали один за другим переходить стрелецкие полки, Софья поняла, что дело пахнет кровавой междоусобицей, и отправила к брату патриарха Иоакима, надеясь, что тот примирит брата с сестрой; однако патриарх счел разумным принять сторону Петра и снова объявить его царем.
Кончилось тем, что Петр явился в Москву победителем, Софью отправили в Святодуховский, а затем в Новодевичий монастырь (постриг она, правда, не приняла, но жить должна была в монастыре), а Василия Голицына, лишив имущества и званий, сослали на Север.
Последний бунтВ 1698 году, когда царь Петр находился за границей, грянуло еще одно стрелецкое восстание. Царю услужливо передавали, что стрельцы требуют сделать Софью царицей, показывали ему письма, которые его единокровная сестра писала стрельцам, подбивая их на бунт.
Когда Петр вернулся в Москву, бунт уже был благополучно подавлен. Расследование было кровавым: женщин, обслуживавших Софью, жестоко пытали, дознаваясь, как ее письма покинули монастырь, пытали по некоторым свидетельствам и саму Софью.
30 сентября 1698 года более 400 стрельцов было публично казнено – одних повесили, другим отрубили головы. Софью насильно постригли в монахини; она прожила в монастыре под именем инокини Сусанны до 1704 года, после чего скончалась. Ей было 48 лет.
Ходили, впрочем, легенды, что Софье удалось бежать из монастыря при помощи двенадцати верных стрельцов; однако нет никаких подтверждений того, что нечто подобное происходило в реальности.