«Сестра Рэтчед»: Доктор, у меня трещотка?
1947 год. Молодая медсестра Милдред Рэтчед (Сара Полсон) приезжает в Северную Калифорнию, чтобы устроиться — не без обмана и манипуляций — на работу в один из ведущих психиатрических госпиталей штата, славящийся смелыми экспериментами над человеческой психикой. Вскоре в госпиталь прибывает Эдмунд Толлесон (Финн Уиттрок) — хладнокровный убийца четырех священников, приговоренный к смертной казни, которому предстоит пройти проверку на вменяемость под наблюдением специалистов. Рэтчед связана с Толлесоном далеко за рамками врачебной субординации и бросает все силы на то, чтобы освободить приговоренного, не гнушаясь ни лжи, ни шантажа, ни убийства.
Читайте рецензию на «Американскую историю ужасов: Культ»
И хотя сериал «Сестра Рэтчед» позиционирует себя как своеобразный приквел к книге Кена Кизи «Над кукушкиным гнездом» (1962) и экранизации Милоша Формана (1975), ничего общего, кроме имени персонажа, между ними, конечно, нет. Автор идеи и сценарист Эван Романски задумывал сериал как вольное исследование монструозного характера героини, проливающее свет на ее возможное происхождение и причины, по которым Милдред Рэтчед стала олицетворением беспощадной тоталитарной системы американской психиатрии. Оказавшись с подачи Майкла Дугласа (продюсера «Пролетая над гнездом кукушки») в руках Райана Мерфи («Американская история ужасов» и «…преступлений», «Королевы крика», «Политик», «Лузеры»), сценарий и вовсе оторвался от литературного и кинематографического первоисточников,
превратившись в постмодернистский китчевый комментарий режиссера на самого себя.
Как и следовало ожидать, в новое детище Мерфи перекочевали многие актеры, работавшие на предыдущих проектах шоураннера. Среди них — Сара Полсон, которая, кажется, только и ассоциируется, что с «Американскими историями…», Финн Уиттрок («АИУ»), Джон Джон Брионес («АИУ», «АИП»), Джуди Дэвис («Вражда»). Разбавили бал завсегдатаев Шэрон Стоун в образе богачки миссис Осгуд, мстящей главному врачу госпиталя доктору Хановеру (Брионес) за трагический психиатрический опыт над сыном (Брэндон Флинн), Синтия Никсон из «Секса в большом городе», исполнившая роль возлюбленной Рэтчед, Винсент Д’Онофрио в роли губернатора штата, Софи Оконедо, сыгравшая расщепленную на несколько личностей подопечную заведения, — и другие. Пестрота и разнородность актерского состава могли бы сыграть на руку проекту, если бы каждый из воплощенных персонажей получил полноценную линию или логично завершенную арку, но на деле герои не то что не дополняют друг друга — они противоречат друг другу и самим себе. Даже жестокая расчетливая Рэтчед оказывается неразборчивой на друзей и врагов.
Читайте рецензию на «Убийство Джанни Версаче»
В «Американской истории ужасов» — а «Рэтчед» очевидно перекликается со вторым сезоном антологии — Райан Мерфи переворачивал хоррор-клише с ног на голову, в «Американской истории преступлений» — продолжал эту линию, а в ироничных «Королевах крика» — превратил слэшер в вычурную подростковую оперу. Эти удачные и успешные по рейтингу опыты — свидетельство умелости в жанровых маневрах, признак избирательности и скрупулезности авторского почерка. В «Сестре Рэтчед» рука Мерфи тоже сразу заметна: помимо любимой актрисы режиссера это выражается в интерьерах, цветовой гамме и эстетике, любви к постановочным кровавым зрелищам, образе обольстительного маньяка и близкой шоураннеру теме дискриминации меньшинств (прежде всего — из-за сексуальности). Однако на сей раз индивидуальность Мерфи ограничивается формальными приемами, едва ли привязанными к жанру.
«Рэтчед» вобрала в себя все: бутафорскую кровожадность и готичную перверсивность, психологический триллер и трагедию маленького человека внутри системы, комедию безответной любви и вкрапление фильма-погони. В ней драма доктора Хановера разбивается о крайне телесную и наивную сцену отрезания конечностей под ЛСД, реплики карикатурной главной сестры, мисс Бакет режут ткань диалогов, ставят лишние акценты в и без того избыточных сценах и перебивают восприятие. Любовные признания перемежаются с убийствами.
Для сериала такая неразборчивость чревата сюжетными дырами и потерей интереса зрителей к последующим эпизодам, но «Сестра Рэтчед» в своей аляповатости и нестройности выдвигает существенный контраргумент: этот проект и не нужно воспринимать всерьез, как законченную историю, где каждый поворот повествования гармонично ведет к следующему и каждый персонаж делает то, чего от него и стоило ожидать. Не нужно искать высокой драматургии и правдоподобия — это форма ради формы.
Читайте рецензию на «Американскую историю ужасов: 1984»
Слушайте подкаст о Райане Мерфи
Скрепить микросюжеты помогают всевозможные отсылки к прошлым проектам режиссера и культурные символы разного порядка. Сопровождением танцу в госпитале так и просится песня The Name Game из второго сезона «Американской истории ужаса»; герои упоминают героев Великой депрессии Бонни и Клайда; кукольные интерьеры напоминают то ли холлы отеля «Оверлук» из «Сияния» (1980), то ли картины Эдварда Хоппера; внимание к аккуратно собранным волосам Рэтчед как будто намекает на «Головокружение» Хичкока; спектакль в кукольном театре превращает шекспировский прием в дешевый гротеск; униформа медсестер похожа скорее на наряд официанток из какого-нибудь придорожного дайнера (уж не из Double R ли?)… Цвет вообще играет в сериале навязчивую роль, заливая кадр в напряженные моменты оттенками зеленого и изредка красного — судорожный кивок в сторону искусного колориста Дарио Ардженто. Не такой очевидный символ, который становится заметным под конец первого сезона, — американская мечта, вывернутая в судьбе Милдред Рэтчед наизнанку. Апогеем иронического узнавания оказывается заставка сериала — под макабрический танец Камиля Сен-Санса (довольно пошлый выбор для темы) вперемешку идут фольклорные и детективные атрибуты, повязанные мотивом двойничества.
По совпадению фамилия Ratched в английском имеет омофон — ratchet, что можно перевести как «трещотка». Именно такая характеристика подходит сериалу: вызывающий и резкий, неестественный шум, составленный из смеси жанров и реминисценций, который существует ради громкости, но никак не гармонии.
Сериал уже продлен на второй сезон, всего в планах у Мерфи — четыре. Узнать, как исчерпавшая себя форма будет заново оживляться, — вызывает врачебный интерес.