ЗА ЧТО РАССТРЕЛЯЛИ ВАЛЕРИЯ ДОЛГОВА?

3 марта скончался Герц Франк (1926-2013), режиссер - документалист, ставший классиком при жизни.

Одна из самых впечатляющих его работ «Высший суд» (1987), где Франк поднял проблему смертной казни на примере Валерия Долгова.

Чем же провинился Долгов?

Почему Франк пытался уберечь своего героя от смертельного приговора?

Только ли потому, что был против смертной казни принципиально?

За три года до, в 1984, по горячим следам совершенного Долговым двойного убийства, Герц Франк сделал короткометражку «У опасной черты». В 1986, когда суд готовился вынести Долгову приговор, он к теме вернулся.

Но еще до фильма Франка дело Долгова стало достоянием общественности. Его вытащил на поверхность специальный корреспондент журнала «Крокодил» Виталий Витальев. На протяжении четырех номеров 1987 года печатался его документальный детектив «Джинсы фирмы «Парабеллум». Именно из него можно сделать вывод, что Долгов, как минимум, никого убивать не собирался.

26 мая 1984 года, в рижской квартире, Валерий Долгов застрелил начальницу отдела республиканского комитета профсоюза работников торговли Эмму Бурилину и ее сожителя. Прибывшие на место преступления следаки сразу столкнулись с весьма распространенной несостыковкой тех лет: зарплата Бурилиной (130 рублей) никак не соответствовала ее образу жизни (золото, иностранные шмотки, зарубежная техника и мебель).

Бурилиной вообще не нужна была зарплата, ибо она сидела на хлебном месте, распределяя среди торговых работников зарубежные поездки. Ее самую фантастическую просьбу были рады исполнить в любом магазине города. Бурилина сформировала сложную систему откатов – получившие визу за рубеж благодарили ее подарками.

Валерий Долгов тоже не бедствовал.

Он родился в 1960 году, в семье строителя электростанций и работницы юриспруденции. В 1975 семья развалилась, мать с сестрой уехали в Душанбе, Валерий остался с отцом в Магадане. Занимался в секции вольной борьбы, успешно выступал на областных соревнованиях. В армии был начальником радиостанции, отличником боевой и политической подготовки. Отслужив, приехал в Ригу и поступил в РКИИГА (институт инженеров гражданской авиации). Его назначили старостой потока.

Пребывая в роли старосты, Долгов избил сокурсника и был должности лишен. Это задело самолюбие парня, он решил назло маме уши отморозить: принялся манкировать занятиями, завалил сессию, взял академ, вылетел из общежития.

При этом ничего не потерял. Отец постоянно высылал деньги и немалые. Другое дело, что подсевшему на гулянки парню требовалось больше.

И вскоре он нашел заработок.

Снимая комнату, Валера столкнулся с соседкой, некой Лилией Анищенко, чье имя звучит в фильме Франка лишь во время произнесения приговора. Меж тем, как это важная фигурантка в деле, можно сказать, его спусковой крючок.

Именно Анищенко, имея ход к Бурилиной, достала у нее по просьбе Валерия 37 пар заграничных джинсов, которые парень толкнул в неформальном центре рижский фарцовщиков, - пятачке возле часов «Мир». Арифметика проста: госцена на джинсы - 80 рублей, Долгов получил их за сотню, а продал за полторы. Навар ему понравился.

На спекулянтском пятачке Долгов сдружился с Виктором Лысенко, тем еще комбинатором. Выпускник летнотехнического училища Лысенко поступил на службу в Рижский аэропорт авиатехником, занял пост секретаря комсомольской организации.

Герц Франк будет потом удивляться: «А куда что делось?». Почему такие советские ребята как секретарь комсомольской организации Лысенко и отличник боевой подготовки Долгов оказались в стане преступников? Меж тем, все просто. Фарцовка работала не на примитивном гоп-стопе, удерживалась в этом стане не шпана, а умные, циничные люди, знающие языки, умеющие подать себя иностранцам.

Решив держаться в паре, Долгов и Лысенко провернули грандиозное дело, оказавшееся пшиком. В тот момент кустарные подделки под фирменную джинсу завалили рижский подпольный рынок и фарцевать оригиналами стало невыгодно, зато джинсовая ткань подскочила в цене (17 рублей за метр в магазине, 50 – на рынке).

Долгов опять обратился к Анищенко. Получив через Бурилину ткань по госцене, Анищенко (учитывая и бурилинские интересы) сдала ее Валерию за сорок рублей метр, тот продал за пятьдесят. Теперь навар показался ему маловат.

Но еще больше сделка расстроила Лысенко, который заподозрил друга в махинациях. Он обратился к Анищенко напрямую. Женщина нуждалась в деньгах и обещала достать ткани на полторы тысячи. Лысенко влез в долги. Анищенко полученные деньги благополучно потратила и начала компостировать незадачливому коммерсанту мозг завтраками. Кредиторы поставили Лысенко на счетчик – не вернешь бабки вовремя, включаем штрафной режим, где к просроченному долгу плюсуется 50 рублей в день.

И еще один удар от советской экономики по методу, который описан Довлатовым в рассказе про креповые финские носки из цикла «Чемодан», получил Лысенко. Помните, герои Довлатова собираются спекульнуть носками? Все их усилия летят прахом, ибо когда товар уже получен вдруг оказывает что «Все магазины завалены креповыми носками. Причем, советскими креповыми носками. Восемьдесят копеек – пара. Качество не хуже, чем у финских». 

Так и здесь. Вдруг импортную джинсовую ткань выбросили в свободную продажу во многих рижских магазинах. Теперь на черном рынке ее можно было продать только за себестоимость, и то если повезет.

Счетчик тикал, вынуждая Лысенко искать выход.

И он его нашел, решив ограбить Бурилину. По его логике все выходило складно, - Бурилина забрала полторы тысячи (то что они остались в кармане у Анищенко дурак не ведал), кинула с товаром, он попал из-за нее на бабки.

Но сам Лысенко мараться не хотел. Процесс ограбления он придумал переложить на Долгова.

До самого конца Долгов настаивал на непредумышленном убийстве. Он и сам  не понимал, - как так все получилось? Лысенко нужны были бабки, а он-то, Долгов, зачем в эту кровавую грязь впрягся?

По словам Долгова, он долго отказывался от ограбления Бурилиной, а Лысенко уговаривал-уговаривал да уговорил, представляя дело легким, почти карнавальным. Достаточно попугать и деньги, золото, шмотки в кармане. В милицию эта шлендра не побежит, по горло в спекуляции. Вот только он, Лысенко, к Бурилиной идти не может, она дверь не откроет, пусть Валера…

Как позже горько скажет Долгов: «Он-то мной играл…»

Для «попугать» Лысенко достал парабеллум.

Накануне преступления Долгов навестил Бурилину в компании Анищенко, был представлен. Повод нашелся, - продать монету царской чеканки. На месте Долгов огляделся, отметил, где что ценное лежит. Взяв монету для продажи, Бурилина обещала все устроить в течении трех дней.

Долгов и Анищенко (Лысенко опасался, что без Анищенко Бурилина дверь не откроет) к неудовольствию хозяйки явились на следующее утро. Запутавшаяся во вранье Анищенко была не в курсе планов друзей; ее заботило, как бы не всплыла информация про никуда не переданные полторы тысячи. Она не заметила, как Лысенко перед входом в подъезд сунул Долгову парабеллум.

Сам он предпочел отсидеться в холодке на лавочке.

Бурилина, объяснив, что три дня еще не прошло, чуть не закрыла дверь. И тут вступила Анищенко, которой нужно было подтверждение, что она говорила с Бурилиной наедине (о ткани). Попросив минутку аудиенции, она ее добилась.

Долгов оказался в квартире.

Все случилось быстро и спонтанно. Долгов вытащил парабеллум и направил на Бурилину. Та и не такие виды видела, потому спокойно велела ему убираться. Из ванны вышел ее сожитель, бросившийся на Долгова, Бурилина в свою очередь метнулась к двери. Перехватив ее за руку, Долгов выстрелил в сожителя. Тот упал.

Бурилина побежала в гостиную, Долгов настиг ее, оглушил рукояткой парабеллума, после чего выстрелил в упор.

Анищенко, воспользовавшись паникой, смогла выскользнуть из квартиры.

В этот момент очнулся сожитель. Долгов добил его рукояткой пистолета.

Узнавший об убийстве от выбежавшей во двор Анищенко Лысенко действовал быстро. Ограбление состоялось. Долгов взял деньги, чеки Внешторгбанка и Внешпосылторга, серебро, брюлики, стереомагнитолу. Лысенко велел ему скрыться из города, на хутор к знакомым.

Дальше Лысенко обработал Анищенко, дав инструкции: если арестуют, о нем ни слова. Дела она имела с Долговым, полторы тысячи для Бурилиной дал Долгов.

Перепуганная Анищенко решила скрыться… в дурдоме, легла по блату в Рижскую нервнопсихиатрическую больницу.

Лысенко тоже обеспечил себе алиби, договорившись с невестой, что часы убийства провел у нее.

Приехав на хутор, где скрывался Долгов, Лысенко сплавил ему убийственный парабеллум, попросив спрятать.

А от Долгова сразу направился… в милицию, где выдал товарища с потрохами.

Шитое белыми нитками дело казалось дураку верным. Всю жизнь он строил на неверных расчетах, вот и здесь почему-то поверил, что Анищенко будет молчать, Долгов его не сдаст, а если сдаст убийце никто не поверит.

Но вслед за Долговым сразу же взяли под стражу и Лысенко.

В фильме «Высший суд» Долгов предстал довольно харизматичным парнем с развитым речевым аппаратом, умным, анализирующим. Все это настолько не вязалось с его кровавым, неразумным деянием, что пошли слухи о заказняке. Мол, Лысенко и Долгов выполняли чью-то просьбу, которую не могли не выполнить. На спланированность операции работал и следующий факт, - благодаря убийству Бурилиной удалось открыть свыше пятидесяти уголовных дел. Под следствием очутились все обладатели парабеллума, который по цепочке дошел до Лысенко; давший Лысенко в долг полторы тысячи рублей организатор подпольного пошивочного цеха; многочисленные клиенты-оптовики Бурилиной; ставившая фарцовщиков на счетчик банда; вылетел со своего поста заместитель министра внутренних дел Латвии, прикрывавший уголовные дела фарцовщиков, которые заводила прокуратура.

А Долгова приговорили к высшей мере, Лысенко к 15 годам.

10 месяцев Долгов провел в камере смертников, пытаясь забыться чтением. Герц Франк показал - каким именно. Вот он, типичный список советского читателя: романы Болеслава Пруса «Кукла», «Золото» Мамина-Сибиряка, «Прерия» Фенимора Купера», «Судьба» Петра Проскурина.

Два раза Долгов подавал прошение о помиловании, но нет. Растреляли.

Оператор «Высшего суда» Андрис Селецкис потом скажет: «Я поседел тогда за одну ночь, когда узнал, что его все же расстреляли, смотри, вот они, мои волосы! Мы верили, верили, что не будет расстрела!»