Геннадий Аламиа: «Мы обязаны помнить о прошлом и смотреть в будущее»
Сегодня в Абхазии отмечается День памяти жертв Русско-Кавказской войны.
В 10 утра началось мероприятие в Гудауте у построенного местным архитектором Игорем Смыром в 2018 году близ городского причала мемориала в виде корабля, символизирующего одно из турецких судов «Махмудиа», на котором из Абхазии было вывезено много жителей. В Сухуме на набережной Махаджиров у мемориала памяти жертв войны, которая закончилась на месте будущей Красной Поляны парадом царских войск 21 мая 1864 года, то есть 157 лет назад, прошла тематическая фотовыставка, организованная Комитетом по репатриации республики совместно со Всемирным абхазо-абазинским конгрессом. В Абхазском драматическом театре показали спектакль «Последний из ушедших» по роману Баграта Шинкуба. В 20 часов на набережной началось факельное шествие, затем были зажжена ритуальная свеча «ащамака» и разожжен «нартский костер», в море опущены венки. Аналогичные мероприятия прошли вечером в Гагре и Очамчыре.
А накануне я побеседовал с человеком, который стоял у истоков ежегодного проведения мероприятий в память о махаджирах, как у адыгов и абхазов привыкли называть вынужденных переселенцев XIX века, – известного абхазского поэта и государственно-политического деятеля Геннадия Аламиа. Он начал с того, как возникла эта идея:
«Эта идея давно витала в воздухе в кругах интеллигенции, патриотов. Когда стали приезжать первые потомки махаджиров, людей, которые их встречали, преследовали, не давали встречаться, запрещали ходить к ним в гостиницу… Я даже помню, как мы везли их на Рицу, и по дороге в Эшере под каким-то предлогом нас остановили и заставили вернуться. Это было где-то в конце 70-х-начале 80-х годов. Вот Уалид Абаза (покойный сирийский генерал), на могилу которого на днях ходил наш президент, дом его в Дамаске посещал, он как раз был тогда с нами. Это был первый их приезд… Во всем мире, кстати – задолго до тех лет, о которых я говорю, во всем мире кавказская диаспора отмечала 21 мая как день окончания Русско-Кавказской войны и как день скорби и памяти. И тут пришла идея. Что если участников конгресса Международной черкесской ассоциации в Нальчике – а там были представители Канады, США, Иордании, Сирии, Турции, даже из Австралии были, посадить в автобусы, повезти по местам, откуда были выселены адыги, и привезти на Красную Поляну? А до этого мы обратились к властям адлерским, сочинским, чтобы воздвигнуть там памятник жертвам Кавказской войны. Было выбрано место, я туда даже несколько мешков цемента привез, чтобы памятный камень установить. В Нальчике на нем была сделана надпись: «Здесь будет установлен обелиск в память жертв Кавказской войны». Согласились сочинские власти, помогли выбрать место и во всем остальном. И мы с моими друзьями из Нальчика повезли представителей диаспоры на двух автобусах в Черкесск. В Черкесске добавились еще два автобуса. Приехали в Хабез. Это не по трассе «Баку – Ростов» прямо, а именно по черкесским землям. Приехали в Майкоп».
Далее были шапсугские аулы, где настаивали, чтобы в каждый заехали. В общем, на Красную Поляну поднялось уже около десяти автобусов... Я напомнил Геннадию Шаликоевичу, что тоже туда поднялся с представителями Абхазии. В тот памятный день 30 мая 1991 года я познакомился и сделал коллективные фотоснимки на память с будущим лидером Чечни Джохаром Дудаевым, шапсугским активистом, большим другом Абхазии Русланом Гвашевым… Но долгое ожидание на Красной Поляне закончилось ничем; без всякого митинга и установки камня мы поехали в Абхазию. Все говорили, что местные власти отказали в разрешении... И вот сейчас, спустя тридцать лет, Геннадий Аламиа поведал о деталях произошедшего. Представители сочинских адыгов устроили на Красной Поляне большой завтрак, и тут один гость, имени которого, давно ушедшего из жизни, он не хотел называть:
«Он не брал слова, а просто взял и сказал… Ну, с нами были представители адлерских властей, сочинских, они тоже сидели за столом. И он сказал: «Что вы здесь потеряли? Вы даже внешне не подходите этим местам, горам! Вы сами уйдете, или мы вас прогоним отсюда?» Через некоторое время эти люди позвали меня, зная, что я везу в багажнике автобуса камень, который мы должны были там водрузить. Они мне сказали, что сейчас связывались… ну, тогда не было этих телефонов, но по рации связывались… в общем, после таких выступлений все отменяется. А это был бы памятник примирения. Я уже знал, что наша диаспора не хочет жить только прошлым, что думает о будущем. Кстати, если бы это тогда получилось, то и Олимпиада (2014 года в Сочи) воспринималась бы в черкесском мире по-другому».
На следующий день в Сухуме на месте впадения реки Басла в море был установлен аналогичный камень, на месте которого в 2010 году воздвигнут памятник махаджирам (всадник, падающий с коня) работы скульптора Геннадия Лакоба. И тут 31 мая тоже произошел инцидент. Аламиа говорит:
«31-го, когда мы все завершили, он опять выступил – я вел этот митинг – и сказал, что мы должны объединиться и пойти против России. В таком духе он стал выступать. Я был вынужден его перебить и попросить в таком духе не выступать. На меня накинулись: «Как ты мог его, гостя, обидеть?» А что, я должен был поддакивать?»
Именно этот день, 31 мая, вошел сперва в календарь памятных дат Республики Абхазия. Геннадий Аламиа вспоминает, что у него первоначально была задумка сделать в этом месте насыпной мыс и установить на нем памятник, чем-то напоминающий Статую свободы, чтобы он символизировал надежду потомков махаджиров на возвращение на историческую родину:
«Я же – дурной романтик, думал, что каждый год мы будем собирать со всего мира представителей диаспоры».
Колонна в течение десяти дней, представлялось Аламиа, будет двигаться тем же маршрутом, что и в 91-м, а закачиваться все будет митингом 31 мая в Сухуме.
Между тем на Северном Кавказе и среди миллионов черкесской зарубежной диаспоры этот день отмечался 21 мая, как и раньше, и в это расхождение в датах стал некоторыми вкладываться смысл, которого на самом деле не было. В конце нулевых годов нашего века в Абхазии произошло также несколько внутриполитических скандалов из-за того, что тогдашняя власть в республике держалась за дату 31 мая, а оппозиция призывала не отрываться от черкесского мира. В конце концов, день памяти махаджиров был официально закреплен в Абхазии за 21 мая.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия