Вечный страх. Фельдшер — о людях, которые видели теракт и не могут это забыть
Она приготовила завтрак и сидела у окна, дожидаясь мужа, когда соседняя многоэтажка слегка приподнялась над землёй, чтобы сразу же рухнуть вниз, оставив вместо себя груду камней, перемешанных с обломками мебели и человеческими останками.
***
— Она третий раз уже это делает! — мужчина крутился вокруг медиков, мешая работать.
Просьбы выйти в другую комнату мужчина, казалось, не слышал, продолжая нарезать круги по небольшой комнатушке. В отличие от него парнишка лет четырнадцати, в то время как его мать лежала на полу и за её жизнь рьяно боролась бригада, вёл себя более чем адекватно.
Пока отец целиком отдавался причитаниям, он бегал в машину скорой за дополнительными банками для капельниц и баллонами с кислородом, выносил из комнаты мешающиеся стулья и пуфики, помогал держать капельницу, а потом приспособил для неё швабру.
Оставшись без дела, он вытолкал отца в коридор и сел в непосредственной видимости бригады, готовый сорваться с места по любому жесту или просьбе о помощи. В его глазах читались и любовь, и забота, и переживания за судьбу матери, но страха в них не было. Страх заменили внимательность и сосредоточенность.
В конце концов больная стабилизировалась до того состояния, что можно было везти её в стационар. Муж начал лихорадочно искать документы, а пацан убежал на улицу, чтобы через три минуты вернуться с носилками и четырьмя дворниками. Документы жены отец так и не нашёл. Плюнув на них, бригада с дворниками погрузила больную в машину. Немного подумав, врач взял в сопровождающие не только отца, но и сына, решив, что, кроме взрослого, в приёмном отделении должен быть ещё и кто-то адекватный.
***
— О чём раньше-то думали, — фельдшер обращался к мальчишке. — Третья попытка суицида. Отец-то куда смотрел? Не мог психиатру маму показать?
— Он думал, обойдётся, — пацан разговаривал как взрослый, поглядывая на сидящего чуть поодаль отца, который всю дорогу не проронил ни слова, держа в своих руках руку жены. — Я предлагал. Он ни в какую. Говорил, что само пройдёт. Маму жалко, — продолжил он после паузы. — Она с той ночи, когда дом рухнул, сама не своя стала. К окнам не подходила, спать боялась. И вообще.
— А сам-то чего ж к врачу её не сводил?
— Пытался. Не хочет. Говорит, всё с ней нормально. А на дом вызвать... Кто ж меня послушает. Я несовершеннолетний. Отец по три-четыре месяца в командировках. И потом, мама же не всегда такая. Она и обед готовит, и стирка, и уборка. Ну… — парень спохватился, — я ей тоже помогаю, конечно, — он опять помолчал. — Мы с ней всегда гуляем, в кино ходим. Она знаете как много всего знает? И нас с папой любит, — он помолчал, собираясь с духом. — Маму теперь в дурдом заберут?
— Не в дурдом, а в психиатрическую больницу. И не сейчас. Сейчас ей другая медицинская помощь нужна. А потом психиатр будет решать. Может, и не положат. Лекарства назначат, чтоб дома пила. Говоришь, она вот так третий раз поступает? И всегда в один и тот же день?
Парень утвердительно кивнул.
— Да. Первый раз я у неё таблетки в руках увидел — отнял. Потом весь день от неё не отходил. И ночью тоже. Утром отец приехал. Я ему рассказал. Потом год всё нормально. Ну, почти нормально. Второй раз уже отец остался. Она чуть в окно не выпрыгнула. А потом опять всё нормально. А сегодня не уследили. И где она их прятала, эти таблетки?
— Ясно. Ты правильный пацан, хоть и несовершеннолетний, — фельдшер одобрительно кивнул головой и покосился на отца парня. — Уж не знаю даже, в кого. Захочешь в медучилище поступать, звони. Помогу, если надо. Вот мой телефон.
— Спасибо. Я даже не знаю… — парень растерялся. — Страшно у вас.
— Бояться боялся, а работу свою делал. Мы без тебя не справились бы, — фельдшер улыбнулся. — Ну, сам думай. Моё дело предложить.
***
"Спасибо. Я поступил. С мамой всё в порядке. От неё привет. От папы тоже спасибо".
Фельдшер гордо прочитал СМС доктору.
— И чему радуешься? Что парня на галеры подписал? — врач укоризненно покачал головой.
— А что? Не того подписал? — фельдшер изобразил на лице недоумение. — Надо было папу?