Генпрокурора попросили проверить информацию об «умерщвлении» пациентов на ИВЛ

Анонимный собеседник издания «Север.Реалии», которого в интервью представили врачом-реаниматологом одной из крупных частных клиник Санкт-Петербурга, рассказал о том, что в больницах докторам каждую смену приходится выбирать, кого спасать, потому что на всех пациентов просто физически не хватает времени и сил. «Уже сейчас аппаратов ИВЛ не всем хватает, уже сейчас людей принудительно отключают, то есть умерщвляют», […]

Сообщение Генпрокурора попросили проверить информацию об «умерщвлении» пациентов на ИВЛ появились сначала на Медицинская Россия.

Анонимный собеседник издания «Север.Реалии», которого в интервью представили врачом-реаниматологом одной из крупных частных клиник Санкт-Петербурга, рассказал о том, что в больницах докторам каждую смену приходится выбирать, кого спасать, потому что на всех пациентов просто физически не хватает времени и сил. «Уже сейчас аппаратов ИВЛ не всем хватает, уже сейчас людей принудительно отключают, то есть умерщвляют», – рассказал он в интервью СМИ. Комитет Госдумы по информполитике обратился к генеральному прокурору России Игорю Краснову с просьбой провести проверку указанных фактов и, если информация недостоверна, ограничить доступ к сайту, распространяющему её. Подписал обращение председатель комитета Александр Хинштейн.

Приводим часть интервью, где врач рассказывает о необходимости отключения некоторых пациентов от аппарата ИВЛ.

«Давайте скажем честно, что у нас отделения реанимации и в обычной обстановке систематически перегружены в два, три, четыре раза. А некоторые и в 10. Зайдите в любую крупную, тысячную больницу и посмотрите, сколько в реанимации пациентов и сколько персонала с ним работает, там разительное несовпадение с нормами. Люди реально работают за десятерых и получают одну зарплату. Это даже не та оптимизация, которую проводит правительство, это то, что происходит на местах: адские условия и нищета, и в течение 10 лет добились того, что доктора вынуждены так работать. Естественно, так работать невозможно. Положа руку на сердце, можно сказать, что в городских стационарах происходит принудительная эвтаназия. Уже сейчас аппаратов ИВЛ не всем хватает, уже сейчас людей принудительно отключают, то есть умерщвляют.

– А как же это оформляется?

– Это правильный вопрос. Главное орудие врача – перо. Оформляется это так, как будто пациент просто умер. Проведены все реанимационные мероприятия, они не помогли. А на самом деле его просто отключили от аппарата ИВЛ. И это постоянная практика. Я уже не говорю о том количестве ошибок, которые все время происходят: врач не может в реанимации работать за десятерых, это физически невозможно. Люди начинают спиваться, профессия деградировала. Так что страшилки про пьяных врачей и про то, что пациент проснулся во время наркоза, – это, увы, часто правда.

…

Все слышали о том принципе, которым руководствуются сейчас в Италии, о медицинской сортировке, когда осознанно отказывают в помощи самым тяжелым больным, обрекая их на смерть. Медицинская сортировка применяется в условиях войны, эпидемий и других катастроф, когда медицинская система не поспевает за количеством пациентов, нуждающихся в помощи. А у нас она идет уже с 90-х годов: мы вынуждены выбирать, кого мы в эти сутки будем спасать.

– Может, поэтому мы иногда слышим о смертях молодых и крепких людей от вроде бы не смертельных заболеваний?

– Да. Мой коллега ушел работать в большую больницу, его как хорошего реаниматолога взяли на отделение специализированных операций. Иногда, когда у него не было плановых операций, его привлекали на экстренные. И он долго смущался – вот аппарат ИВЛ, который должен работать равномерно, вдох-выдох, а не каким-то баяном, без сигналов тревоги. Потом стал замечать, что пациенты на этом аппарате как-то странно себя ведут – у них давление растет, сердечный ритм нарушается. Он открыл журнал экстренных операций, посмотрел – а там почему-то очень высокая смертность, неадекватная тяжести заболеваний. А все очень просто оказалось – на этом аппарате ИВЛ пациенты не дышали. И ни один врач этого не заметил. И неизвестно, сколько это продолжалось. На этот аппарат поступали больные с тем же аппендицитом. Полувдох-полувыдох – молодой еще выживет, а больной постарше и с сопутствующими заболеваниями – нет. То есть испорченный аппарат просто отправлял всех в Вальхаллу (“чертог мертвых” в германо-скандинавской мифологии. – СР). Руководство все это совершенно не интересует, пока это не станет угрозой для их дохода, их карьеры.

…

А что делать, когда у тебя несколько тяжелых пациентов, а аппарат один? Или лекарство заканчивается? Или когда пациент очень тяжелый, он лежит 5, 10 дней? Да, вытащить его реально – но не в условиях российской медицины, когда фонд ОМС тебе платит на его лечение 14 рублей в день. То есть фактически его лечение начинает вычитаться из твоей зарплаты. Потому что у нас есть тарифы ОМС, и каждый человек имеет свою цену, и вот она заканчивается, и доплачивать никто не будет. И чем дольше лежат такие пациенты, тем больше их лечение удорожается – надо менять антибиотики на более современные, а они очень дорогие, все может вылиться в десятки тысяч долларов. Или внутривенное питание, которое тоже стоит сумасшедших денег, и ничего этого нет. От такого пациента уже все устали, вытянуть его нереально, поэтому решают его отключить.

– А кто решает?

– Дежурный врач или заведующий. То есть его можно вытащить – но нет ни сил, ни средств.

– Но еще несколько аппаратов ИВЛ на отделение могли бы улучшить ситуацию?

– Не совсем. Аппарат – это машина. Вот сейчас богатые купили себе аппараты ИВЛ – замечательно, а врача где ты найдешь, а лабораторию?

Аппарат не спасает, спасает врач, а если врач вместо шести пациентов обслуживает 26 и еще две операционные и шоковый зал, он не способен спасти всех. И происходит медицинская сортировка, выделяются пациенты, которых он может спасти, а у всех остальных пишутся истории болезни. К некоторым пациентам врач даже может не подойти – физически не успеть. В принципе, врачи-реаниматологи – вымирающая профессия. А тут пришел коронавирус – ну, извините, у нас уже давно все в кризисе.

– А если вы и еще несколько врачей все это скажут вслух – что с вами сделают?

– Конечно, уволят. Причем без права куда-нибудь устроиться, потому что у нас фактически государственная монополия, частные бизнесы очень слабенькие, бунтари никому не нужны. За десятилетия унижений было выращено рабское поколение врачей, которые спокойно переносят необходимость работать в условиях сумасшедших перегрузок. Да они еще остаются после работы и заполняют документы, и два часа сидят, и три часа, и пять. Это регулярная ситуация для городских больниц, и это время вообще никак не оплачивается. Поэтому все привыкли сидеть, молчать и бояться.

– А если возмутиться коллективно?

– Сначала пойдут на уступки, а потом все равно всех выдавят, эта практика известна. Да никогда и не выступит весь коллектив одновременно – забоятся. Я в свое время пытался создать подобие профсоюза в своей больнице, так на словах все согласны – да, как же мы плохо живем, а потом – ой, нет, могут быть неприятности».

Председатель Комитета Госдумы по информационной политике Александр Хинштейн написал в связи с этим обращение к генеральному прокурору России Игорю Краснову:

Сообщение Генпрокурора попросили проверить информацию об «умерщвлении» пациентов на ИВЛ появились сначала на Медицинская Россия.