Оптимизировали-оптимизировали, да не выоптимизировали: что происходит с «ненужными» больницами России

Откуда в нашей стране заброшенные больницы, и почему они годами стоят никому не нужными.

Гигантская декорация

«Когда по телевизору говорят о нехватке мест для больных коронавирусом, о том, как некоторым пациентам приходится переносить болезнь, сидя в коридоре или лежа на полу, я вспоминаю все те заброшенные больницы, что я посетила за последние годы. И мне становится очень грустно». Такими словами открывает свой рассказ об одной из пустующих ныне больниц блогер Лина Резник, специализирующаяся на фото заброшенных зданий.

В другой «умершей» в 2013 году клинике исследовательница «забросов» обнаружила коридоры с неплохим ремонтом, палаты со множеством коек и даже не разобранное медицинское оборудование. Не обнаружила она там только ни врачей, ни пациентов. Лишь одно помещение все еще используется — благо электричество в здании по-прежнему есть: «В нем киношники создали декорации морга и снимают здесь то ли фильмы, то ли сериалы».

Словосочетание «заброшенная больница» может — и справедливо — показаться немного парадоксальным: как можно «забросить» учреждение, польза от которого очевидна? Это ведь не завод, производивший некогда полезную, а ныне никому не нужную продукцию; не старинная усадьба, давно покинутая хозяевами; не церковь, оказавшаяся ненужной атеистическому обществу. Потребность в медицинских учреждениях кажется незыблемой.

Однако в середине 2010-х годов такое понятие, как «заброшенная больница», стало для России обыденным. В последнее время на такие объекты все чаще обращают внимание блогеры, урбанисты и неравнодушные соседи. На дворе пандемия, и, казалось бы, дополнительные площади и койки пришлись бы как нельзя кстати. В чем же дело?

Ховринская больница в Москве / wikimedia.org

Призрачный госпиталь

Пожалуй, самое известное заброшенное медучреждение России — это Ховринская больница в Москве, которую вы могли увидеть на предыдущем слайде и на соседнем снимке. Этот огромный (1300 коек) многопрофильный комплекс начали строить в 1980 году, но приостановили работу спустя 5 лет и окончательно заморозили вскоре после распада СССР.

Наиболее вероятной версией, почему проект не завершили, считается неравномерная усадка здания на болотистой местности — однако на протяжении четверти века придумывались самые разные способы его спасения. Безуспешно: в 2018 году исполинский комплекс, ставший излюбленным местом сталкеров и фотографов, все-таки снесли.

Однако этот пример — скорее единичная неудача, нежели системная проблема (хотя можно отметить, что советская экономика в 1980-е гг. уже намного хуже справлялась с подобными проектами, чем десятилетием ранее). Будь такая заброшенная больница одна в нашей истории и будь она связана только с кризисным позднесоветским временем, едва ли тема заброшенных больниц стоила бы внимания. Но все несколько сложнее.

_{Фото: wikimedia.org.}

Что такое оптимизация здравоохранения

Началом оптимизации здравоохранения обычно считают принятый в 2010 году закон об обязательном медицинском страховании № 326-ФЗ. Этот закон изменил систему взаимодействия врачей, пациентов и страховых организаций, и именно после него больницы и другие медицинские учреждения, существование которых требовало слишком большой финансовой поддержки, начали понемногу упразднять — закрывая их или присоединяя к более крупным медицинским центрам.

Целесообразность этой идеи многие россияне (и эксперты, и рядовые граждане) почти сразу поставили под сомнение, но волна жалоб от частных лиц и общественных организаций ничего не изменила. Больницы продолжали закрывать, пациенты не могли записаться к нужным им врачам даже в крупных городах, а про мелкие поселения и говорить нечего.

Чтобы попасть к врачу узкого профиля, жителям многих населенных пунктов приходилось ездить в областные центры, где, естественно, полно своих пациентов. Мало того, довольно много переставало работать инфекционных больниц — а потом пришел коронавирус. Оказалось, что необходимость в этих больницах все-таки есть, и еще какая. В 2020 году срочно строились новые, перепрофилировались имеющиеся, больных размещали в наскоро подготовленных для них зданиях, которые имеют совершенно иное назначение, — однако сейчас не об этом.

Проект Здоровье Mail.ru решил узнать — а что же происходит с больницами, которые были закрыты? Что сегодня находится на их месте, используются ли как-то эти здания, снесены ли они или так и стоят, разваливаются, никому якобы не нужные?

_{Фото: zavpro_.}

Что стало с оптимизированными больницами?

Первым делом мы, конечно, обратили внимание на Москву. Судьба у разных больничных комплексов, как водится, разная.

Например, инфекционная клиническая больница № 3 на 1-й Курьяновской улице превратилась после закрытия в бизнес-инкубатор. Больницу № 72 снесли и строят на ее месте жилье. Детскую инфекционную больницу № 12 просто снесли — там сейчас ничего нет, аналогично с детской инфекционной больницей № 8, а больница № 6 на Новой Басманной до сих пор стоит, здание никому не нужно. На месте 72-го родильного дома — частная клиника. На месте 54-й больницы теперь университет — Московская городская юридическая академия. Здание 59-й больницы отдали Московскому городскому фонду ОМС. Здание 56-й больницы на карте фигурирует как административное, что там сейчас — точно не известно (по крайней мере, нам). В Чертаново закрыли несколько женских консультаций — соответствующие кабинеты в поликлиниках заняли врачи других профилей.

В Санкт-Петербурге «оптимизировали» 15-й родильный дом — планировали переделать под перинатальный центр, но что-то пошло не так, и он уже больше 5 лет стоит и гниет. В Шимске Новгородской области с круглосуточным стационаром поступили так же, как с консультациями в Чертаново — просто закрыли, оставили только дневной, пациентов отправляют в соседние города. В Бору (это город-спутник Нижнего Новгорода) закрыли стационар, перетасовали медицинские учреждения, теперь вместо одного из них работает школа искусств (в отремонтированном здании). В самом Нижнем Новгороде закрыли родильный дом № 6 — планируют его снести и на его месте построить поликлинику.

Этот список, конечно, далеко не полный, но даже он позволяет сделать вполне конкретные выводы.

Получается, что единой политики по поводу того, что дальше делать с закрытыми больницами, нет — где-то земля достается совершенно не относящимся к медицине организациям, где-то остается в ведении учреждений здравоохранения, где-то здания просто забросили, иногда даже с оборудованием, и что с ними будет дальше, неизвестно, видимо, потому, что восстановление или снос обойдутся слишком дорого. Дороже ли, чем строительство новых инфекционных больниц на периферии? Тоже неизвестно.

_{Фото: nakifaria, p01ina.}

Можно ли переоборудовать неиспользуемые здания больниц под ковидные госпитали?

Евгений Герасимов, член комиссии Мосгордумы по здравоохранения и охране общественного здоровья:

«Нужно говорить о конкретных больницах с Департаментом здравоохранения. И иметь перед глазами их план по тому количеству мест, которое необходимо для ковидных госпиталей. Насколько я знаю, в Москве уже предусмотрено определенное количество таких мест. Еще один момент: помещения под COVID-19 должны быть современными, а этому условию соответствует далеко не каждая больница из старых. Переделывать — не всегда продуктивно. Людям необходимо лечиться от прочих заболеванией тоже, поэтому лучше бы их было переделать в больницы с другой спецификой. Но точно ответить на этот вопрос могут только в Департаменте».

В ответ на запрос проекта Здоровье Mail.ru в Департамент здравоохранения г. Москвы комментария не поступило в течение месяца.

_{Фото: Алексей Майшев / РИА Новости.}

Как использовать заброшенные больницы?

Денис Ромодин, кандидат политических наук, краевед, научный сотрудник Музея Москвы:

«Такие постройки по своему планировочному решению достаточно универсальны и могут быть приспособлены под разные функции. Если это исторические здания, то они даже с учетом их статуса ОКН легко приспосабливаются под медицинские сооружения — клиники, например.

За рубежом есть примеры ревитализации зданий больниц, особенно исторических, под новые функции — чаще всего под отели. В России тоже есть хороший пример. Это Шамовская больница в Казани, которая была построена в начале XX века и является примером архитектуры модерна. Другой пример — Ново-Екатерининская больница XIX века в Москве (на фото), которая была приспособлена под Московскую городскую думу, также в 1990-х гг. обсуждался проект ее приспособления под Музей Москвы.

Еще один свежий пример: подмосковная больница в Химках — особняк Патрикеевых. В ноябре 2020 года было принято решение сделать там музей».

_{Фото: wikimedia.org.}

В заброшенных больницах остались книги и оборудование

Зарубежный опыт: адаптивное повторное использование

Несмотря на развитие технологий телемедицины и онлайн-диагностики — и его по итогам 2020 года вполне можно назвать «бурным», не переборщив с пафосом, — тем не менее медицина остается одной из тех отраслей, которые остаются наиболее зависимыми от физического присутствия двух людей (врача и пациента) в едином пространстве. И даже всплеск телемедицинских сервисов фундаментально не меняет ситуацию: удаленное общение с пациентом, как правило, используется для сопровождения амбулаторного лечения, но не для диагностики и тем более не для стационарного лечения.

В ситуации экономического кризиса — который, как ни крути, мы переживаем сейчас — строить новые здания для больниц и поликлиник зачастую слишком накладно для государства и рискованно для бизнеса. Адаптивное повторное использование — экономный способ вернуть старые здания к жизни, и на Западе эта схема активно обкатывается.

Под активным повторным использованием понимают практику выявления, приобретения, реновации и возвращения к экономической деятельности объектов недвижимости, которые были по тем или иным причинам заброшены. Даже если состояние этих зданий далеко от идеального, во многих случаях восстановление и переориентация — дешевле, чем новое строительство.

В США, где, само собой, тоже не являются редкостью заброшенные сооружения (в том числе медучреждения), накоплен богатый опыт возвращения к жизни тех объектов, которые уже казались безвозвратно утраченными. Например, система здравоохранения Уиллис-Найтон (г. Шривпорт, штат Луизиана), столкнувшись в 1970-е гг. с необходимостью оптимизации расходов, внедрила в свою стратегию адаптивное повторное использование — и за полвека ввела в строй множество новых медицинских центров, использовав как заброшенные больницы, так и разрушающиеся здания других назначений. В списке их достижений — бывшие торговые центры и ремонтные мастерские, превращенные в клиники, а также несколько закрытых больниц, которые были открыты заново после длительного простоя.

Можно ли распространить подобную практику в России? Утвердительный ответ на этот вопрос возможен только после радикального пересмотра земельного и налогового законодательства. Допустим, налоговые преференции за применение адаптивного повторного использования — тот инструмент, который точно спас бы многие здания, как минимум находящиеся в привлекательных местах.

_{Фото: fshoq.com/CC0.}

От черной плесени уже ничто не спасет

Лина Резник, блогер:

«Четырехэтажная больница в Подмосковье [фотографии которой вы видите на этом слайде] была построена в 1970-е гг. А вот информации о том, когда она была закрыта, я в сети так и не нашла. Судя по разрушениям, около 5–7 лет назад.

Больше всего меня поразила капсула, найденная под лестницей. Позднее выяснилось, что это барокамера “ОКА-МТ” — специализированный медицинский аппарат, использующийся для терапевтических целей. Внутри барокамеры находится воздух, насыщенный кислородом. При проведении процедуры пациент в горизонтальном положении помещается внутрь и лежит некоторое время, дыша и насыщаясь кислородом. Последний оказывает восстанавливающее действие на организм.⠀

Такая прекрасная сохранность объекта объясняется наличием охраны. Но от протечки крыши от первого до последнего этажа и, как следствие, от гниения здания и огромного количества черной плесени эту больницу уже вряд ли кто-то спасет...»

_{Фото: p01ina.}

Над материалом работали:

Ксения Якушина,

Екатерина Набережнова,

Александр Акулиничев.

Фотографии:

Алексей Майшев (РИА Новости),

Анастасия Ria,

Лина Резник,

Александр zavpro_,

the_child_of_satan.