КРАСНАЯ ШАПОЧКА
Снег выпал ночью, как всегда без предупреждения, накрыл мир пушистым ковром. Деревья превратились в причудливое нечто конической формы, согнутое под тяжестью белой брони. От печных труб к белесому небу тянутся столбики дыма, напоминающие о жарком очаге и аромате рождественской выпечки.
Волк потянул носом, задрав голову, действительно, пахнет пирогами и горячей похлебкой. В животе требовательно заурчало, сегодня даже зайцы попрятались в норы, а оленя без стаи попробуй загони... Серый заскулил про себя, проклиная норовистую судьбу и не самый удачный год. Заковылял по грудь в снегу, поджимая переднюю лапу к груди — неделю назад неудачно упал в овраг, гонясь за сохатым. Все бы ничего, но стая решила, что калеки не нужны.
Кто не охотится — тот не ест.
Только люди считают волка одиночку чем-то гордым, независимым и самодостаточным. В природе одинокий волк обречён, особенно зимой.
Уши дернулись, волк завертел головой и, поймав источник звука, пошел со всей осторожностью. Ноздри широко раздуваются, захватывая крупицы запаха и обрисовывая в голове смутную картину.
Через лес по засыпанной снегом тропе движется девочка с объемистой корзинкой. Содержимое старательно укрыто цветастой тканью, дабы сохранить тепло. Девочка одета в красный шерстяной плащ с глубоким капюшоном и плотную одежду. Снег на тропе едва доходит до колен, а деревья, согнувшиеся по бокам, образуют своеобразный туннель. Девственный наст весело скрипит под сапожками, из дупла за путницей наблюдает ярко рыжая белка. Увидев идущего наперерез волка, белка пискнула и от греха подальше забилась в дальний конец убежища, принялась грызть запасенный гриб.
Серый неспешно вышел на тропу и сел на задние лапы, стараясь игнорировать боль в передней. Красная Шапочка остановилась, в голубых глазах мелькнул страх, волк чуть склонил голову, пытаясь угадать возраст девицы. Лет тринадцать — четырнадцать, сложно сказать точнее, девочки растут быстрее парней, а из-за капюшона черты лица почти не разглядеть.
— Здравствуйте, дядя Волк... — Пролепетала Красная Шапочка, прижимая корзинку к животу.
— Здравствуй, девочка. — Сдержанно ответил Волк, запах от корзинки заставляет желудок бесноваться, а пасть наполняться слюной, вот-вот потечет меж клыков, мешая говорить. — Куда путь держишь?
— К бабушке... вот пирожки несу.
— А почему твоя бабушка в лесу живёт?
— Она дочка лесника, с детства привыкла к лесу, а от деревень и города её мутит и... мама запретила мне повторять это слово, простите…
— Ничего, ничего... — вкрадчиво сказал Волк.
Если подумать, то да, видел пару раз избу на поляне, огороженную высоким частоколом. Только это было очень далеко, девочка сможет дойти туда только к вечеру, если идти по этой тропе…
— Я, кажется, знаю куда ты идешь, — сказал Волк, — изба с резными ставнями и кирпичной трубой?
— Да! Именно туда.
— Неблизкий путь... как безответственно со стороны твоей матушки отправлять тебя одну.
— Матушка приболела, а отец с братьями на заработках в соседнем городе. — Грустно ответила Шапочка.
— Ясно, ясно... — протянул Волк и осторожно шагнул к девочке. — Давай поступим так, я покажу тебе короткую дорогу за два пирожка.
— А потом сожрёте и меня и бабушку?!
— Нет! Сожри я тебя, местные облаву устроят, а куда мне бежать с такой-то лапой.
Волк выразительно кивнул на поджатую конечность, конец лапы заметно опух, отчего подушечки кажутся раза в полтора больше нормальных. Словно каждую укусила здоровенная пчела.
Шапочка потерла кончик носа двумя пальцами, выдыхая в ладошку теплый пар. Волк только сейчас заметил, что варежек у неё нет, а кончики пальцев явно не здорового цвета.
— Хорошо... а то холодает... — Неуверенно согласилась девочка.
— Один пирожок сразу! — Торопливо вставил волк.
Красная Шапочка, поколебавшись секунду, сдвинула ткань и достала исходящее паром лакомство. Пышное, размером с пол предплечья взрослого мужчины и источающие с ума сводящий аромат теста и мясной начинки. Бросила Волку и торопливо заткнула ткань, стараясь задержать пальцы в тепле.
Серый поймал пастью, жадно проглотил, как утка, не разжевывая. В животе довольно квакнуло и заурчало, вгрызаясь в горячее лакомство и наполняя изможденное тело силами.
— Вкусно?
— Очень.
Волк мотнул хвостом, почти как собака и кивнул на неприметный проход меж деревьев.
— Милости прошу за мной, красавица.
Получив нежданный комплимент, Шапочка зарделась и послушно последовала за волком. Снег почти сразу поднялся до бедер, и, подумав, девочка пошла по следам волка. Серый проламывает наст грудью, тщательно утаптывает лапами, почти наслаждаясь ощущением еды в желудке и собственной нужности.
— А где остальные волки? — Спросила Красная Шапочка спустя добрый час пути.
— Они ушли. — Нехотя ответил Серый. — Далеко на север, подальше от людских поселений.
— Почему?
— Мир меняется, добыча уходит из этих краёв, а мы вслед за ней. Таков путь хищника.
— Но вы ведь остались…
— Меня бросили. — Сухо перебил Волк, и нехотя добавил, — пищи мало, а хромой только замедлит стаю, от чего, отстав от добычи, начнут голодать и здоровые.
— Простите…
— Ничего, просто жизнь такая. Вы, люди, бывает, и стариков в лесу бросаете перед зимой.
— Нет! У нас еды вдосталь!
Волк спрятал грустную ухмылку - милое дитя, не заставшее неурожай и лютые зимы, пусть таким и останется. Лес вокруг густеет, а глубина снега спадает до приемлемой. Часто попадаются белки, снующие по белому ковру в поисках непонятно чего или носящиеся с ветки на ветку. Вдалеке истошно покрикивает глухарь, вызывая стойкое желание пойти и сожрать, просто чтобы не дергаться каждый раз.
Красная Шапочка налетела на Волка, ойкнула и, извинившись, поспешно отступила.
— Случилось что?
Серый застыл, вытянувшись вперёд и опустив хвост, сказал, не поворачивая морды:
— Готовься бежать, как только я скажу…
— Что случилось?!
— Медведь.
Словно поняв, что речь о нём, из-за деревьев медленно вышел лесной гигант в бурой шкуре. Остановился, глядя на парочку пристальным взглядом пьяного боцмана, разбуженного пинком. Под свалявшейся шерстью отчетливо проступают дуги рёбер, одного уха нет, а дыхание вырывается короткими рывками.
Шапочка застыла соляным изваянием, боясь выдохнуть. Волк тихо зарычал, прижался к земле. Медведь выглядит старым и ослабшим, но даже в таком состоянии способен завалить лося, одним ударом переломив хребет. При желании может догнать кого угодно или быстрее молнии взобраться на любое дерево. Даже с одним ухом слышит затаившихся в норах мышей и прочую живность.
Медведь повёл носом, Волк зарычал громче, оскалился. Лесной Царь громко фыркнул и... прошел мимо. Серый некоторое время провожал взглядом, ожидая, что косолапый передумает и бросится на них, повернулся к девочке и прошептал:
— Быстрее, пошли отсюда!
— П-п-почему он не кинулся? Это же шатун!
— А кто его знает? — Нервно ответил Волк. — Медведи себе на уме, могут и в морду лизнуть, а могут и голову оторвать. А могут и то, и то одновременно. Поторопись, а то вдруг передумает!
Дальнейший путь Шапочке запомнился плохо, Волк отчаянно торопился, петлял, стараясь пройти там, где их запах смешается с другими или где медведь попросту запутается, али не сможет пролезть. Вполне осознавая тщетность подобных попыток - если медведь захочет тебя сожрать, считай себя покойником.
Впереди мелькнула крыша избы поверх добротного частокола, деревья нехотя расступились, открывая полянку, и волк ухнул в снег по шею. Забарахтался, с трудом выбрался и осторожно последовал к дому, часто оглядываясь на Шапочку. У ворот остановился, сел, по-собачьи вывалив язык и жадно глядя на корзинку в руках девочки.
— Я свою часть выполнил.
Второй пирожок старательно разжевал, наслаждаясь вкусом теплого мяса со специями и давясь слюной. Даже не заметил, как ворота отворились и в проёме выросла бабушка. Здоровенная женщина с руками могучего лесоруба и суровым взглядом. Седые волосы перехвачены на лбу вышитой бисером лентой, одета в теплый наряд из грубо выделанных оленьих шкур. Волк шумно сглотнул, по виду «бабушка», язык не поворачивается назвать её старушкой, вполне может задушить медведя одной рукой.
— Здравствуй, бабушка! — Радостно крикнула Красная Шапочка и прыгнула, распахнув объятия. — А я тебе пирожки принесла! Правда, два пришлось дяде Волку отдать, он меня проводил короткой дорожкой и от медведя охранил!
— Правда? — Прогудела «бабушка», смеряя Серого взглядом и нежно обнимая внучку.
— Да что... я ничего... — Пролепетал Волк, поджав хвост и прядая ушами. — Так, рядом постоял... приглядел... Можно я пойду, а?
— Нет. Заходи.
— Х-хорошо…
Бабка захлопнула ворота за ними, а Шапочка вприпрыжку убежала в избу. Проводив внучку взглядом, «бабушка» села перед волком, заглянула в глаза и медленно произнесла:
— Голодный?
— Д-да…
— Холодно?
— Д-да.
— Лапа заживёт?
— Надеюсь…
Выпрямившись, лесная великанша кивнула в сторону дома и сказала:
— Тогда слушай сюда, у меня будка пустует с прошлой весны, можешь остаться в качестве сторожа и провожатого для внучки. Но если с ней что случится... — «Бабушка» красноречиво провела провела большим пальцем по глотке. — Согласен?
Волк оглянулся на ворота, подёргал больной лапой и пробормотал:
— Собственно, почему бы и нет? А чем кормить будешь?
Бабка улыбнулась и неожиданно теплым голосом сказала:
— Едой не обижу, только за внучкой приглядывай.
(c) ЛитБлог