Для 90% родственников я — предатель
Семен Семенченко — народный депутат Украины от фракции «Самопомощь». Первый заместитель главы комитета по вопросам национальной безопасности и обороны. Был активным участником Евромайдана. Получил известность в качестве командира добровольческого батальона «Донбасс». Женат, воспитывает трех детей.
«112»: Сегодня у нас в гостях народный депутат Семен Семенченко. Здравствуйте, Семен. Сейчас, когда у нас новое правительство, новая коалиция, кто ответит за прежние два года потерянной нами жизни? Почему нет политической ответственности в виде сложения вами мандатов, раз вы не смогли ничего сделать?
Семен Семенченко: Было бы правильно и справедливо каждому отвечать за свое. «Самопомощь» не скурвилась, а все те, кто своим принципам изменил, сейчас не в нашей фракции. Я не голосовал ни за один закон, за который мне было бы стыдно. Все те законопроекты, которые я обещал сделать, я их сделал. И не моя вина, что их не выносят на рассмотрение ВР. У меня личный конфликт с президентом Украины, и я думаю, что его окружение получает гигантские бонусы, угождая ему. 26 голосов у «Самопомощи», и мы готовы голосовать за те законы, которые нужны. Но эти законы не ставятся на ВР, потому что у нас есть две мегафракции, и они несут всю ответственность за страну. Случайно в эту ВР попало до 60 человек, не относящихся ни к одному политическому клану. Система тогда была еще неустойчивой. И я не думаю, что было бы хорошо еще уменьшить это количество сейчас. Наоборот, его надо увеличивать.
— Люди, которые идут коалицией для изменения участи страны, несут солидарную ответственность. Вы виноваты в том, что не смогли убедить своих коллег в том, что это надо делать.
— Я знал, зачем я шел. Я не даю сейчас полностью похоронить дела по Дебальцеву и Иловайску, и абсолютно не моя вина, что фракции коалиции в комитете голосуют солидарно с Левочкиным (Сергей Левочкин — глава администрации президента Украины, — прим. ред.) за то, чтобы это не расследовать. Я буду требовать, пока у меня хватит сил, привлечь к ответственности Муженко (Виктор Муженко — начальник Генерального штаба — Главнокомандующий ВС Украины, — прим. ред.), Гелетея (Валерий Гелетей — министр обороны Украины, — прим. ред.), Порошенко за эти военные поражения.
— А как вы не даете похоронить эти дела?
— Я — потерпевший по этому делу и прилагаю все юридические усилия для того, чтоб это дело не закрыли. Я в каждом эфире не даю об этом забыть, а именно забыть — это то, что им сейчас нужно. Порошенко делает все для того, чтобы это дело не было передано в суд. В Дебальцеве за полгода не было построено ни одного бетонного укрепления, туда не были подтянуты резервы. Все сообщения о том, что Россия ударит, игнорировались. В ключевой пункт Логвиново, между Артемовском и Дебальцевым, за несколько часов до того, как туда ударили российские войска, по команде Генштаба отвели украинские войска и дали занять эту территорию. Если бы команду отдавал лично Муженко, он бы давно бы уже сидел. Я думаю, что команду отдавал, в том числе, и Порошенко, потому что неоднократно руководители фракции рассказывали, как происходят «нарады», на которых рассказывают о военных вопросах. И Петр Алексеевич лично показывает на картах, как это и что. Я не думаю, что одни и те же лица после Иловайска и Дебальцева повторили одни и те же ошибки. Погибли мои товарищи, и я не хочу, чтобы после показывания указкой оставляли сначала бездарно нашу территорию, гибли люди, а потом это объявлялось военной победой и брехней, как говорит советник Порошенко, и все это покрывалось. Он имеет право так действовать по закону, но по закону любые такие вещи должны быть расследованы военной прокуратурой. Не добровольцев паковать по тюрьмам, а расследовать это
— «Самопомощь» собиралась, в известной степени, из случайных людей.
— Все эти люди, которые посмотрели, как разворовывали страну последние 20 лет, профессиональные политики приняли решение брать на себя ответственность, идти, получать опыт, честно переживать все невзгоды и нести за это ответственность.
— Говорят, что вы — человек Коломойского. И ваш псевдоним — Семенченко — был придуман в кабинете Коломойского.
— А есть хоть одно доказательство этому?
— Мне говорили об этом в приватной беседе депутаты, которые якобы присутствовали при этом.
— Вы можете привести хоть одно косвенное доказательство моего отношения к Коломойскому?
— У меня лично прямых доказательств нет. А косвенные доказательства — это очень расплывчато. Зачем вы в одном из первых интервью газете «2000» два года назад рассказывали, что у вас три высших образования и т. д.? Что вас вело к этому?
— Я не знаю такого интервью и его не давал. Существует Семен Семенченко — человек, не депутат, не публичное лицо. «Семен Семенченко» — сначала было моим боевым псевдонимом. Я не был депутатом и ничем не был обязан ни одному из тех диванных экспертов, журналистов, политологов, которые меня комментируют. Я, видя, что на Донбассе нет армии, нет поддержки
полиции, СБУ, убивают людей за украинский флаг, за то, что они хотят жить на Украине, организовал незаконное вооруженное формирование — батальон «Донбасс» — и начал гнать оттуда и россиян, и «дэнээровцев». Благодаря нам, уже три района Донецкой области еще до мая 14-го года были полностью освобождены от «дэнээровцев». Я, кстати, не подлежу призыву, потому что у меня трое детей, но я на это наплевал. Моя семья жила тогда в Донецке. Мои родители тогда жили в Севастополе. Я готов был погибнуть сам, но не хотел, чтобы моя защита Украины закончилась гибелью моих детей и моей семьи. Поэтому я взял себе боевой псевдоним и надел свою балаклаву. Я старался ничего не говорить о себе, чтобы не могли определить мою семью и где я проживаю. Я отвечал на вопросы так, чтобы не было возможности меня идентифицировать. Я говорил, что я не 74-го года рождения, а 76-го, я говорил, что у меня не трое детей, а четверо, что я живу не в Севастополе, а в Симферополе. Некоторые вещи я говорил специально, чтобы уводить внимание всех этих органов. Когда я стал народным депутатом, то ни в одном интервью я своим избирателям ни одного раза не соврал.— Непросто человеку поменять имя. Кто вам выдавал новый паспорт?
— Очень просто. Любой человек может поменять имя.
— У вас есть высшее образование?
— У меня есть семь лет формального высшего образования. Я окончил Севастопольский технический университет. До этого два курса отучился в военном морском училище. После этого я обучался во ВГИК, его закончил, но не получил диплом, потому что не сдал дипломную работу. Одновременно еще учился на факультете операторского мастерства. Последнее, что я получал, было в 2008 г. Когда я подавал документы в ЦВК, у меня на руках даже не было документа о среднем образовании, потому что все, что у нас было, осталось дома, в Донецке. В мае 2014 г. моя жена выехала из Донецка с тремя детьми и одной сумкой. Мы не думали, что государство вот так тупо там кинет всех там напрызволяще. Мы думали, что мы туда вернемся. Я заканчивал вузы в Севастополе, жил в Донецке. Последний вуз окончил в Москве. У меня нет возможности получить в РФ что-либо. Поэтому я честно объяснил ситуацию в ЦВК, честно сказал, что у меня нет ни одного документа, и они мне написали: «Среднее образование». Поэтому давайте считать, что у меня среднее образование, то есть то, что написано в ЦВК. Когда я баллотировался в Кривом Роге, я честно написал, что у меня нет ни одного документа.
— Правда ли, что когда вы регистрировались в Кривом Роге, вы зарегистрировались как переселенец из аннексированного Крыма?
— Правда. Я зарегистрирован в квартире своих родителей в Севастополе. В Донецке я жил последние десять лет. Я не купил квартиру в Донецке, я встретился там со своей женой, и у нас появилось трое детей.
— Ваши родители остались в Севастополе?
— Я не буду об этом говорить, потому что у меня очень тяжелая ситуация. Я для 90% своих родственников — предатель, и это послужило одной из причин, почему я менял фамилию.
— У вас есть вопрос?
— Как вы считаете, эта система может выкинуть кого угодно или есть исключения?
— Я думаю, что система, в которой нет противодействия и рычагов и которая не является подлинно демократической, может выбросить из себя кого угодно. Поэтому пока мы не создадим суды в стране, никаких реформ мы провести не сможем. И система будет сама себя пожирать.
(Публикуется с небольшими сокращениями).