«Стеклорез», «У попа» и другие: о повседневной жизни Иркутска 1970–1980-х годов. Часть вторая
Продолжим краткую прогулку по центральной части города в эпоху «зрелого Брежнева» и его ближайших наследников. Старт «потребительского обозрения» состоялся 26 апреля.
Мясо. Им, точнее – колбасными изделиями, торговали во всех гастрономах, но торговля 30–40-летней давности разительно отличалась от нынешней, и не только в техническом плане (очередь обслуживал продавец, расчет только наличными и т.д.). К 80-м годам, а особенно с 1981-го, после введения продовольственных талонов, действовала месячная норма на выбор: 1 кг мяса, либо 800 граммов колбасы, либо килограммовая пачка пельменей на человека (включая несовершеннолетних). В реальности мясо (не кости) бывало по талонам чрезвычайно редко. Колбасный ассортимент составляли два-три вида («Русская», «Докторская») исключительно от Иркутского мясокомбината. А в середине и конце 80-х преобладала еще более незатейливая на вкус «Хлебная» – не в привычных батонах, а в формах, похожих на хлебные буханки. Пельмени бывали чаще всего (почти постоянно), но их качество, как бы это сказать помягче…
Но и это не все. «Отовариться» даже по талонам можно было только в районе проживания, причем список магазинов значился на обратной стороне каждого талона. И если в центре (Кировский район) магазинов было относительно много (хотя и многократно меньше, чем сейчас), а населения мало, то в «спальных» микрорайонах положение было откровенно аховым: чтобы «отоварить» талоны хоть чем-нибудь, приходилось основательно побегать (между парой-тройкой магазинов) и постоять (в очередях).
Специализированный магазин мясопродуктов на Карла Маркса (где позже открылся магазин «Планета света») был таковым условно – ничего особенного там не было даже по «застойным» меркам. Кстати, в 80-х нормальное мясо по 2 рубля (официальная государственная цена) было доступно только избранным. Большинство отоваривалось на рынке по цене 5 рублей за кг (было бы еще дороже, но государство запрещало частникам переходить эту планку), да еще простояв в длинной очереди, но так и оставшись без «хороших кусков» (это если не пришли рано утром). Рубщики мяса считались очень важными людьми. Как, впрочем, все, кто тогда распределял дефицит, даже работники домоуправлений, в чьи обязанности входила раздача продовольственных талонов.
Поэтому те, у кого были возможности, запасались мясом на селе у знакомых или родственников. Сразу десятками килограммов, целыми тушами. Практично, но первобытно.
И все-таки вернусь к «нужным» людям. Иначе может создаться впечатление, что деньги в СССР (включая, естественно, Иркутск) были универсальным эквивалентом, всемогущим средством платежа. Да, размер денежных доходов имел определенное значение, но 200 рублей, скажем, инженера или научного сотрудника и 200 рублей, например, работника молочного завода, мясокомбината или торговой сферы (особенно не рядового) – это по тем временам «две большие разницы». В экономике тотального дефицита блат имел все же решающее значение. Более того, те, кто «сидел на дефиците» – самом разнообразном: от мяса, масла, молока, алкоголя до мест в гостиницах, билетов в театры или продажи книг, сформировали по всей стране, включая опять же Иркутск, неофициальную сеть взаимного снабжения. Завсклад – товаровед – метрдотель и дальше, по цепочке. Меняешь свой дефицит на дефицит соседа, рука руку моет… А если у тебя нет дефицита и блата, то извини…
Все магазины в Иркутске (как и по всей стране) работали в советское время с перерывом на обед
Мясо птицы: купить кур, к тому же не очень презентабельных, можно было (за крайне редким исключением) только на рынке. Магазин «Птица» был подобен магазину мясопродуктов. Яйца продавались в ячейках по 30 штук и тоже с перебоями. Впрочем (и поэтому), по 30 мало кто брал – сплошь по 60, 90 и даже по 120. Рыба: сплошной минтай с легкой поправкой на «Океан» плюс вариации на тему «Килька в томате».
Бакалея. Сахар – 1 кг в месяц по талонам и тоже, как и мясо с маслом, в магазинах по списку («отоварка» в «чужом» магазине была исключена на 100 процентов). Макароны в основном «Яичные». При этом бакалейные товары (разумеется, тоже узкого ассортимента и сурового качества) продавались не только – и даже не столько – в гастрономах и немногочисленных универсамах, но и в специализированных хлебных магазинах, коих было много. Но с хлебом опять же было так себе: черного почти никакого, сдобы / выпечки крайне мало. Наиболее ходовым товаром был "серый" хлеб по 16 копеек (эта цена держалась долго и стала расти только в середине 80-х) и белые "сайки", которые было легко разделить на три части. Чувствовалось, что проблемы в сельском хозяйстве Приангарья куда серьезнее, чем, скажем, на Алтае или в Новосибирской области.
При позднем Брежневе и в годы Андропова, Черненко, Горбачева перебои с хлебом – натурально пустые прилавки – были уже обычным делом. Помню, пару раз был свидетелем, как зарубежные туристы, зайдя в хлебный и увидев «наличие полного отсутствия», не сдерживали эмоций. Откровенно говоря, стыдно за державу было именно в эти мгновения. Вот если бы не иностранцы, а только свои, тогда вроде как и ничего, привычно. Так уж мы были воспитаны.
Но ложка меда в бочке с дегтем все-таки была! Хлеб лежал на прилавках недолго, его расхватывали вмиг, и вкус свежей, хрустящей корочки невозможно забыть. Была и такая, ныне забытая услуга: для желающих буханку разрезали на половинки – удобно для одиноких или совсем небогатых. Изначально маленьких буханок не было.
Soviet dream – иркутский «Чай со слоном»
Ну ладно, Иркутская область – не хлебный край. Но гримасы плановой экономики с ее директивным распределением были наиболее ощутимы в чайной торговле. Иркутская чаеразвесочная (изначально – чаепрессовочная) фабрика долгие годы была единственным в Сибири предприятием этой отрасли. Казалось бы, Иркутску на правах хозяина должно перепасть больше. Ан нет – с чаем было как и в других региональных столицах восточнее Урала. Кстати, байховый чай вытеснил плитки прессованного только к середине 70-х годов, и вне конкуренции, конечно, были большие пачки индийского с бегущим слоном на этикетке. Его так и называли – «Чай со слоном», и этот мем – одно из придыханий советской ностальгии по-иркутски. О пакетиках, естественно, никто не имел даже понятия.
О кофе лишь один факт: появление бразильского «Пеле» (почти рифмуется с «пойло») в конце 70-х было встречено ажиотажным спросом. «Тащили» столько, сколько давали в руки – иногда по 5 стеклянных банок, иногда по 10. Чуть лучше был индийский кофе в круглых металлических.
Спиртное в разгар «сухого закона» продавали – если говорить о водке и о центре Иркутска – только в «Безруком» на улице Степана Разина и (на левом берегу) в магазине, что в начале улицы Гоголя. Причем с 14 до 19 часов и по строгой норме по талонам: в месяц поллитровка «белой» или две бутылки вина на человека. Но и чуть раньше, в 1970-х – первой половине 80-х сервис и ассортимент торговли алкоголем был крайне ненавязчив. Водка – в основном «Экстра» (исчезла в конце 70-х), а затем «Русская» и «Старорусская», реже «Сибирская», вся местного, иркутского производства. Азербайджанский «Агдам» (как казалось тогда, бессмертный) – бывало, даже с бензиновой пленкой: цистерны для перевозки нефтепродуктов не всегда тщательно мыли, прежде чем залить туда вино. Несколько видов вермута (не путать с настоящим, всякими там «Мартини» / «Чинзано» – нашей «Верой Михайловной» можно было неплохо выкрасить заборы). Портвейны типа «Три семерки» считались роскошью. Линейка сухих вин тоже была короткой, преимущественно из Болгарии и Грузии. В коньячном отсеке доминировали болгарские бренди «Плиска» и «Слынчев бряг».
В ночное время продажей алкоголя промышляли многие таксисты, которые тогда были на государевой службе. Правда, разговаривать с ними нужно было по-особому, «с подходцем»: за такую продажу наказывали, и поэтому водители «шашечек» внимательно присматривались к покупателям – не засланные ли казачки. Подчас не сходились в цене, хотя она была известна заранее – до «сухого закона» червонец, а затем, к концу 80-х, подскочила к четвертному (25 рублей). Кусается, но… не хочешь – не пей.
«Реализация водки». Это фото сделано не в Иркутске, но у нас такая картина тоже была типичной
Пиво (его продажа талонами не нормировалась) – в основном «Бархатное» и «Жигулевское», тоже иркутского разлива. Правда, в конце 70-х – начале 80-х раз в месяц несколько гастрономов Иркутска до потолка заполняли пластмассовыми (тогда редкость!) ящиками с темным монгольским пивом «Боргио» из Улан-Батора. Зато была развита субкультура разливного пива, которое в основном продавали в специальных киосках. Розлив шел в стеклотару покупателей, чаще всего использовались трех- и пятилитровые банки (последние из-под венгерских огурцов и помидоров). Очереди за пивом – важная черта «застойного» и «перестроечного» Иркутска. Как, впрочем, и всех советских городов того времени.
Вообще, убогость доступного большинству ассортимента по всем товарам – продовольственным и промышленным, особенно в 1980-х, была, по нынешним стандартам, потрясающей. Но тогда это считалось само собой разумеющимся, казалось, что по-иному и быть не может и что так будет всегда.
Продолжим наше путешествие примерно через неделю. Принимаются дополнения, поправки, уточнения.
Юрий Пронин для ИА «Альтаир»
Фото американского фотографа Дуга Смита (1988 год), mirtesen.blogspot.com, zabaka.ru