Култура (Болгария): Джонни и Иванушка, или о воспитании
Перед некоторыми государствами все равны, даже маленькие равны большим — никто не настолько мал, чтобы Государство не могло потребовать его смерти. В предыдущей статье этого раздела я писал, что, поскольку эти проблемы характерны не только для России, мы сравним реакцию разных стран и обществ. Я говорил, что нигде в мире не решают хорошо проблему малых и больших, проблему подрастающих ... Читать далее
Перед некоторыми государствами все равны, даже маленькие равны большим — никто не настолько мал, чтобы Государство не могло потребовать его смерти.
В предыдущей статье этого раздела я писал, что, поскольку эти проблемы характерны не только для России, мы сравним реакцию разных стран и обществ. Я говорил, что нигде в мире не решают хорошо проблему малых и больших, проблему подрастающих и (по идее) зрелых. Давайте начнем с попыток государства решить эту проблему, а затем перейдем к попыткам общества.
Негативные реакции государства
Современную Россию (интересно, почему?) в силу традиции времен холодной войны сравнивают, прежде всего, с Америкой. Сделаем и мы так. Отношение государства ко всему больше всего отражается в законах и суде. А история законотворчества и судопроизводства в отношении молодых и малолетних правонарушителей в США пугает, по крайней мере, меня.
Только в 2005 году в Соединенных Штатах была запрещена смертная казнь для несовершеннолетних (по решению Верховного суда). Последний раз американское государство убило на законных основаниях несовершеннолетнего в 1959 году (ему было 17 лет). Не буду вступать в спор, где одним важно наказание, а другим — состав преступления; не буду вдаваться в технические подробности, что кто-то, значит, совершил наказание как малолетний, а получил смертный приговор как совершеннолетний; или что нельзя говорить о США в целом, потому что смертная казнь была законна не во всех штатах. Мне противно копаться в подробностях, когда речь идет о моральных дилеммах. Не говоря о том, что в большинстве случаев подробности несущественны: граждане США, любящие говорить об «американском обществе», не берут на себя его вину и не разделяют с ним ответственность за его действия. Приведу несколько фактов, и вот один из них.
«В 1944 году афроамериканец Джордж Стини-младший умер на электрическом стуле в штате Южная Каролина. Ему было 14 лет, он стал самым юным казненным в XX веке. Смертный приговор был исполнен менее чем через три месяца после того, как его арестовали по обвинению в убийстве двух белых девочек (7 и 11 лет) в маленьком городке Алколу в Южной Каролине. Процесс длился всего один день. (Единственным доказательством является его признание, написанное от руки местным заместителем шерифа). Господа присяжные, все из которых были белыми мужчинами, обсуждали дело в течение 10 минут перед тем, как объявить Джорджа виновным. Его адвокат не подал апелляцию на приговор. В 2014 году суд Южной Каролины (по инициативе семьи Стини) предпринял важный шаг, оправдав его посмертно, объявив, что Стини стал жертвой гигантского провала правосудия»
Еще во времена Просвещения, в XVIII веке, западный мир понял, что маленькие отличаются от больших, и если мы хотим, чтобы они, когда вырастут, стали не только сильными, но и добрыми, им нужно особое отношение, с умом и любовью. Судя по всему, американская судебная система, преемница английской, опоздала с этим открытием более чем на два века.
После страны верховенства закона (в этом контексте человеку просто не хочется занимать верховное положение, но если цель этого закона — справедливость, припасено немного места и для человечности), взглянем на страну, где в период с 1917 по 1991 год властвовала партия — лидер всех прогрессивных народов человечества, а Москва, «звезда новейших времен», объявила о «самом гуманном обществе». В 1935 году — в мирном году, не отмеченным ни внешнеполитическим, ни экономическим кризисом, — государство приняло следующий закон:
«Для скорейшего устранения преступности среди несовершеннолетних ЦИК и Совнарком СССР решили: несовершеннолетние, начиная с 12-летнего возраста, уличенные в совершении кражи, причинении насилия, телесных повреждений, нанесении увечий, убийстве или покушении на убийство, должны предстать перед уголовным судом с применением всех мер уголовного наказания».
Судя по всему, тогдашние советские суды это шокировало, потому что спустя две недели появился недвусмысленный совершенно секретный циркуляр («хранить вместе с шифром»), в котором прокурор СССР Андрей Вышинский и председатель Верховного суда СССР Александр Винокуров «разъясняют», что да, названные в постановлении «все меры уголовного наказания» действительно включают в себя и расстрел в отношении лиц, не достигших 18 лет.
Некоторые современные сталинисты утверждают, что этот закон не применялся на практике, другие же говорят, что он применялся редко, и таких приговоров почти не было. Да, таких приговоров было действительно мало. Но учитывая, что наряду с советскими законами царило советское беззаконие, список реально расстрелянных гораздо важнее официальных приговоров. Известен случайно сохранившийся список (с именами и датами рождения) с Бутовского полигона, где в 1937-38 годах расстреляли 20 тысяч 761 человек. 94 из них были несовершеннолетними. Двенадцатилетних не было, самыми младшими были два ребенка 14 и 15 лет. Историки группы «Мемориал» обнаружили, что большинство расстрелянных возле села Бутово были убиты без суда, но по приговору, вынесенным так называемыми «внесудебными органами»: «тройкой» или другими комиссиями НКВД, или непосредственно Вышинским, выше упомянутым прокурором Советского Союза.
Другие историки объясняют, что это был способ «справиться» с сотнями тысяч беспризорных детей в то время. Обоснованная логика: общество решает проблему беспризорности, убивая беспризорников.
Это постановление было в силе в течение четверти века, до 1959 года.
Но вы спросите — зачем брать на себя грехи XX века, ведь и в Америке, и в России сейчас этого нет? Такого отношения к детям действительно нет; но есть его наследие. Два самых ярких примера на данный момент: отношение людей Трампа к детям иммигрантов и отношение людей Путина к проблемным детским группам в России. С детьми-иммигрантами все ясно, с русскими — едва ли.
Например, один активный депутат, вице-спикер (заместитель председателя) российской Государственной думы, известная как автор закона об обязательном получении статуса «иностранных агентов» некоммерческими организациями, предлагающая заблокировать интернет-страницы, представляющие «опасность для жизни несовершеннолетних» и их окружения. Эта же женщина захотела помочь детям в школе, убрав из школ психологов и вернув в учебные заведения воспитателей. Предложение Министерства образования развивать школьную психологическую службу она сочла «очень опасным». «В России всегда главным было воспитание» — говорит этот законодатель XXI века (обе эти попытки были предприняты в этом году — 2018).
Две страны — один подход: полицейский. «Если у государства есть сила — пусть применяет ее! Иначе оно покажет свою слабость!». В США детей разлучают с родителями, потому что могут. В России запрещают интернет, потому что могут (насколько могут). Предложение упомянутого депутата было выдвинуто на фоне многомесячных попыток людей Путина полностью заблокировать российскую социальную сеть Instagram (вероятно, здесь автор имел в виду Telegram — прим. пер.) (и все еще им это не удается). Логика обвинений такая же, полицейская: «Инстаграмом пользуются террористы, поэтому надо его запретить!», что равносильно «кухонным ножом можно и убить, поэтому мы его запрещаем!» (На самом деле власти злятся, потому что в Instagram есть блог Алексея Навального; и потому, что Instagram не согласен сотрудничать с властью).
Реакции общества
К чести Америки, мы должны сказать, что множество разнообразных общественных реакций заставили людей Трампа дать задний ход и начать возвращать детей в семьи. Все знают, что протестовала даже жена Трампа, но, возможно, не знают о другой американке — Стефани Уилкинсон, владелице ресторана, которая в прошлом месяце увидела, что в ее ресторан зашла пресс-секретарь Трампа Сара Сондерс с большой компанией: у них был зарезервирован столик на другое имя. Стефани посоветовалась со своим персоналом и попросила Сондерс покинуть ее заведение. Она сказала ей, что в ее ресторане действуют определенные стандарты, такие как «честность, сострадание и сотрудничество». И те вышли. Результат: после угрожающего твита Трампа «возмущенные граждане» провели демонстрации перед ее рестораном; требовали, чтобы она покинула местное ресторанное объединение. За гражданское действие приходится платить. Везде.
А к чести России скажем, что и там граждане проявляли реакции, гораздо более адекватные и человечные, чем сомнительные государственные законопроекты. Вот два примера — один типичный и один нетипичный
В Иркутске родители создали неправительственную организацию «Спасение детей от киберпреступлений», постепенно набирающую популярность по всей России. Ее работа — взаимопомощь плюс давление на правительство для решения конкретных проблем. Ничего оригинального — как и во всем мире — только значимая волонтерская работа, которую этим людям удается делать в России.
Аркадий Ротенберг, российский миллиардер, друг Путина, предложил лично финансировать программу, которая выглядит абсолютно разумной, рассчитанную на 12-16-летних россиян, чтобы защитить их от «негативного влияния улицы», в частности АУЕ (идеологии, пропагандирующей уголовную субкультуру). Он не будет вести переговоры ни с какими государственными учреждениями — министерствами образования, культуры и пр. Цель состоит в том, чтобы охватить аудиторию в «2-3 миллиона детей». Если заниматься этим серьезно, это трудная работа, и шансы на успех не велики — комментируют опытные люди из НПО. Но для меня здесь важен негосударственный подход: даже друг Путина (вероятно, с благословения Путина) объявляет о проекте, который, чтобы иметь шанс, не должен быть навязан государством!
«Позитивные» реакции государства
Но в отношении детей и молодежи до Ротенберга Путину далеко. Наряду с негативными реакциями полицейского государства существуют и огромные государственные акции. Они дают молодым и маленьким позитивный идеал. И этот идеал — нация. Вот только российская нация находится под угрозой. Чтобы этому противостоять, к нации добавляется милитаризация.
После проб и ошибок позапрошлого года министр обороны Российской Федерации объявил о создании Юнармии (буквально «Молодой армии») — военизированной организации для детей и подростков в возрасте от 8 до 18 лет. Он открыт для всех школьников и школьниц, членство является добровольным и открытым. За это платит государство. Они выдают форму. В учебных центрах и лагерях по всей России — патриотическое воспитание, прививание боевых и военных навыков, и министр не без удовольствия заявил, что дети смогут стрелять «из всего, что гремит, кроме ракет». За следующие два года количество участников Юнармии достигнет четверти миллиона.
Весьма вероятно, что эти дети не будут вступать в группы смерти. С другой стороны, приобретенные навыки были бы полезны для «колумбайна» (бойни в учебных заведениях) или АУЭ.
Формула «национализм+милитаризм» пользуется популярностью. Вот один из последних случаев:
6 июня 2018 год, Нижневартовск. В детском саду 4-5-летние дети исполняют новую песенку «Дядя Вова, мы с тобой». Дети поют, что они вернут «в гавань Родины Аляску» и за дядю Вову они пойдут «в последний бой».
Я сразу вспомнил видео, где президент Эрдоган объясняет шестилетней девочке, одетой в камуфляж Бареты, что ей не надо плакать, ведь, если ее убьют за Мать Турцию, ее укроют флагом!
Перед некоторыми государствами все равны, даже маленькие равны большим — никто не настолько мал, чтобы государство не могло потребовать его смерти.
Так что и в этом Россия как мир. Как какой мир?
Деян Кюранов — доктор философии, выпускник Софийского университета им. Св. Климента Охридского, сооснователь неформальной организации «Экогласность» и партии «Союз демократических сил». Ушел из политики в 1990 и с тех пор работает в неправительственных организациях; директор программы Центра либеральных стратегий (София)