Две холодные войны – общее и особенное

Серьезное, почти до нулевой отметки, ухудшение отношений между Россией и странами Запада, явно достигло и даже превзошло параметры холодной войны 1950-х–1980-х годов. Но если сравнить обе эпохи, то видны как сходства, так и различия.

Сначала о похожем. И тогда, и сейчас на острие противостояния – две ядерные сверхдержавы, способные уничтожить планету. И 40 лет назад, и в XXI веке в основе поединка – и политические, и экономические интересы. Однако на этом сходство, пожалуй, завершается, и ставить знак равенства между «тогда» и «сейчас» нет оснований.

Начать с того, что западный блок (НАТО, Европейский союз) не только сохранился, но численно и географически расширился. Напротив, восточной коалиции (Варшавского договора, СЭВ) давно нет, и нынешние союзники России, что называется, надерганы отовсюду, представляя собой весьма причудливую и разношерстную компанию.

Михаил Горбачев и Рональд Рейган. Как только СССР снижал градус военного противостояния, сразу же в полной мере сказывалось превосходство США в остальных сферах

Несопоставимы и экономические возможности. Если при технологическом отставании стран советского блока (социалистического содружества, лагеря соцстран) и, прежде всего, СССР, от Запада, объем их валового национального продукта (ВВП) был все же сопоставим с «буржуинами», то теперь отставание России является многократным, и не только от США.

Зато нет былой несовместимости в идеологии. Точнее, здесь различия переместились в другую плоскость, причем с нашей стороны. Если тогда политический либерализм и рыночная экономика (одним словом, демократия) конкурировали с коммунизмом (марксизмом-ленинизмом-сталинизмом), то теперь западные ценности в целом сохранились, но теперь им противостоят, прежде всего, авторитарные, персоналистские режимы (режимы личной власти) тоже в общем-то с рыночной экономикой, отношения которой с государством, выстроены, впрочем, на иных основах.

Впрочем, создается впечатление, что геополитическая идеология у нашего руководства имеется и сейчас. Другое дело, что тогда (и это подтверждал даже герб Советского Союза с серпом и молотом на фоне земного шара) Кремль мечтал о мировой революции, а сейчас – о восстановлении России в границах СССР. Разумеется, не отрицая доктрины «мирного сосуществования», но так чтобы одно не мешало другому. Получается некое балансирование по лезвию бритвы, о чем, собственно, еще раз сказал Владимир Путин на недавней коллегии МИД. А по-прежнему вхожий в Кремль Владислав Сурков в очередной статье, опубликованной 20 ноября, напрямую заявил, что «Крымский консенсус – яркий пример консолидации общества за счет хаотизации соседней страны» и что Российское государство – и это хорошо – «не утратило имперских инстинктов». 

Что касается США, то при общей преемственности внешней политики (прагматизм экономических интересов), президентам от Демпартии свойственно большее, чем у республиканцев, внимание к гуманитарной составляющей международных отношений. Впрочем, такой подход Белый дом иногда использовал и в холодной войне-1, однако заметна разница в этой части между Байденом и Трампом.   

Далее, если полвека назад примерно равновеликие блоки избегали выяснять отношения в Европе, сталкиваясь, в основном, на периферии (в «третьем мире»). Примером тому локальные войны во Вьетнаме, Афганистане, Никарагуа, Анголе, на Ближнем Востоке. Сейчас по-другому – полыхает недалеко от России, включая Украину, а у государств НАТО (через Балтию) появилась общая граница с РФ. Разумеется, это дополнительно обостряет ситуацию, так как сейчас полностью восстановлена ситуация и атмосфера противоборства.

Кроме того, в противостоянии появилась «третья сила». Речь о Китае. Правда, он и в позднесоветское время уже играл заметную роль на международной арене, но теперь эта роль намного больше, выводя КНР в одну линейку военно-политической мощи с Америкой и Россией. При этом высока вероятность дальнейшего усиления Поднебесной. И вроде бы это дополнительная поддержка Кремлю. Но… китайское руководство всегда – а сейчас особенно – выражает интересы своей страны, а экономическая мощь Поднебесной вывела ее за рамки стран-сателлитов, на авансцену мировой политики.

И об ограничителях. В 1970-е–1980-е годы худо-бедно действовали несколько военно-стратегических соглашений, на более высоком, чем сейчас, уровне был обмен на гуманитарном уровне (вспомнить хотя бы большие выставки «Народное образование в США» весной 1970 года в Новосибирске, «Туризм и отдых в США» осенью 1973 года в Иркутске). Да, информационные технологии за прошедшее время шагнули далеко вперед, однако они не только сближают народы, не признавая границ, но и открыли новые возможности для дезинформации и манипуляций.

Сейчас Россия и Запад вышли почти из всех соглашений. И случись обострение на грани непоправимого (а ля Карибский кризис), готовые механизмы, чтобы смягчить ситуацию, сейчас менее заметны, чем тогда. И поэтому игра мускулами, бряцание оружием выглядят мене предсказуемыми, а сдержанность сторон не столь очевидна, как полвека назад.

Юрий Пронин для ИА «Альтаир»