Пятилетка Потанина

После того как Дерипаска уехал, состоялась та самая «игра» между Потаниным и Соковым, описанная в материалах суда. Соков утверждал, что владелец «Интерроса» дал ему понять: он не отступится и выкупит долю Абрамовича. А когда Потанин спросил, как это можно было бы сделать, Соков начал фантазировать. Пакет Crispian можно выкупить не целиком, а по частям, причем первую часть по завышенной цене, неподъемной для «Русала», чтобы он не смог участвовать в выкупе акций Абрамовича. Зато эту премию можно учесть позже, при покупке Баимского месторождения. А целиком месторождение можно выкупить, когда доля Crispian в «Норникеле» упадет ниже 1% — после этого акционерное соглашение не будет ограничивать компанию Абрамовича.

Пока Соков развивал эти идеи, Потанин якобы знаками показывал ему, что он мыслит в правильном направлении. Сам же глава En+ синхронно переписывался с Дерипаской в мессенджере WickrMe и обрисовывал ему в общих чертах «план Потанина». Ближе к полуночи владелец «Русала» вернулся в «Лужки» в сопровождении Дмитрия Афанасьева, партнера адвокатского бюро «Егоров, Афанасьев, Пугинский и партнеры». Афанасьев с ходу спросил Потанина, действительно ли «Русал» ждет все то, что описал Соков. Но миллиардер лишь развел руками — этот план придумал сам глава En+. Переговоры закончились в четвертом часу утра, но бизнесмены так и не нашли общего языка. Второго февраля 2018-го компания Bonico Потанина предложила Crispian продать 3,99% акций «Норникеля» за $1,48 млрд — с 20%-ной премией к рыночной цене. Потанин утверждал, что приобретение им акций Абрамовича ничего не изменит в «Норникеле» — акционерное соглашение четко регламентировало расклад сил акционеров. Но Дерипаска пошел на принцип. Через две недели «Русал» обратился в Высокий суд Лондона с просьбой заблокировать сделку. «Это будет полное прекращение партнерства — по духу и по сути», — утверждал он в Лондоне.

Премия нужна была для того, чтобы Абрамович согласился продать акции, утверждал Потанин в суде. Миллиардер не отрицал, что предложил Сокову поразмышлять о том, как можно вести себя в этой ситуации, но утверждал, что эта беседа была шутливой, а предположения собеседника воспринял как «дикую догадку». Догадка была верна, настаивали юристы «Русала»: продажа Абрамовичем акций «Норникеля» была связана с последующей сделкой по Баимскому месторождению. В акционерном соглашении, утверждал «Русал», говорилось, что Абрамович мог продать свои акции только добросовестной третьей стороне, и компания Bonico таковой не являлась. В сентябре 2018 года Высокий суд Лондона встал на сторону алюминиевой компании.

Дерипаска выиграл и навечно заковал Абрамовича в «Норильском никеле», возмущался Потанин после поражения. В марте 2019 года Crispian продала 1,7% акций «Норникеля» на бирже — Потанин эти акции не получил. Упустил он и Баимское месторождение — летом 2018-го Абрамович договорился продать его казахстанской компании KAZ Minerals. Но потери, которые за это время понес Дерипаска, не шли ни в какое сравнение с тем, что потерял Потанин. В январе 2019-го миллиардер отказался от контроля над En+ и «Русалом», сократив долю в холдинге с 70% до 44,95%. En+ и «Русал» возглавили Владимир Кирюхин и Евгений Никитин, до этого много лет работавшие в структурах миллиардера. С Дерипаской они не общаются. Пропала необходимость встречаться с ним и у Потанина. «Мне никогда не нравились поединки с травмированными соперниками», — говорил он осенью 2018 года. Интересы «Русала» в совете директоров «Норильского никеля» сегодня представляет бывший первый зампред Сбербанка Максим Полетаев. Проработав в госбанке 20 лет, Полетаев покинул его в конце 2018-го и по приглашению главы совета директоров En+ Грегори Баркера (именно он придумал основные условия сделки между Дерипаской и Минфином США) вошел в совет директоров «Русала». До этого Полетаев был знаком с Потаниным и неплохо понимал бизнес «Норникеля», который был клиентом Сбербанка. Полетаев говорит, что в новом статусе встречался с Потаниным — встреча длилась несколько часов. Команду миллиардера он называет «классными и высококвалифицированными людьми».

Потанин нередко сетовал, что «Норильский никель» Дерипаска воспринимал лишь как один из элементов своей бизнес-империи. Стал ли «Русал» сговорчивее после ухода создателя? Судя по словам Полетаева, нет: «Владимир Олегович видит в нас некоторых оппонентов, но ничего страшного — так оно и есть. Наша роль — защищать интересы миноритариев, и поэтому нам нужно иногда выступать с позиции критики или альтернативной точки зрения». Один из примеров — совместный проект Потанина и еще одного участника списка Forbes Мусы Бажаева. Бизнесмены договаривались о нем пять лет, и переговоры шли трудно.

Своя земля

«Я хочу работать. Но работать нам сегодня не дают», — жаловался в конце 2014-го Муса Бажаев на несговорчивых норильских чиновников. В орбите «Норникеля» он впервые оказался в 2011 году, когда выкупил у «Интергео» Михаила Прохорова лицензию на Черногорское месторождение, доставшееся тому при «разводе» с Потаниным. А затем увел из-под носа у «Норникеля» южную часть месторождения «Норильск-1». «С северной части месторождения в 1930-х началась история ГМК.

«Норникель» исторически работал на севере, но южную часть на баланс ставить не спешил, — вспоминает человек, работавший тогда с Бажаевым. — Думали: месторождение и так наше, придет время — заберем». Время пришло летом 2012 года, когда Роснедра выставили лицензию на месторождение на конкурс. Кроме «Норникеля», заявку на аукцион выставила «Артель старателей «Амур», входящая в «Русскую платину» Бажаева, и неожиданно победила. Она пообещала вложить в месторождение 78 млрд рублей («Норникель» предлагал 69 млрд рублей). Но это не единственная причина. Источник Forbes, близкий к Бажаеву, отмечал, что «Норникель» оформил заявку спустя рукава. «Норникель» тогда возглавлял бывший сослуживец Владимира Путина по КГБ Владимир Стржалковский. «Стржалковский был в ярости, — вспоминает собеседник Forbes, работавший тогда с Бажаевым. — Он даже не предполагал, что кто-то еще сунется на конкурс, и воспринял это чуть ли не как личное оскорбление». «Норникель» подал иск с требованием признать результаты конкурса недействительными. На стороне компании выступили красноярские и норильские чиновники. Борьба велась вполне цивилизованными методами, вспоминает собеседник Forbes из окружения Бажаева, но менеджерам «Русской платины» было очень некомфортно прилетать в Норильск. Враждебность чувствовалась уже на паспортном контроле в норильском аэропорту Алыкель. В самом городе можно было вызвать такси, но, когда водители понимали, кого нужно везти, разворачивались и уезжали, вспоминает собеседник Forbes.

В декабре 2012 года Потанин лично возглавил «Норникель». С его приходом ситуация стала спокойнее, вспоминает знакомый Бажаева. Потанин был хорошо знаком со старшим братом Мусы Бажаева Зией, погибшим в авиакатастрофе в 2000 году. Бажаев-старший в 1997–1998 годах руководил нефтяной компанией «Сиданко», принадлежавшей «Интерросу». А когда в июне 2013-го правительство решило не отменять итоги аукциона и оставило лицензию на «Норильск-1» Бажаеву, замаячила перспектива совместного предприятия — подумать о нем бизнесменам предложил лично вице-премьер Аркадий Дворкович. Но договариваться Потанин не спешил. Показательный пример. С 2012 года «Русская платина» пыталась добиться от норильских властей аренды земельного участка для строительства дороги от Черногорского месторождения. Участок выставили на торги только в марте 2014 года. Заявку, помимо «Русской платины», подал «Норникель» и победил, взвинтив цену за месяц аренды в 3500 раз, до 12 млн рублей.

Потанину торопиться было некуда. В 2013 году «Русская платина» открыла в Газпромбанке кредитную линию на развитие норильских проектов на $840 млн и была вынуждена платить штрафы за ее неиспользование. А после кризиса 2014 года Газпромбанк и вовсе отказался финансировать проект Бажаева, вспоминает знакомый бизнесмена. Фактически Бажаев оказался заложником «Норникеля». «Норникель» почти монополист на Таймыре. И когда ты приходишь на территорию, где человек работает уже лет пятнадцать, нужно сначала встретиться с ним с карандашом и калькулятором и все обсчитать», — рассуждает о конфликте Бажаева и Потанина бизнесмен с интересами в горнодобывающей отрасли.

Пока бизнесмены вели переговоры, на рынке палладия происходили тектонические сдвиги. В 2015 году концерн Volkswagen признал, что долгие годы манипулировал результатами тестов по замеру вредных выбросов в дизельных двигателях. После этого спрос на эти двигатели начал падать — в них в качестве катализатора используется платина, в бензиновых — палладий, цены на который начали расти. В 2016–2017 годах цены на палладий выросли с $600 до $1000 за унцию. И в октябре 2019 года Бажаев с энтузиазмом рассказывал Владимиру Путину, как рыночная конъюнктура играет на руку его совместному проекту с «Норникелем» — «Арктик Палладий».

Соглашение об этом партнерстве Потанин и Бажаев подписали в феврале 2018 года на стадионе «Платинум арена» в Красноярске, который глава «Русской платины» построил на деньги компании — хотел доказать местным чиновникам, что он ответственный инвестор. По условиям соглашения, структуры Бажаева должны были внести в СП лицензии на Черногорское месторождение и «Норильск-1», а «Норникель» — на расположенное поблизости Масловское месторождение. Инвестиции оценивались в $15 млрд, к 2030 году партнеры планировали добывать 20 т руды ежегодно и производить из нее 100 т металлов платиновой группы. Для сравнения: «Норильский никель» добывает в год порядка 25 т руды. Формирование СП должно было начаться весной 2020-го. Но 20 марта «Русская платина» объявила о выходе из проекта. Партнерство не одобрил «Русал». «Мы не против этого проекта, — утверждает Полетаев. — Это движение в правильном направлении. Но дьявол в деталях. Мы поставили ряд вопросов, на которые, к сожалению, партнер не ответил, а принял решение выйти. Это их право, я считаю, что мы еще вернемся к обсуждению». Что не устроило «Русал»? «Сколько мы ни пересчитывали финансовую модель, без госдотаций, огромных вложений в инфраструктуру или использования инфраструктуры «Норильского никеля» — портов, мощностей по обогащению и плавке, — этот проект не летал», — рассуждает Полетаев. Поэтому руководство «Русала» смутило, что «Арктик Палладий» создается на паритетных основах. «Участие «Норильского никеля» по схеме 50/50 — это, простите, несерьезно. 70/30 — другое дело, — объясняет Полетаев. — Мы не хотим, чтобы за счет «Норильского никеля» с использованием его ресурсов и технологий рядом был построен конкурент «Норильского никеля». Но для Бажаева равная доля в СП всегда была важным пунктом. «Масловское месторождение, которое вносит «Норникель», не тянет на 50%, — утверждает его знакомый, — поэтому было решено, что за свою долю «Норникель» также заплатит доступом к инфраструктуре».

«Русская платина» не отказывается от развития месторождений на Таймыре, Бажаев вновь изучает возможность самостоятельного развития проекта.

«Было видно, что процесс затягивается, — сожалеет его знакомый. — Все-таки этот проект больше нужен «Русской платине». Как на вмешательство «Русала» в сделку с Бажаевым отреагировал сам Потанин, неизвестно. «Норникель» ограничился пресс-релизом о том, что изучает новые форматы партнерства, например выкуп продукции, которую «Русская платина» сама будет производить на таймырских месторождениях. «Норильскому никелю» есть чем заняться. В 2019-м компания опубликовала обновленную стратегию, в которой заложила ежегодные инвестиции $3,5–4 млрд в новые проекты в 2022–2025 годах. «По нашим подсчетам и по нашему пониманию, на следующие 50–70 лет ресурсной базы «Норильского никеля» достаточно», — говорит Полетаев.

Капитализация экологии

«В будущем вы бы хотели работать для «Норильского никеля»?» — на ломаном русском спрашивает человек с камерой трех норильских подростков, расположившихся на старом диване. «Не горю желанием», — отвечает один из них. Затем картинка меняется: местная команда КВН исполняет гимн компании «Норникель». Фильм «На никелевой Луне» о том, как норильчане живут в антураже безрадостных панелек, снял зимой 2014/2015 года по согласованию с ФСБ и ФМС в Норильске канадский режиссер Франсуа Жакоб. В марте 2015-го автомобиль, в котором ехал режиссер, столкнулся с автобусом, Жакоб провел 10 дней в норильской больнице, потом заплатил 2000 рублей штрафа и вернулся домой монтировать ленту.

Владимир Потанин редко бывает в Норильске. Гостиница «Полярная звезда», где останавливается руководство «Норникеля» во время северных командировок, редко принимает московских гостей — пару раз в год.

В 2019 году «Норникель» возглавил первый рейтинг лучших работодателей, составленный Forbes. Рейтинг учитывает не только размер зарплаты и социальных пакетов, которые получают сотрудники, но и то, сколько работодатель вкладывает в регионы присутствия, благотворительность и экологию. На последнее Потанин не скупится. В 2016–2018 годах экологические расходы ГМК выросли с $384 млн до $518 млн. До 2025 года компания готова потратить $3,5 млрд на так называемый серный проект. Ежегодно ГМК выбрасывает в небо над Норильском 1,7–1,8 млн т диоксида серы и хочет к 2025 году сократить выбросы на 90%. Зачем это Потанину?

В одном из интервью миллиардер называл экологические проекты делом чести. Но есть и другая причина — инвестиции в экологию могут повысить привлекательность акций ГМК. Ситуация с выбросами в Норильске в силу специфики и масштабов производства действительно одна из сложнейших, признает аналитик BCS Кирилл Чуйко. Но космические деньги, которые компания вкладывает в экологию, уже позволяют ей удерживать позиции в рейтингах ESG (Environmental, social and corporate governance). В конце февраля 2020-го капитализация «Норникеля» достигла $55 млрд, увеличившись с 2015 года более чем в два раза. Два ключевых драйвера — рост цен на никель, который используют при производстве аккумуляторов для электрокаров, и палладий, объясняет старший аналитик АКРА Максим Худалов. Но ситуация с ценами на палладий уже похожа на фантасмагорию: изначально металл использовали в автомобильных двигателях как замену более дорогой платине, сейчас унция палладия стоит $2300, платина — в два раза дешевле. Выдержит ли «Норникель» падение цен и надвигающийся кризис?

«Уникальность «Норникеля» в том, что это одна из самых устойчивых компаний в мире, — рассуждает Худалов. — В первую очередь в силу очень высокого уровня диверсификации продуктовой корзины. Еще в 2008-м говорили, что «Норникель» — это наш BHP Billiton. Но даже у этой компании в последние годы были тяжелые истории, а «Норникель» все кризисы с тех пор прошел довольно непринужденно и, надеюсь, текущий пройдет так же».

«Запас прочности, заложенный в «Норильский никель» при СССР, настолько огромен, что при рачительном подходе можно со многим справиться», — рассуждает Полетаев. Но он признает: управленческой команде ГМК еще есть над чем работать — в последние годы план по инвестициям, который утверждает совет директоров «Норильского никеля», к сожалению, систематически не выполняется. На кого ориентироваться? Полетаев приводит пример «Русала»: «Посмотрите, сколько новых заводов и предприятий построено в разных странах с нуля, масштабно реконструировано большинство алюминиевых заводов группы, и это все при совершенно другой конъюнктуре для алюминия».

В 2022 году заканчивается срок действия соглашения, которое семь лет назад подписали Потанин, Дерипаска и Абрамович. Полетаев настроен оптимистично: соглашение стабилизировало «Норильский никель», и вряд ли такой опытный бизнесмен, как Потанин, будет с этим спорить. «Два таких ярких человека и лидера — Олег Владимирович и Владимир Олегович, конечно, привносили определенную остроту в эту историю. Если бы их не было друг у друга, им бы следовало друг друга изобрести, чтобы жизнь не казалась слишком простой», — шутит Полетаев. Он считает, что участники соглашения уже давно все друг другу доказали, и амбиции — плохой советчик в деловых вопросах. Полетаев приводит в пример подход менеджеров Абрамовича: «Эти люди — про деньги. Как только люди начинают говорить про деньги, сразу возможен компромисс, как только про власть и амбиции — это путь в никуда. Вы знаете, с тех пор как финикийцы изобрели деньги, жизнь человечества сильно упростилась».

Дмитрий Яковенко

«Forbes»