«Брежнев был рок-звездой»

Сергей Маковецкий не сразу согласился на роль Леонида Брежнева в историческом детективе РЕН ТВ «Дорогой Вилли». Об этом «Известиям» рассказал режиссер проекта Владимир Щегольков на фестивале «Пилот» в Иваново, где состоялась премьера первого эпизода. Сериал вошел в конкурсную программу и стал одним из фаворитов у публики. В нем рассказывается о договоре генсека СССР и канцлера ФРГ, чей тайный союз предотвратил ядерную войну. Сейчас же Владимир Щегольков работает над фильмом про лидера группы «Сектор Газа» Юрия Хоя. Об этом и о многом другом режиссер рассказал в эксклюзивном интервью «Известиям».

«Мы все помним Брежнева как человека из анекдотов»

— Когда кинематографисты берутся за исторический проект, приходится балансировать между соблюдением исторических фактов и художественным вымыслом, чтобы сюжет зацепил зрителя. Какой баланс вы считаете идеальным и каково это соотношение в «Дорогом Вилли»?

— В «Дорогом Вилли» он как раз идеальный – у нас исторические события, мы не врали, не обманывали, но рассказали это так, чтобы зрителю было интересно смотреть. Там есть за что переживать и есть что узнать.

Это идея Игоря Прокопенко (писатель, телеведущий, генеральный продюсер сериала «Дорогой Вилли». – Ред.). Он разрабатывал эту историю как документалист, знает лично прототипов главных героев, с ними общался. Он принес этот проект, а мы его перевели в кинематографическую плоскость. Вымышленных персонажей меньше, чем тех, у которых были реальные прототипы. У нас, например, есть в сюжете заседание Политбюро, и мы доставали стенограммы, строили на них диалоги.

— О связи Брежнева и Вилли Брандта, я думаю, знает не каждый наш соотечественник. Вас лично, с исторической точки зрения, что-то удивило?

— Мы все помним Брежнева как человека из анекдотов. И было интересно узнавать о нем больше – он действительно был активным политическим деятелем, который чего-то добивался, чего-то хотел. Даже не чего-то, а вполне конкретных вещей. У нас совершенно потрясающий артист его играет – Сергей Васильевич Маковецкий. И интересно было смотреть, как он его оживляет, как он его пропускает через себя. Это удивительное перевоплощение.

— Как раз хотела об этом спросить. Брежнева играли многие артисты. Из последнего – Юрий Стоянов в «Играх». До этого – Сергей Шакуров. Почему у вас именно Сергей Маковецкий?

— Знаете, у нас была основная задача – сделать с мерой и вкусом. Вообще, Брежнева играть очень сложно. Он действительно настолько персонаж анекдотов с определенным образом – густыми бровями, гэканьем. Но мы хотели, чтобы это получилось интеллигентно. И мне кажется, что Сергей Васильевич каким-то актерским чутьем сделал Брежнева таким, каким тот был ровно в тот промежуток времени. А Брежнев в какое-то определенное время был такой рок-звездой – по тому, как он встречался с людьми, как он одевался, как он ходил, что он курил, на чем он ездил. И это прикольно. И мы, естественно, перерывали кучу фотографий, смотрели, что тогда было и как. И вот в этом качестве узнать, погрузиться в историю было крайне полезно и интересно.

— То есть вы его стремились изобразить его рок-звездой и уйти от образа из анекдотов?

— Мы стремились показать его живым человеком. У нас не было задачи изобразить его рок-звездой. Мы пытались узнать, каким он был человеком. Так же не может быть, что анекдотичный персонаж вдруг взял и возглавил страну. Огромную, сложную. И поэтому мы старались как раз его найти, понять.

Мы стали думать, кто бы мог его сыграть, и вот пришла идея. Сергей Васильевич, конечно, какое-то время сомневался, мы его уговаривали. Он со мной встречался, обсуждал, потому что, конечно, там очень много вызовов, очень много сложного и опасного, что могло бы произойти, но мне кажется, все получилось просто здорово.

«Кирилл выучил сложнючий текст и играл на немецком языке»

— Второй главный герой в этой истории – канцлер ФРГ Вилли Брандт, которого сыграл Кирилл Кяро. Правда, что он с нуля учил немецкий для этой роли?

— Да, я Кириллу как раз говорил, что, если у меня когда-то будут какие-то творческие вечера, мне есть что рассказать. Кирилл – уникальный человек, он выучил огромный объем текста на немецком языке. Мы планируем применять нейросеть для перевода, то есть кто-то из актеров играл на русском, а мы потом будем переводить. Кирилл принципиально выучил огромный, сложнючий текст и играл на немецком языке. Поверьте, это актерский подвиг. Он большой молодец.

— А не боитесь, что носители языка раскритикуют акцент? Например, когда американцы играют русских, это часто заметно и звучит комично.

— Во-первых, мы бесстрашные, мы не боимся ничего. Во-вторых, мы теперь с огромным удовольствием цитируем фильм «Красная жара» 1988 года, где Арнольд Шварценеггер коверкает русский язык. Так что нет. И потом – мы все-таки снимаем это для нашего зрителя.

— Как вы воссоздавали советский быт и Германию того времени?

— Съемки разделились на две части. В Москве мы находили улицы, в которых остался дух того времени – здания, какие-то интерьеры. Есть места, где это сохранилось. А западный и восточный Берлин мы снимали в Калининградской области. В Черняховске у нас была достаточно большая декорационная часть. Мы строили Чекпойнт Чарли, раздвигали площадь, искали машины исторические.

— С погодными условиями там повезло?

— У нас это все прошло вообще нехорошо. У нас была идея, что Москва снежная, а Берлин дождливый. Но, к сожалению, в столице уже какой год совсем нет снега. Он выпал в мае, когда мы все уже отсняли. Поэтому нам приходилось полностью снежить декорацию в киногороде за счет бумаги. В общем, мы насколько можем, с этим боремся и снег сейчас добавляем и дорисовываем.

«У Юры Хоя, на самом деле, не так много мата»

— Год назад была информация о том, что вы снимете фильм «Хой» про лидера «Сектора Газа», но с тех пор никаких новостей. Какая у проекта судьба?

— Это какой-то удивительный фильм для нас. Я этим проектом занимаюсь уже пять лет, вместе с семьей Юрия Клинских. Мы запустились с этим проектом на Kion. Потом всё остановилось вследствие разных причин. И сейчас мы с этим проектом ведем переговоры с Premier, с Давидом Кочаровым. Надеюсь, летом будем снимать.

— Кто сыграет главную роль? Сообщалось, что рассматривали Юру Борисова.

— Нет, это будет не Юра Борисов. Он гениальный актер и может вообще играть что угодно. Я даже не помню, отказался он или был занят… Но у нас офигительный актер на главную роль. Удивительно подходит вообще по всему. Потом, когда мы решим, что пора официально объявлять, мы это сделаем. Но актер — бомба!

— Не дебютант?

— Нет, молодой актер, состоявшийся. Все его знают. Все его любят. Мне кажется, это идеальное попадание в героя.

— А почему именно он?

— Клинских, он же Хой, фигура легендарная для отечественного панк-рока. Сначала мы думали, что будем искать актера по внешнему сходству. Проводили пробы и находили людей. А потом мы наткнулись на актера, который именно по духу такой же панк.

— Где будут проходить съемки?

— Я думаю, что большая часть съемок будет проходить в Воронеже, где Хой родился и жил. А половина — в Москве. Это просто удобно технологически — здесь павильоны, интерьеры.

— Сюжет, как было заявлено ранее, расскажет о последних днях жизни Клинских?

— Это не то, чтобы о последних днях жизни Клинских. Это история его возвращения домой в Воронеж. Будет очень много музыки. Будут прям крутецкие Юрины песни. Я думаю, мы сделаем ремастеринг голоса, запишем музыкальные партии. Но есть сцены, в которых, наверное, будет наш актер петь сам.

— А что будете делать с матом?

— Материться будем (смеется). У Юры, на самом деле, не так много мата. У нас те песни, где мата нет. Известно, что он матерился, но в тех песнях, которые вы знаете, – «Туман», или «Мне тридцать лет», или «Твой звонок» — нет мата. А это его основные хиты.

— Реакции фанатов не опасаетесь? Я думаю, что поклонники очень трепетно относятся к творчеству Хоя и его фигуре. И, например, когда вышел «Король и Шут», было разное. Некоторые фанаты не оценили сериал.

— Не знаю. Как будет, так и будет. Главное, что мы движимы самыми позитивными светлыми мыслями, идеями и желаниями. Не только заработать денег, но еще — рассказать. Поэтому я думаю, что адекватная часть людей примет это. И мы делаем это совместно семьей — с его дочерью Ирой, общались с мамой. Они участвовали в написании сценария, в кастинге. Все контролируется. Там нет ничего такого, что бы мы себе позволили некорректного, как мне кажется.

— А почему вы хотите сделать эту историю?

— В Клинских прикольно не только то, что он создал группу, у которой на тот момент были самые высокие продажи кассет. А то, что это некий феномен, и не только музыкальный, а социальный, культурный. Ведь группа «Сектор Газа» появилась прямо на сломе двух эпох. Когда Советский Союз уже исчезал, а полноценной новой культуры новой страны, музыкальной, продюсерской, связанной с маркетингом, продвижением, еще не было. Было чистое поле. И в этот момент вдруг возникает какой-то пацан, который пришел из армии, служит ментом, записал какие-то свои песенки на кассете, и вдруг это зазвучало по всей стране. Это очень естественный процесс, очень настоящий, очень натуральный, без всяких продюсерских схем. И это говорит о том, что была какая-то потребность и случился какой-то крик абсолютно народной русской культуры. Это удивительно. Мы через это можем не только узнать про него, но и посмотреть на себя.