ВАЛЕНТИН КАТАСОНОВ: КРЕМЛЬ ЗАМАНИВАЕТ ДОЛЛАР НА ОСТРОВА

С момента образования Российской Федерации идет непрерывный процесс ограбления страны. В историю вопроса и в описание механизмов грабежа я погружаться не буду. Отмечу лишь, что 99% награбленного выводилось и продолжает выводиться за пределы России.

Согласно самым консервативным оценкам, базирующимся на анализе платежного баланса РФ, за пределами страны в результате такого вывода образовались активы на сумму около 1,5 трлн. долл. А ведь еще есть каналы контрабандного вывода товаров, ценностей и денег из страны, не отражаемого в платежном балансе. С учетом контрабанды названную выше цифру следует удвоить. Активы российского происхождения за рубежом имеют самую разную форму: недвижимость, валюта на счетах в банках, долговые ценные бумаги, акции и доли в уставных капиталах и т. п. Часть активов размещается в «белых» юрисдикциях, другая — в офшорных (где низкая «прозрачность» и почти полное отсутствие налогов).

До начала текущего десятилетия российские клептоманы (нечистые на руку бизнесмены и чиновники) проблем не знали с выводом награбленного из страны и размещением его в разные активы. Тучи не небосклоне стали для них появляться сразу же после завершения финансового кризиса 2008−2009 гг. Неприятности следовали одна за другой. Например, американские компетентные органы начали трясти швейцарские банки, требуя от них выдачи информации о налоговых резидентах США, уклоняющихся от выполнения своего гражданского долга перед Налоговой службой США. Американцы сумели додавить швейцарских банкиров, данные о десятках тысяч американских резидентов были раскрыты. С этого момента началось разрушение священного института банковской тайны — не только в Швейцарии, но и во всем мире.

Если раньше офшоры считались нормой, то после финансового кризиса они стали подвергаться все более жесткой критике со стороны СМИ и политиков, международных организаций (даже МВФ). Масла в огонь подливали периодически возникавшие утечки информации о клиентах офшорных юрисдикций и их активах. Фигурировали имена известных политиков, общественных деятелей, чиновников. Наиболее крупным был скандал 2016 года, когда произошла масштабная утечка информации о клиентах такого популярного офшора, как Панама. Слишком много признаков того, что «утечки» не были случайными, а представляли собой хорошо спланированные операции.

Механизм автоматического обмена финансовой информацией заработал

Под давлением Вашингтона Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) активизировала свои усилия по борьбе с уклонением физических и юридически лиц от уплаты налогов путем ухода в разные «налоговые гавани» и иные «райские оазисы» (т.е. офшоры). ОЭСР, в свою очередь, предложила участвовать в создании глобального механизма борьбы с налоговыми уклонистами всем государствам (а не только странам-членам данной организации, число которых составляет 36). Кончилось это тем, что 29 октября 2014 года было подписано международное соглашение компетентных органов об автоматическом обмене информацией в соответствии с общим стандартом отчетности (англоязычная аббревиатура соглашения — CRS MCAA). Свои подписи под документом тогда поставили представители 51 юрисдикции. К настоящему времени, по данным ОЭСР, число подписантов соглашения достигло 100. CRS MCAA — рамочное соглашение, предусматривающее, что страны далее будут обмениваться финансовой информацией на основе двухсторонних соглашений.

Уже в 2017 году обмены информацией осуществили 49 юрисдикций (государства и территории). Но почти на полную мощность соглашение CRS MCAA заработало лишь в прошлом году. В 2018 году в обменах участвовало 86 юрисдикций. Было совершено в общей сложности 4500 передач информации (стандартные наборы данных). Примечательно, что в прошлом году участниками автоматических обменов стали многие классические офшоры. Вслед за разрушением банковской тайны наступает уничтожение офшорной тайны.

Формально офшоры сохраняют право на существование, но они должны отвечать определенным стандартам «прозрачности». А кому нужен «прозрачный» офшор?! Да, за пределами соглашения CRS MCAA еще остается много государств и территорий (более сотни). А некоторые юрисдикции подписали многостороннее соглашение, а к практическому информационному обмену на двухсторонней основе еще не приступили. Медлят, видимо, «хотят надышаться перед смертью».

России ничего не остается, как примкнуть к борьбе с налоговыми уклонистами.

А что Россия? Очевидно, что многим представителям российской «элиты», привыкшей грабить и вывозить награбленное в укромные уголки планеты, разработанный ОЭСР глобальный механизм борьбы с налоговыми уклонистами стал костью в горле. Но отказаться от участия в нем было неприлично. Поэтому Москва ничего лучшего не могла придумать, как тянуть время. В 2016 году ей все-таки пришлось подписать многостороннее соглашение CRS MCAA. А в 2018 году Москва, скрепя сердце, впервые приняла участие в практических обменах финансовой информацией. Хотя ОЭСР сообщила, что в 2018 году в обменах участвовало 86 юрисдикций, и Россия, таким образом, должна была иметь 85 контрагентов по обменам, на самом деле их оказалось 83. С двумя юрисдикциями — Латвией и Монако — что-то не заладилось, и обменов не произошло. С российской стороны были сбои — в виде нарушения графиков передачи и форматов информации, но кое-как Москва сумела отчитаться о своем первом участии в автоматических обменах финансовой информацией.

О том, каковы практические результаты полученной Федеральной налоговой службой России (ФНС) от 83 корреспондентов информации, мы не знаем. Сообщено лишь, что активы россиян зафиксированы в 58 юрисдикциях, включая Британские Виргинские острова и Каймановы острова, Маврикий, другие классические офшоры и низконалоговые юрисдикции. Видимо, ФНС не склонна давать более подробную информацию, ссылаясь на «налоговую тайну».

В 2019 году планируется, что число участников автоматических обменов финансовой информацией приблизится к сотне. В отношении стран-аутсайдеров (тех, кто не подписал многостороннее соглашение CRS MCAA) и тех лиц (физических и юридических), которые имеют счета и иные активы в таких странах, будут предприниматься все более жесткие меры. Компетентные органы (Минфины, налоговые службы и др.) составляют и каждый год пересматривают «черные списки» таких стран. Федеральная налоговая служба России впервые составила «черный список», там было 119 стран и 18 территорий. Спустя три года число территорий в «черном списке» ФНС оставалось прежним, а вот число государств сократилось до 107. В действующем списке ФНС фигурируют, в частности, Андорра, Бразилия, Колумбия, Нигерия, Объединенные Арабские Эмираты, Руанда, Тунис, Эфиопия, Ямайка, Пуэрто-Рико, Виргинские острова (США), Гибралтар, Тайвань.

Российские клептоманы продолжают пользоваться некоторыми юрисдикциями из «черного списка». Но это ненадолго. ОЭСР обещает «осушить» эти «болота» в два-три года. Да и российские власти клянутся, что будут участвовать в этом «осушении».

Еще в 2011—2012 гг. Владимир Путин, готовясь к президентским выборам, в своей программе на одно из первых мест поставил задачу бороться с офшоризацией российской экономики. Формально кое-что было сделано. Например, 24 ноября 2014 года был принят Федеральный закон «О внесении изменений в Налоговый кодекс РФ в части налогообложении прибыли контролируемых иностранных компаний» от 24.11.2014 № 376-ФЗ. Он вступил в силу с 1 января 2015 года. В обиходе данный акт называют законом о борьбе с офшорами, или законом о КИК (контролируемых иностранных компаниях). Основная цель закона, как заявили его инициаторы, не в том, чтобы ликвидировать офшорные компании, вернув их домой, а в том, чтобы заставить наших крупных налогоплательщиков выполнять свои обязательства перед российской казной. Не вдаваясь в юридические тонкости этого закона, скажу, что те, кто подпадал под его действие (разные категории физических и юридических лиц), должны были в установленные сроки выполнить определенные действия. Прежде всего, представить в ФНС уведомление о наличии КИК. А затем направить в ФНС налоговую декларацию и заплатить налоги.

Увы, даже эти скромные требования закона не были выполнены. Требуемую информацию, согласно экспертным оценкам, предоставило всего несколько процентов общего предполагаемого числа владельцев КИК. Я уже не говорю о том, что возвращения в российскую юрисдикцию офшорных компаний и офшорных активов не произошло. А без такого возвращения вся борьба с офшорами превращается в фарс.

О российской «амнистии беглых капиталов»

Еще одним формальным шагом стала кампания под названием «амнистия беглых капиталов». Фактически она должна была стать дополнительным стимулом для «беглецов» выполнять упомянутый выше закон 2014 года о КИК. В СМИ эту амнистию представляли и представляют как возвращение капиталов на родину при предоставлении их владельцам налоговых преференций (в частности, освобождение от необходимости уплаты налогов и штрафов за те годы, когда капиталы находились в «тени», т.е. не были декларированы в России) и гарантий от судебной ответственности. Первая амнистия проходила в 2015—2016 годах, была сильно распиарена. Минфин сообщил, что число поданных деклараций в рамках первой амнистии составило всего 7,2 тысячи (согласно экспертным оценкам, не более 3−4% предполагаемого числа владельцев КИК). Стоимостные результаты амнистии не были озвучены. Согласно экспертным оценкам, с ее помощью не удалось вернуть и 1% ежегодно выводимого из страны капитала. Получается, что «гора родила мышь».

Вторая амнистия капитала была объявлена в конце 2017 г., она действовала до конца февраля 2019 г. Граждане, раскрывавшие сведения о своих активах, освобождались от уплаты налога на прибыль или НДФЛ с репатриированного в Россию капитала, задекларировать можно не только открытые, но и закрытые до 1 марта банковские счета, и вернуть не только активы, но и деньги. Также без налоговых последствий можно ликвидировать «контролируемые иностранные компании» (КИК). При продаже КИК (полностью или доли) разрешено вычесть ее рыночную стоимость из доходов (эксперты назвали это абсолютно беспрецедентной историей, подарком от государства).

Не углубляясь в детали, скажу, что вторая амнистия была гораздо более выгодной, чем первая. Судя по заявлениям юристов и других консультантов, интерес их клиентов ко второй амнистии был существенно выше, чем к первой. Число поданных деклараций во второй амнистии власти не раскрывают. Наконец, в феврале текущего года первый вице-премьер Антон Силуанов сообщил, что в ходе второй амнистии россияне раскрыли перед налоговой службой РФ активов на сумму более 10 млрд евро. Некоторые российские СМИ раструбили, что в Россию вернулось 10 миллиардов евро. Но даже Глава Федеральной налоговой службы Михаил Мишустин уточнил, что эти деньги не были ввезены в Россию.

6 февраля 2019 года президент России Владимир Путин на форуме «Деловой России» предложил продлить амнистию капитала еще на год — до марта 2020 года. Эту «продленную» амнистию, которая, как полагали, стартует 1 марта 2019 г. и будет действовать в течение года, уже успели назвать третьей. Предполагалась, что условия ее будут точно такими же, как и по второй. Но тут произошел какой-то сбой. Законопроект Минфина по третьей амнистии поступил в Государственную Думу только 6 марта. Судя по всему, третья амнистия стартует лишь в мае.

Честно говоря, всю эту возню вокруг амнистии иначе как «спектаклем» назвать нельзя. Объявляемые результаты первых двух амнистий являются смехотворно «скромными». В качестве примера успешной амнистии можно привести Италию. Там амнистия беглых капиталов проводилась в начале нулевых годов. В результате только за первые два месяца (2001 г.) в итальянскую экономику вернулось 61 млрд евро, уплаченные налоги составили 24 млрд евро.

САР — российское «ноу-хау».

И вот уже в порыве безумия российские власти принимают решение о том, чтобы России самой стать «офшором». Стать этаким «магнитом», который как минимум вернет на родину «блудные» капиталы российского происхождения. А как максимум станет центром притяжения капиталов всего мира. Нет, речь не идет о том, чтобы в России вообще упразднить налоги и превратить ее в громадные «Багамы» от Тихого океана до Балтийского моря. Нет, все намного тоньше и, на первый взгляд, вполне цивилизовано.

В прошлом году власти придумали так называемые «специальные административные районы» (САР) — территории, призванные принимать и обустраивать беглый капитал. Закон о САР вступил в силу 6 августа 2018 года. Стать их резидентами могут только зарегистрированные за рубежом компании. Им обещаны низкие налоговые ставки и смягчение контроля. Получить доступ к информации об их бенефициарах смогут только управляющая САРом компания, а также надзорные органы и суды. Объявлено о создании двух таких САРов, или «русских офшоров» — на острове Русский на Дальнем Востоке и на острове Октябрьский в Калининграде. Второй из них вообще является частью города, поэтому слово остров следует ставить в кавычки. В СМИ началась активная реклама этих «райских оазисов».

САР — достаточно странное изобретение. Видимо, авторы этого изобретения исходили из того, что «беглецы» будут возвращаться в Россию с мешками ворованного имущества, которое они сумеют разместить на территории «райских островов». Т.е. САР — что-то наподобие гигантского склада или сейфа, где можно будет надежно хранить имущество. Но дело в том, что находящиеся за пределами России активы — не просто «мертвое имущество», а «капитал», который должен постоянно «работать», вернее обращаться. «Мертвый» капитал перестает быть капиталом. Стало быть, в «райские оазисы» могут вернуться лишь те капиталы, которые по-прежнему будут взаимодействовать с остальным миром. Капиталу нужно связи с мировым рынком капитала с помощью соглашений, контрактов, миллионов финансовых транзакций.

«Райские острова» — очередная фантазия власти

А, если предположить гипотетически, что все это будет гарантировано «блудным сынам», решившим вернуться домой, то тогда возникает следующий вопрос: как это соотносится с участием России в многостороннем соглашении CRS MCAA? Возникает некая шизофреническая ситуация: или Россия создает настоящие (а не игрушечные, «бумажные») офшоры, или она участвует в глобальной системе автоматического обмена финансовой информацией. На двух стульях сидеть нельзя. Просто не позволят. Но, думаю, что до ультиматумов в адрес России со стороны ОЭСР в связи с учреждением двух «островов» дело не дойдет. По той простой причине, что учреждение «райских оазисов» мне напоминает игру детей в песочнице. Т.е. мы имеем дело с игрушечными офшорами.

Я еще летом прошлого года сказал, что «острова» будут «необитаемыми». Желающих добровольно стать резидентами «Нью-Васюков» почти не найдется. В лучшем случае власти могут применить к отдельным персонам некие положительные и отрицательные стимулы, заставив их «поселиться» на «островах» (чтобы создать некий «демонстрационный эффект», призванный «вдохновить» остальных). По состоянию на февраль нынешнего года на обоих островах, было зарегистрировано всего две компании (по одной на каждом острове). И это при том, что число владельцев количество владельцев контролируемых иностранных компаний (КИК), согласно экспертным оценкам, измеряется тысячами (если не десятками тысяч). Остап Бендер с его обещаниями «Нью-Васюков» («Двенадцать стульев») «отдыхает» на фоне сегодняшних прожектов власти о создании «райских островов».

Бредовая идея о создании «райских оазисов» очень похожа на одну такую же идею, с которой власти носились несколько лет, потом бросили и теперь предпочитают не вспоминать. Я имею проект превращения Москвы в международный финансовый центр (МФЦ), который бы встал вровень с такими центрами, как Нью-Йорк, Лондон, Франкфурт-на-Майне, Гонконг, Токио и Шанхай. В 2008 году правительство приняло концепцию проекта. Предполагалось, что через пять лет Москва станет МФЦ. Было освоено несколько миллиардов долларов капитальных вложений на строительство небоскребов и коммуникаций. И на этом все закончилось. Думаю, что этим же закончится создание в России двух «райских оазисов».

Может быть, я что-то не понимаю? Может быть, «острова» предполагается использовать не в качестве офшоров, а в качестве своеобразных «убежищ» и «крепостей», где клептоманам будет обеспечиваться защита от правосудия? Настораживает то, что проводимые властью с 2015 года амнистии беглого капитала предлагают индульгенции не только по части административной и гражданско-правовой ответственности, но также уголовной. А это действительно страшно. Размываются остатки законности, а там, где царит беззаконие, уже нет государства.

Поэтический постскриптум

В связи с обсуждаемой темой почему-то вспомнилась популярная в советское время песня «Остров невезения», которую исполнял известный советский актер Андрей Миронов. Начинается она так: «Весь покрытый зеленью, абсолютно весь, // Остров невезения в океане есть. // Остров невезения в океане есть, // Весь покрытый зеленью, абсолютно весь». Мне кажется, речь в песне идет о тех самых «островах», которые были учреждены прошлогодним законом.

Кстати, так есть еще такие слова: «Что они ни делают, не идут дела. // Крокодил не ловится, не растёт кокос». Мне кажется, что это о нашей власти. А вот концовка песни: «По такому случаю с ночи до зари // Плачут невезучие люди-дикари // И рыдают, бедные, и клянут беду // В день какой неведомо, в никаком году». Песня была написана полвека назад (в 1968 году). Автор слов Леонид Дербенев действительно тогда не знал, в каком году это все произойдет. Для народа беда наступила в 1991 году (распад СССР), а для отечественных клептоманов она, судя по всему, наступает сегодня.