Как любят русских: личный опыт
«А русские, где русские?!». — «Вы русские? Можно я рядом с вами посижу?». Человеку, который более 30 лет прожил в Латвии, в стране, граничащей с Россией, сложно представить такую ситуацию. Еще сложнее представить, что где-то за тысячи километров от России к тебе относятся заведомо хорошо, потому что ты - русский.
«В Сербии хорошо, там русских любят», — говорили мне перед отъездом. Представлялось, что «любят» — это когда ты не стесняешься и не боишься говорить о том, что ты русский. На деле же сербская братская любовь к России встретила меня с таким размахом, что порой происходящее походило на сюрреалистичное кино.
Первые полчаса в Сербии (аэропорт, пограничный контроль, багаж, автобус) сталкивают тебя с людьми, и ты думаешь: почему они такие отзывчивые, чего от тебя хотят, в чем подвох? Потом понимаешь — нет, они действительно такие, простые и открытые. Мы по инерции продолжаем ожидать, что если человек предлагает помочь тебе донести сумку, то он покушается на ее содержимое. Становится не по себе от мысли, насколько мы закостенели.
Братская любовь
Русских распознают сразу же и действительно радуются. Едем в автобусе, мой коллега уступает место женщине. Она говорит другой даме (по-сербски): «Смотри, какая у нас молодежь воспитанная!». Та ей отвечает с гордостью: «Это не наша молодежь, а российская!». В этот момент у одного из пассажиров звонит телефон. Рингтон — голос Левитана, «говорит Москва». Недоумеваем, но дальше — больше.
По долгу службы пришлось бывать на телевидении. Звонок в прямой эфир. С сильным акцентом, явно прилагая усилия, мужской голос говорит по-русски: «Спасибо вам за возможность услышать русскую речь». И кажется, что вот-вот заплачет. Это было основное его послание: он позвонил в эфир только чтобы сказать «спасибо».
Мы начинаем привыкать к тому, что можно смело говорить, что ты русский, и не бояться, что с тебя начнут спрашивать за «исторические ошибки» твоей этнической родины. К тому, что ты не просто можешь, ты должен общаться со всеми на своем языке.
«Я прекрасно знаю английский. Но зачем мы, братья, будем с вами на их язык переходить? Мы же и так друг друга можем понять?» — говорит сербский журналист. Говорит по-сербски, и действительно, все понятно и так. Здесь, конечно, любовь к русскому соединяется с нелюбовью к английскому.
«Вы русские?» — спрашивает продавец антиквариата на блошином рынке. — «Да». — «А можно вас на кофе пригласить? Я угощу!». Нас трое, мы не говорим по-сербски, он не говорит по-английски (как и многие здесь, принципиально), и у него нет тайной мысли что-то нам продать. Он просто «хочет пообщаться с русскими». Это очень трогательно, но в конце концов накладывает ответственность. Когда в одном магазине на вопрос «сколько с нас?» ответили «с братьев денег не берем!», стало не по себе.
Коллеги позвали в небольшой город Прокупле (южная Сербия, население 27 тысяч человек). Приезжаем. Нас сразу же ведут в ресторан. У входа дети в сербских национальных костюмах выносят каравай и соль, словно это свадебное торжество.
Скромно садимся в уголок. Начинают приходить люди. Слышу: «А русские, где русские?!». Подходит женщина: «Вы русские? Можно я рядом с вами посижу?». Я рассказываю, что из Риги. Женщина: «Рига! У меня там подруга была, мы познакомились, когда были пионерами. У вас сейчас есть пионеры? Нет? Как жаль, как жаль».
Вдруг встает молодая девушка и начинает читать монолог Нины Заречной. Следом за ней — другая, читает письмо Татьяны к Онегину. Это ученицы местной школы, изучающие русский, но все это как-то неожиданно.
Ностальгирующая по пионерам дама не выдерживает и встает тоже. И начинает: «Онегин, я тогда моложе, я лучше, кажется, была». Здесь я представляю, как Татьяна встречается с Евгением не 6, а 46 лет спустя. Недоумеваю.
Начинают произносить тосты. Каждый звучит как псалом. «Хвала вам, что храните вашу землю, хвала вам, что помните наше общее прошлое». Выпиваем. Некий серб зачитывает гигантский отрывок из прозы местного автора. Из того, что могу разобрать, — «Русь-матушка».
Тут появляется аккордеон. Харизматичные сербские мужчины исполняют «Катюшу», «Подмосковные вечера» и военные песни, советские. В этот момент нам кажется, что мы в фильме Кустурицы.
Сербия молодая
Предполагаю, что любовь к России связана у многих с ностальгией по своей коммунистической юности. Новое поколение выросло в этих семьях на этих же идеалах. Молодежь почти не говорит по-русски, но прекрасно понимает. И язык, и культуру.
Были с визитом в средней школе. Во время перемены по коридору шел мальчик, лет 13, напевал под нос «Не для меня придет весна» — как ни в чем не бывало. Ну, думаю, может, они на уроке музыки поют казачьи песни.
Прихожу в кафе.
— Русская?— спрашивает бармен, молодой человек, и сразу переходит на смесь русского с общеславянским.
— Да.
— Санкт-Петербург? Нижний Новгород? Волгоград?
— Откуда знаете столько городов в России? И почему не очевидное "Москва"?
— У нас в школе хорошая география. А у вас на рюкзаке написано "Baltica".
— Рюкзак из Калининграда. А я из Риги.
— Ох, непростая история у Калининграда… Кстати, а почему люди из Эстонии такие медленные? Из-за погоды?
Кажется, в Сербии действительно хорошее образование. Бармен рассказал, что еще не успел посмотреть последний фильм Михалкова, но «Сталинград» Бондарчука ему понравился. Хотя, конечно, лучше «Андрея Рублева» Тарковского он ничего не видел.
В другой день и в другом месте спрашиваю, где ближайший магазин. Юноша отвечает: пойдемте, я вас провожу. Идем. Разговор по-английски.
— Вы откуда?
— Я русская.
— Это я понял, я спрашиваю — откуда?
— Ой, вы знаете, я из Риги, это столица Латвии, но там живут русские…
— Да не надо мне объяснять, я хорошо помню историю, — этой фразой он мне делает выговор. — А здесь какими судьбами? Туризм?
— Нет, работаю на кинофестивале…
— О, российские фильмы! Это правильно. Привозите больше. А то нам кроме Голливуда ничего не показывают, надоела эта пропаганда. Мы же не дураки. Мы хотим и другую сторону жизни видеть.
Молодому человеку на вид не более двадцати лет, работает официантом. Чтобы не было иллюзий на счет образования, добавлю: по данным на 2013 года, высшее образование в Сербии получили только 10,59% населения. Поэтому познания в географии, истории, культуре, владение иностранными языками и хорошими манерами — заслуга основной школы.
«Мой сын, ему 13 лет, он страшный русофил», — рассказывает нам сербский знакомый. В этот момент я ловлю себя на мысли, что совершенно отчетливо ожидала услышать после «русо-…» привычное «…-фоб».
Задумалась: а как часто мне доводилось слышать слово «русофил»? Уж не впервые ли? Спросила у местных журналистов, есть ли в Сербии русофобы. Нет, говорят, что вы, конечно, нет. Есть просто фанатично любящие Россию и русских, а есть те, которым все равно.
Понимаю, что я впервые сталкиваюсь с этим явлением — «любовь к русским». И вместе с адаптацией (потому что это действительно непривычно) приходит вопрос: откуда это, почему, как и чем мы это заслужили?
«Не знаю, как объяснить, но мне это чувство очень нравится, — уверяет меня Зорица, учительница русского языка в школе города Прокупле. — Я русских очень люблю и считаю Россию своей второй Родиной.
Сначала люблю Сербию и свой сербский народ, а потом — Россию, русский народ и все русское. Это, наверное, на генном уровне. Столько общего между нашими народами! Связывает вера, внешность, история, культура, языки. Да мало ли еще что!..».
Русский — "невыгодный", но любимый язык
Русский язык в Сербии изучали как второй иностранный во всех школах, начиная с 1945 года. Сейчас ситуация сильно изменилась, русский конкурирует с французским и немецким языками в роли второго иностранного и заметно проигрывает.
Интересно, что изучение русского языка в Сербии более характерно для малых городов. Так, в городе Ниш (третий по величине город в стране, «южная столица») нет ни одной общеобразовательной школы, где преподают русский. А в ближайших малых городах Прокупле и Алексинац половина учеников выбирают русский.
В гимназии города Алексинац (население 17 тысяч) из 380 учеников русский изучают 105. В прошлом году был создан билингвальный русско-сербский класс с математическим уклоном: все предметы преподают на двух языках. Такого класса нет нигде в Сербии, более «русский» класс можно найти только в Белграде в русской школе при посольстве РФ.
В этом году благодаря программе ISEC в гимназии проходит педагогическую практику российская студентка. Несмотря на то, что это небольшой город, среди учеников гимназии есть и жители крупного Ниша.
«Число желающих учить русский сокращается, но у нас в городе, слава Богу, эта традиция сохранилась», — говорит Зорица. В школе города Прокупле, где она работает, обучается всего 500 человек, из которых половина с 5-го класса выбирает русский как второй иностранный.
«Почему выбирают? Потому что родители когда-то в школе тоже изучали русский, и у них хорошие воспоминания о русском языке, русской культуре, и они передают это своим детям, — продолжает Зорица. — Без политики нет ничего. В последние годы политика сильно повлияла на выбор родителями второго иностранного языка детей.
На протяжении долгих лет здесь идет пропаганда против русского языка. Политика у нас проевропейская, мы стремимся войти в этот Евросоюз, и нам все время говорят: да зачем вам русский, да с кем вы будете общаться на русском?
В СМИ почти никогда или очень редко передают русскую музыку или русские фильмы. Газет на русском не существует, насколько мне известно. И мы все время очень скучаем по русскому языку! Нам хочется быть ближе! Но как-то не получается: политика в этом сильно мешает».
Помимо политики, русский язык в Сербии объективно менее выгоден: найти работу с немецким, французским, итальянским куда проще.
«Да, появились некоторые русские деньги и русский бизнес. Так что это движется в лучшую сторону, но очень мелкими шагами, — делится Зорица. — Российские власти тоже должны что-то делать, вести свою пропаганду на русском языке, поддерживать русский язык».
Русский бизнес в Сербии оказывает незначительную поддержку русскому языку: так, «Газпром» оборудовал компьютерный класс в гимназии города Алексинац, где проводятся занятия по русскому, а «РЖД» организует ежегодный конкурс эссе на русском языке.
«Я учил русский в школе, и последний раз говорил по-русски 20 лет назад, можно мне пообщаться с вами?» — спрашивает Синиша, библиотекарь.
На прощание он мне говорит: «Если хочешь узнать мир, учи английский, если хочешь познать душу — учи русский».
Не знаю, это его личные соображения или народная мудрость, но из пословиц поразила другая, которую услышала от Зорицы: «На небе Бог, а на земле Россия, такая у нас есть пословица. Когда ребенок рождается, его поворачивают в сторону Востока, ведь там восходит Солнце, там — Россия. Но Россия — далеко, где-то там далеко. И мы все время скучаем по ней».
Зорица поделилась впечатлением других учителей: «У нас в школе учат и французский, и английский, и русский языки. И учителя заметили, что классы, которые изучают русский язык, куда прилежнее, коммуникабельнее и мягче, они всегда слушаются, там нет агрессии.
Мы думаем, что это заслуга именно русского языка, теплого и спокойного. Романские и англо-саксонские гены неблагоприятно действуют на наш славянский ген — разоряют и уничтожают. Таков опыт учителей, которые каждый день работают с детьми».
"Маниловщина"
«Не обольщайтесь, — сказал мне русский знакомый, давно проживающий в Белграде. — Эта «братская любовь» — сплошная маниловщина. Они к тебе тепло относятся, покуда ничего не надо делать».
Говорят, любовь к России свойственна в первую очередь патриотично настроенным сербам, а их большинство. Любят ли еще кого-то в Сербии, какие-то другие страны, национальности? Нет, по словам местных, только Сербию и Россию. Есть страны и нации, к которым относятся без пиетета? О, да.
Балканская история непростая, и отголоски былых (и существующих) конфликтов легко проявляются даже в быту. Например, сербы (а они известные кофеманы) варят традиционно кофе в турке, который в Белграде в меню будет значиться как «кофе по-турецки».
Но чем южнее, чем ближе к Турции, тем чаще «кофе по-турецки» превращается в «кофе по-домашнему». В городе Ниш (который был частью Османской империи) в одном из заведений на просьбу принести турецкий кофе официант с вызовом ответил, что по-турецки он мне ничего не принесет, но кофе по-домашнему с удовольствием сварит.
Разговаривая о сербском языке, одна дама мне заметила: «Черногория украла у нас язык! Они просто добавили две лишние буквы и объявили язык черногорским. Это плагиат». Создалось впечатление, что к ближайшим соседям, с которыми совсем тесные узы, тоже нет особенной любви.
Отдельно стоит отметить смешанные чувства по отношению к США. «Смешанные» — потому что ни с агрессией, ни с какими-либо прямыми обидами по отношению к Америке я не сталкивалась. Но и с почтением — тоже.
Зато слышала воспоминания о войне. От молодых ребят («когда мой отец воевал» или «а мой не воевал»). От взрослых («…и вечером стали бомбить»). От жителей города, которые демонстрировали следы от осколков и пуль в стенах: в рамках каждой экскурсии по городу рассказывалось о потерях. «Эти дома называют «натовки», — показывал нам водитель новостройки. — Здесь все разбомбили в 99-м, и потом построили новый комплекс. В «натовках» хорошие квартиры».
"О-о, но это не любовь…"
В России мне часто задают вопрос: «Это правда, что у вас в Латвии русских не любят?». Я, естественно, смеюсь в ответ. Ну, что значит, любят-не любят. Все нормальные люди, все вполне дружно живут.
Однако мне не пришло бы в голову, зайдя в магазин и заговаривая по-русски, ожидать бурную радость. Наоборот, кажется, все стараются не педалировать национальные и языковые вопросы, обходить их: это темы неспокойные, деликатные.
После визита в Сербию представления о «любви» поменялись. Я не знаю, как и за что можно любить одну нацию, мне неловко, что кто-то мне рад только потому, что у меня родной язык — русский. Но думаю, что на фоне Сербии все же в Латвии русских не любят. Закрадывается: возможно, русских не любят и в России.