«Мне дали охранника». Искренняя Загитова — о поклоннике-наркомане, личной жизни, Губерниеве и Бузовой
Поговорила с Ляйсан Утяшевой.
Олимпийская чемпионка Алина Загитова стала гостьей программы «Дерзкая готовка». В интервью Ляйсан Утяшевой фигуристка рассказала много всего интересного — бегом читать!
— Ты готовишь со скольких лет?
— Наверное, где-то с 17. Сначала мне, естественно, готовила бабушка, потому что тренировки, тренировки и еще раз тренировки.
— Сколько часов ты тренировалась?
— Примерно с 9 утра до, бывало, 22-23. Но кому я рассказываю, видела тренировки гимнасток, смотрела ваш фильм — думаю, вам, как никому, это известно.
— Что в 17 лет послужило этим стартом, что ты захотела что-то приготовить в первый раз?
— Появилось больше времени и желания, сил.
— Что было твоим первым блюдом?
— Я делала салат. Я люблю огурцы, помидоры, какую-нибудь зелень и сыр. Сыр обожаю.
Во время интервью Алина решила приготовить филе индейки, запеченное с кабачками, помидорами и сыром.
— Скажи, у тебя была постспортивная депрессия? И как выражалась?
— Да, конечно, как у любого спортсмена — есть такая депрессия в какой-то степени. Но за счет того, что потом у меня было много работы, я не успевала об этом думать. Только если вечером ложилась, у меня все мысли о том, как бы сделать прыжок. И были такие сны, что у меня что-то не получалось или я падала — я просыпалась в какой-то истерике. Но это было крайне редко. Поэтому за счет того, что у меня было достаточно много всего, я как-то справлялась.
Шоу — тоже одна из причин, я занимаюсь и благотворительной деятельностью, ходила на мероприятия, поэтому скучать не приходится.
— Давай поподробнее, начинаем с шоу.
— Я начала выступать у Татьяны Александровны Навки, она мне сначала предложила роль «Спящей красавицы». Эта роль послужила неким толчком для меня в плане шоу — это сказка, это актерское мастерство, все вместе, эту роль я прям запомнила.
Второй работой стала сказка «Руслан и Людмила», я была в главной роли, между прочим? каталась в паре. Все когда-то бывает в первый раз, у меня это случилось на ранней стадии (улыбается).
— Скажи, когда ты первый раз выходила в роли актрисы, ждала ли ты оценки?
— Оценки, наверное, ждала от зрителей в большей степени.
— Мы — спортсменки-одиночницы, мы всегда ждем оценки, нам ее всегда давали: судьи, тренер, потом давало общество, ты как бы все время в оценке труда находишься. Ты уже избавилась от этого или еще есть этот стереотип?
— Конечно, больше всего я опираюсь на себя, потому что самый главный критик, мне кажется, это я. Даже когда смотрю свои хорошие выступления, думаю: «Господи, как я так катаюсь?». Но потом я пытаюсь как-то это исправить.
— Ты самокапун?
— Да, я прям очень конкретный самокапун.
— А других как — осуждаешь или видишь только плюсы?
— Нет, я наоборот думаю: «Блин, вот мне бы так кататься». Наверное, это не помогало мне как-то держать себя в ежовых рукавицах, но тренер, естественно, тоже смотрела, говорила какие-то ошибки — даже в шоу. У нас хорошие с ней отношения, поддерживаем их.
— Маленькая Алина — расскажи мне о себе. Когда ты влюбилась в каток, поняла, что это твое, вопреки пойдешь, но будешь бороться за этот вид спорта?
— Наверное, это было, когда я начала зарабатывать первые медали — где-то в 9-10 лет.
— А до этого тебя просто водили, тебе просто нравилось?
— Наверное, как любому ребенку, мне поначалу, естественно, не нравилось: там было холодно, я просто копалась в этом льду. Знаете, были такие огромные перчатки, из-за того, что много падаешь, там были такие клочки снега — я их ела, потом у меня было отравление (смеется).
— Сколько тебе было?
— 4-5.
— Не оставляйте наедине девочек, они будут есть каток!
— Грызть (улыбается).
— Нравилось тебе?
— Видимо, какая-то детская шалость была у меня. Потом, видела за бортиком маму: мне кажется, у нее такое было ощущение, как будто она, не знаю, стоит и просто «Давай, давай, Алина, давай!».
— То есть мама пушила?
— Думаю, это какая-то незакрытая ее детская мечта — она тоже хотела стать фигуристкой. Но денег было мало, не получилось.
— Папа — хоккеист?
— Да, сейчас тренер. Поэтому такое было, конечно, я ревела…
— В 4-5 лет вас там много бусяток каталось?
— Да, как массовое катание, было много всяких разных людей. Я просто стояла у бортика и плакала: «Мама, забери меня, пожалуйста!». Но со временем это прошло (смеется).
— Подожди, сейчас ты — олимпийская чемпионка по фигурному катанию. Возможно, какая-то такая же маленькая перспективная девочка сейчас также плачет маме, а мама, возможно, хочет послушать ребенка и забрать. Вот что бы ты посоветовала этому ребенку и этой маме?
— Я долго думала над этим вопросом. Наверное… Если я вижу, что у ребенка есть какой-то талант, и тренер говорит, что есть талант — мне кажется, в этот момент не стоит слушать ребенка, потом посмотреть, как что проходит. Возможно, ему потом понравится, потому что вначале я тоже не хотела ходить на тренировки, это было холодно, сыро, когда не получается, руки опускаются. Но в этот момент как раз приходили мама, бабушка, папа и поддерживали меня. Наверное, это мне и помогло пойти дальше.
— А полюбила ты фигурное катание с первым гонораром, правильно?
— Тогда не было гонораров за выступления, это приходит потом, когда мы на международных соревнованиях. А там мама меня мотивировала так: сначала «хорошо выступишь — куплю кошку», потом была собака, потом был хомячок, потом кролик — так я собрала зверинец (улыбается).
— Ты веришь в приметы?
— До какого-то момента верила, как раз недавно это прошло. Потому что я слишком сильно начала себя загонять и однажды поняла, что это мне, наоборот, мешает. Дошло до того, что «сейчас должно мне какое-то животное встретиться на пути» или «я должна встать именно с левой ноги» — в это начинаешь верить, это очень сильно гнобит, очень много нервов и сил уходит именно на это, нежели собраться и сделать что-то свое.
— Как-то ты отучаешь молодое поколение не циклиться на этих приметах, стереотипах?
— Я пытаюсь, даже вот у девочки в группе… Мне кажется, у каждого спортсмена есть что-то такое, что ему помогает, какие-то приметы. Но я говорю, что это все не действует, это у тебя в голове. После Олимпиады у меня был огромный спад, я ничего не могла делать, люди меня массово очень сильно напрягали. Еще там была какая-то очень тяжелая ситуация, и я решила, что на чемпионат мира в Сайтаме поеду просто без всего: встала как встала, сделала как сделала, дала себе второе дыхание. И выиграла чемпионат мира, было очень легко. Я полностью отпустила и свободно каталась.
— Кем ты себя видишь в будущем?
— Естественно, где-то около спорта. Может, на телевидении, потому что у меня уже был такой опыт в «Ледниковом периоде».
Я безумно переживала, это абсолютно другое, нежели фигурное катание. Там мы выражаем себя не словами, а жестами, эмоциями. Было супертяжело, потому что мне надо было говорить и говорить это с той же Ольгой Бузовой. Первый раз я смотрела и думала: «Блин, она меня, наверное, съест». Я ее не знала лично, поэтому мне было очень волнительно с ней встретиться.
Также там были и другие звезды. Я знала, что они «подмазаны» на слово — могут как-то сковырнуть, что-то сказать.
— Едкие? Как Губерниев?
— Ой, вообще не говорите о нем (смеется).
— Это был твой первый опыт без подготовки?
— Я чуть-чуть подготовилась. Мне дали репетитора, я с ним начала описывать дырку в стене, говорить всякие разные скороговорки, разрабатывать рот. Рот у меня очень сильно устал — я думала, что там нет мышц, но откуда-то они там есть, появились.
Чуть-чуть подготовилась и пошла на передачу. Это было сложно, там же еще с «ухом» надо говорить. Это тоже для меня новое — повторять за человеком, которые в ухе сидит. Я 150 раз спотыкалась, переговаривала. Представляете, я вот стою возле Ольги Бузовой, начинаю задавать вопросы. И тут я сказала какое-то слово — даже не знаю, есть такое или нет. Она такая: «Подожди. Чего?» Я говорю: «Переговариваем все», у меня начинает колотиться сердце, она такая: «Алина, успокойся». И я выдыхаю. Какая же она крутая, что так поддерживает.
Когда вела второй сезон, сказала: все, хватит этого «уха». Я его отключала и говорила от себя — стало намного легче.
— Что сложнее: спорт или телевидение?
— Наверное, телевидение. Фигурное катание — уже мой дом, я его знаю, сто раз проходила через всякие разные эмоции. Первое и самое сложное — пробовать что-то новое, выходить из зоны комфорта.
— Ты же активный тиктокер.
— До какого-то момента была (смеется).
— Тебе это нравилось?
— Мне это очень нравилось.
— А у тебя есть обратная связь с поклонниками? Где тебя можно искать, где ты реально отвечаешь?
— Я почти никогда не отвечаю в соцсетях, я достаточно закрытый человек. Но пытаюсь как-то коммуницировать. Они могут спокойно прийти на каток, они знают, где мы находимся, где мы тренируемся. Я спокойно с ними общаюсь, все у нас отлично.
— Были ли какие-то навязчивые поклонники?
— Да, была такая ситуация. Ко мне приехал какой-то мужчина из Казани на большой тонированной машине, все время встречал меня около дома. Мне было лет 16. Я была в шоке. Он ехал за мной, я на тот момент была без машины, пешком ходила на тренировки, мне минут 5 всего лишь идти. И он вот так ходил за мной.
В какой-то момент бабушка пошла со мной. Он ехал в том темпе, как мы шли, и такой: «Слушайте, надо переговорить с вашей внучкой, мне она очень нравится». А мне 16. Оказалось, что он разведен, не платит алименты, наркоман еще к тому же. Я не знаю, как он вел машину, но…
— Вы как-то разобрались с этой ситуацией?
— Да, в итоге мне «Самбо-70» дали охранника, в этом плане помогли. Мужчину депортировали в Казань, его дальнейшую судьбу я, слава богу, не знаю.
— Как у тебя с подружками? Расскажи о женской конкуренции.
— Женская конкуренция в фигурном катании подстегивает. Но были такие моменты, что и коньки солью посыпали — такая ситуация была в мой первый юниорский сезон. У нас были контрольные прокаты, где смотрят, насколько ты хорошо подготовлен. Я жила с девочкой. А моя мама — такой человек, который суперстрахуется, она мне сказала, чтобы я спрятала коньки под шторку. Я спрятала, пошла на обед, прихожу, а солью так ровненько посыпано. Я такая: «Все, все потеряно, я не выступлю, не выйду на лед».
— Сколько тебе было на тот момент?
— 14.
— Так помыла бы коньки и пошла.
— Я сделала святой водой, всем, чем можно — тогда еще верила в эти приметы. В итоге я один раз упала в короткой программе.
— И сразу подумала, что это из-за соли?
— Да. В произвольной я уже хорошо откатала.
— И на кого ты подумала? На свою соседку?
— Думаю, что да. Не знаю, к ней там еще приходили. Но это есть и, мне кажется будет.
— Это неистребимо?
— Мне кажется, что нет. Я как бы тоже чувствовала конкуренцию…
— Ты кому-то что-то делала?
— Я не сторонник того, меня не так воспитали. Думаю, что все, что тебе, то и другому человеку возвращается. Я за карму.
— С кем из спортсменов ты дружишь?
— С Ритой [Мамун] мы хорошо сдружились, потому что когда я была на своей Олимпиаде, не пошла на закрытие, не пошла на хоккей, но мы вместе с ней пошли на интервью в зоомагазин — был супер мимимишный день, вечер. С Аней Щербаковой хорошо общаюсь. А так, есть очень много друзей в университете.
— А с артистами шоу-бизнеса подружилась?
— У меня нет таких друзей, с которыми я бы прям общалась-общалась. Я достаточно закрытый человек, не очень общительный. Не люблю какие-нибудь тусовки, куда-то пойти вместо того, чтобы сделать что-то дома — приготовить, например. Я лучше выберу готовку, чем пойти, я домосед. Много знакомых у меня точно нет.
— Как проходит твой выходной день?
— По-разному.
— Давай возьмем идеальный выходной. Или какое у тебя максимальное хулиганство?
— Я очень люблю поспать, желательно до часа.
— А ложишься во сколько?
— В два, но не всегда.
Идеальный выходной — поспать, спокойно позавтракать. И, естественно, посмотреть какой-нибудь сериал.
— Какой сейчас смотришь?
— Сейчас смотрю «Постучись в мою дверь» — известный турецкий сериал. Уже на 60-й серии — посмотрела за неделю взахлеб. Мне очень понравилось.
— Что-то подъедаешь в этот момент?
— Раньше я бы сказала, что хочу съесть шоколадку, что-то запрещенное. Но сейчас отошла от этого, в какой-то момент мне перехотелось. Я на самой себе почувствовала: когда тебе кто-то запрещает, тебе наоборот это сильно хочется. Я могла съесть три плитки шоколада, а потом пойти бегать в сауне. А сейчас, наверное, съела бы мясо.
— У гимнасток сложнее обстоят дела с весом, чем у фигуристок. Или я не права? Вас тоже взвешивают по 8 раз в день?
— Нет, нас взвешиваю один раз в день — после обеда. Мы не обедаем, у нас было такое, что взвесимся, потом что-то перекусим и идем с полным животом кататься. На Олимпиаде нас взвешивали утром, днем и вечером.
— Твой идеальный соревновательный вес?
— На Олимпиаде я весила 42,5 кг.
— А рост?
-156 см был.
— Сколько сейчас?
— 160.
— У тебя было такое, что тебя заставили что-то катать, а тебе не хотелось?
— Я сторонник того, чтобы довериться тренеру, что он знает лучше меня, что мне подходит.
— Они попадали в тебя?
— Да. На некоторые показательные музыка мне не нравилась, потом постепенно я ее подстраивала под себя, мне она начинала нравиться. Я гуляющая в этом плане: иногда нравится, а если не нравится, я подстраиваюсь.
— Что сейчас в твоем плейлисте?
— Абсолютно разная музыка. Я абсолютный меломан: у меня есть от Юры Шатунова до Мияги, Дрейка, рок даже есть. На соревнованиях я постоянно слушала рок, какую-нибудь тяжелую музыку, чтобы себя разозлить что ли.
— Твой топ? Любовь навсегда?
— Селена Гомез. Она мне очень нравится — и как человек, и как певица.
— Переживала, когда ее Бибер кинул? Писала эти злобные комментарии?
— Тогда я была еще маленькая, еще не слушала ее. Когда подросла, начала слушать, вникать в ее жизнь.
— Согласись, красивой они парой были?
— Согласна. Думаю, что она еще найдет себе красавчика.
— У тебя есть фильм-вдохновение?
— Я достаточно мало смотрю фильмов, люблю документальные сюжеты. Как раз смотрела фильм про вас — очень интересная и сложная история. Мне очень нравятся такие жизненные ситуации, с которыми люди справляются и идут к своей цели. Это и подстегивает, и мотивирует. Поэтому я люблю смотреть фильмы про спортсменов. Я не запоминаю имена и фамилии, мне просто нравится — и все.
— Что ты посоветуешь малышатам, которые находятся в уязвленной ситуации? У них падает мотивация, настроение. Как выбираться? Как заставлять себя? И заставлять ли?
— Думаю, сто процентов заставлять себя, если талантище. Естественно, вера в себя, родители должны поддерживать свое чадо. Думаю, что терпение — это самое важное, результат не приходит сразу.
Даже моя мама говорила… Я очень много брала каких-то дополнительных занятий — растяжки, даже ходила на гимнастику. Говорила: «Я столько работаю, почему у меня не получается? Почему нет результата? Я смотрю на других, они потренируются и идут домой. Почему я потренируюсь и иду на какие-то дополнительные занятия, где с меня семь потов сходит, но результата нет?». Мама отвечала: «Ты потерпи, у тебя все придет». Она всегда говорила мне это.
Когда я приехала в Москву, тоже не было суперрезультатов, но вот это терпение… Терпение и труд все перетрут — это важная составляющая спорта. И трудолюбие. Не всегда хочется идти на тренировку, но цель, которую ты себе поставил — нужно идти к ней и делать все, чтобы у тебя были какие-то результаты.
— Кто сейчас из современных фигуристок на тебя производит особое впечатление, ты следишь за ними? Кто в твоем топе топ?
— Именно из фигуристок… Я могу сказать из фигуристов. Безусловно, Юдзуру Ханю — как говорят, бог фигурного катания. Он японец, у него было столько травм, и он с ними выступал. Нейтан Чен — прекрасный фигурист, американец, делает невероятные вещи.
Алена Савченко в парном катании. Она очень много прошла с разными партнерами, не сдавалась. Когда есть партнер, к нему надо притереться. У нее это как-то получалось. В Пхенчхане она наконец-то выиграла золотую олимпийскую медаль.
— А из девочек нашей сборной?
— У нас очень много спортсменов, которые заслуживают уважения. Безусловно, потрясающие девочки с какой-то невероятной энергией и целеустремленностью. Они делают нереальные вещи, о которых 2-3 года назад никто и подумать не мог. Думаю, одну выделить я не могу.
— Сколько максимум оборотов ты делала?
— Есть качалки в шпагате, ты этот момент еще вращаешься: мой максимум — 18.
— Куда ты смотришь в этот момент? Как обед не выходит?
— Это отдельная тема про обед, бывало иногда такое (смееются).
У тебя смазанная картинка. Смотреть в одну точку как балерины — у нас так не работает. Кто-то с открытыми глазами, кто-то с закрытыми прыгает. Это с детства проходит. Сначала ничего не получается, а потом с опытом уже как-то это нарабатывается и ты не замечаешь все, что делаешь, просто автоматом прыгаешь и прыгаешь. На Олимпиаде я дошла до такого уровня натренированности, что выходил как робот, делала и ни о чем не думала. Как-то получилось, что мое тело само привело меня к такому чистому прокату. На Олимпиаде у меня первый прыжок не получился…
— И волнения не было?
— Было. Естественно было, без этого, наверное, никуда. Ты выходишь: «Блин, блин, куда, куда мне деть себя». Причем там были зрители, судьи и вот это все… Мы даже обсуждали с девочками, что в Пекине была абсолютно не та атмосфера. Когда у нас (в Пхенчхане) были зрители, они устраивали мне нервотрепку. Поэтому я такая: «Блин, сейчас, если не получится…». Встала в позу — все, белый лист, начала все делать.
— Когда ты задумаешься о личной жизни? Так, чтобы всерьез. Понятно, сейчас вольные хлеба, хочешь работать… Или уже задумалась?
— Ну, это сложный вопрос. Я на личную тему обычно никогда не говорила… Но я думаю, что это как-то само придет. Возможно…
— И постучится он в твою дверь
— Да. Возможно, есть уже (улыбается).
— О! У нас немного экслюзивчика, ура! Расскажи, он блондин, брюнет, у него голубые глаза?
— А вот это вы уже напишите в комментариях. На самом деле, я не очень люблю на эту тему.
— Я не буду тебя пытать. Но сердце твое занято сейчас?
— Возможно (улыбается).
— У меня вопрос дилетанта: когда ты прыгаешь на льду, а потом падаешь на задницу, это очень больно?
— Нас еще в детстве учат, как правильно падать, но это не всегда срабатывает. Надо падать на правый бок.
— То есть ты еще вычисляешь?
— Нет, как идет, так и идет. На фоне адреналина ты не понимаешь, больно тебе или нет. Ты потом, после тренировки понимаешь, когда уже не можешь сесть на какую-то из частей пятых точек. Было такое, что я не могла спать, потому что мне было больно, были большие гематомы. Однажды я упала на голову, потеряла сознание — слава богу, ненадолго. Это только закалило меня.
— Как ты относишься к желтой прессе, каким-то придумкам насчет себя? Вспомни самую нелепую заметку о себе, обидную или смешную.
— Смешная, скорее всего: после Олимпиады мне начали писать, что я забеременела. В 15 лет (смеется).
В межсезонье все равно немного поправляешься, потому что почти не тренируешься — я поправилась на 1 килограмм. Потому что после Олимпиады и провального чемпионата мира мне тренер даже на отпуске говорил сбрасывать вес. То есть ты фотографируешь и отправляешь. Так получилось, что всего на килограмм, а тогда мне казалось «килограмм, как же так, надо сбрасывать любыми путями».
— А какими любыми путями?
— Не есть, не пить, ходить в зал, бегать. Кремом мазаться, потом пленкой.
— Что это тогда за отдых такой?
— Ну, так получилось (смеется). Для меня это был отдых, на самом деле. Все же в сравнении.
<…>
— Я перфекционист жуткий.
— А мешает по жизни, что ты перфекционист?
— Иногда, быстрее расстраиваюсь. Но это же и подстегивает в какой-то мере. Я считаю, что это больше достоинство.
— Я знаю, что японские поклонники подарили тебе собаку. Расскажи эту историю.
— После Олимпиады во мне пробудилось какое-то детство. Журналистка сказала «проси, чего хочешь, все у тебя будет». Я захотела японскую породу собаки, потому что на сборах я увидела в журнале породу акита-ину. Сказала, что хочу ее. Тут же стали многие заводчики писать. Но тут самый главный заводчик — премьер-министр Японии Синдзо Абэ (недавно произошла очень плохая ситуация, я жутко переживала из-за этого) — подарил мне эту собаку, привез специально из Японии. Она там специально была на солнышке, чтобы шерсть была оранжевая, его жена ухаживала за ней. Такая история. Собаку зовут Масару — в переводе это «победа».
Затем Утяшева зачитывала Алине цитаты, фигуристке было необходимо либо согласиться, либо нет.
— Если ты не готов трудиться, значит, ты готов проиграть.
— Согласна
— Порой мои занятия мне кажутся единственным смыслом жизни, а порой величайшим наказанием.
— Нет, не согласна.
— Как бы ты перефразировала?
— «Порой мои занятия мне кажутся единственным смыслом жизни, а порой величайшим испытанием» — это будет более про меня
— Тренируйся — это поможет. Может, не сейчас, но поможет гарантированно.
— Да, это точная формулировка
— Ты никогда не станешь красивой, пока не почувствуешь себя красивой.
— Это тоже правильно. Я как раз на себе это испытала, потому что были комплексы веса — пубертатный период, взросление, непонимание того, чего ты хочешь, ищешь в себе какие-то новые открытия. Пока я не полюбила свое тело, я не похудела, не могла себя принять. В этом плане родители мне очень помогли, родители — это наше все.
— О чем ты мечтаешь?
— Чтобы все были здоровы. Чтобы у всех было какое-то счастье и все знали, чего они хотят от жизни. И любили и были любимы.
За кадром Алина подарила детям Ляйсан игрушки.
Хочешь знать все о фигурном катании? Подписывайся на наш телеграм-канал!
Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене