Свидетели века: история долгожительницы, которая всю жизнь мечтала преподавать

Надежда Георгиевна Крикунова родилась в Московской области. Была десятыми по счету рожденным ребенком в семье и шестым из тех, кто выжил. Всегда мечтала стать учительницей, но жизнь внесла свои коррективы. На войне преподаватели были не нужны, но требовались медсестры. Добровольцем пошла лечить раненых в бою. Один из ее пациентов стал мужем. Вместе они прожили почти полвека. Сейчас Надежде Георгиевне идет 94-й год. Как сложилась судьба долгожительницы Москвы, читайте в материале m24.ru.

Мы продолжаем публиковать серию интервью с горожанами-долгожителями. Ранее собеседником издания были Николай Ефимович Ковалев, Александра Михайловна Сафонова-Пономарева и Мария Васильевна Воробьева.

Самая младшая в семье

Я родилась в Московской области в Шаховском районе в деревне Ховань 19 сентября 1922 года. Мне 93 года.

Я в семьей десятая по рождению. Самый младший ребенок. Родители воспитали шесть детей, еще четыре ребенка умерли, когда были младенцами.

С детства я мечтала стать учительницей. Заставляла кукол учить уроки. После седьмого класса подала документы в техникум. Но пойти учиться туда не смогла. Дома семейный совет решил: маму одну оставлять нельзя. Я как самая младшая должна была остаться жить с мамой. Все старшие мои братья и сестры поступили учиться в вузы, которые находились в разных точках страны, и уехали. А я была вынуждена учиться дома до 10 класса. Семью тогда все слушались, послушание было обязательным, я не могла спорить.

После 10 класса поступила в институт для учителей на естественно-географический факультет в Серпухове.

Один плачет, другой кричит

Когда началась война, я окончила первый курс. В институт пришел человек из военкомата. Мы уже знали анатомию и физиологию человека. Наверное, именно поэтому нам предложили сдать экзамены экстерном и пройти трехмесячные курсы медсестер. Я их прошла, получила звание "Медсестра военного времени". Нас подготовили делать повязки, накладывать шины, уколы колоть…

В военкомате сказали, что в Серпухове организуется полевой пункт медицинской помощи, стране нужны медицинские сестры, а не учителя. Тогда был подъем патриотизма. Я призвана добровольно. В военкомате спросили мое согласие, а я согласилась. Повесток мы не ждали, сами пошли служить.

В сентябре 1941 года я стала военной медсестрой. Мне было 18 лет. Принимала раненых с поля боя и жила в казармах вместе с ними.

Знаете что такое раненый человек? Один приходит плачет, другой кричит на тебя, третий матом кроет. Кто как.

Я была в составе 61-й Армии Западного Фронта. Из Серпухова нас перевели в Тулу, потом мы дошли до Украины, Белоруссии, Польши и Германии.

Знакомство закончилось ЗАГСом

После войны я мечтала восстановиться в институте и продолжить учебу на преподавателя. Но нас демобилизовали только в ноябре 1945 года, возвращаться в институт было поздно. Я поехала жить в Красногорск, там брат меня утроил на работу на завод "Зоркий".

В Красногорске меня разыскал бывший раненый, которого я лечила на фронте. Он поступил в госпиталь с тяжелейшим ранением. Видно, я ему приглянулась. Во время войны мы переписывались. Он отправлял мне письма. Я отвечала ему, а потом перестала писать и забыла про него.

Но после войны он приехал в Красногорск в командировку по военным делам. Мы случайно встретились на танцах. Он меня узнал. Мы снова начали наше знакомство. Знакомство закончилось ЗАГСом, и прощай мой институт.

Учительницей я так и не стала

Мужа отправили на службу в Молдавию. Мы с ним прожили 48 лет. Я родила двоих детей. В Молдавии я окончила вечернюю фельдшерскую школу, потом работала 12 лет в детском отделении туберкулезной больнице, а потом еще 12 лет медсестрой в городской больнице.

Учительницей я так и не стала, но меня всю жизнь тянуло к детям. В каждом человеке заложено стремление к чему-то. Кто-то хочет рисовать, кто-то писать, а я хотела учить детей.

В Кишиневе мы с мужем сначала снимали комнату у бывшей хозяйки парикмахерской. Там все стены были увешаны зеркалами. Топить комнату хозяйка не давала, чтобы зеркала не испортились. Несмотря на то, что Молдавия – это юг, но зимой там все равно очень холодно. Как хочешь, так и живи.

Потом мы обустроили сарай и переехали в него жить, потом нам дали комнату, потом квартиру. Много лет на это ушло.

Но в целом жить в Кишиневе было прекрасно. Фрукты везде растут, все цветет и пахнет, солнце. Это был ни город, а рай на Земле. Но потом все это кончилось. Сначала в Кишеневе стали притеснять евреев. Потом русских.

Когда муж умер, я переехала к дочке жить в Москву. Теперь живу здесь.

Характер у меня "не дай Бог"

У меня сын врач, а дочка экономист. Есть три внучки, шесть правнуков (три мальчика и три девочки). Правнуки все взрослые – студенты сейчас. Может быть, доживу и до праправнука.

Характер у меня своеобразный, я бы сказала: "Не дай Бог". Армия, конечно, наложила свой отпечаток. Но в целом, я считаю, что я хороший человек. Зло я не помню, не мщу. Если я виновата, прощу прощения. Всех помню и уважаю, забочусь.

Сейчас я теряю зрение. Если раньше в свободное время шила и вязала, то сейчас не могу. Мне трудно, когда мои руки ничего не делают. Лечусь, упорно лечусь, чтобы восстановить зрение. Не хочу быть обузой для родственников.

Война до сих пор во мне

Я ложусь спать и у меня перед глазами встает война, просыпаюсь я тоже с ней. Во моих снах военные кричат: "Вперед! Стройся!". Я слышу марши, команды... Я до сих пор ложусь и вспоминаю сестер однополчан… Я искала их после войны. Даже писала заявки на передачу "Жди меня". Никого не нашла.

Война до сих пор во мне. Я никак от нее не могу избавиться.

В чем секрет моего долголетия? В церковном писании написано: делай людям добро. Это справедливо. Я человек, прошедший войну, я видела непереносимые страдания раненых, отдавала душу работе… (Плачет). Наверное, у меня есть заслуга перед Богом, поэтому я живу.