В поисках Южного материка: первая антарктическая экспедиция России

История крупнейших мировых географических открытий прекрасно помнит дату 28 января 1820 года — день, когда человек впервые увидел берега Антарктиды. Помнятся и имена кораблей, сумевших совершить подвиг и добраться до Южной земли, — русские шлюпы «Восток» и «Мирный», и имена их командиров — капитана 2 ранга Фаддея Беллинсгаузена и лейтенанта Михаила Лазарева. А вот дата начала этой уникальной для своего времени экспедиции вспоминается гораздо реже. Между тем, для того чтобы 16 июля (4 июля по старому стилю) 1819 года шлюпы смогли отправиться в путь из гавани Кронштадта, должно было произойти немало важных событий.

Первое десятилетие XIX века русские моряки ознаменовали несколькими кругосветными плаваниями. Первое в 1803–1806 годах совершили Иван Крузенштерн и Юрий Лисянский на шлюпах «Надежда» и «Нева». Любопытный факт: значительная часть моряков, которые после совершали новые кругосветные плавания и крупные открытия, были участниками того самого путешествия. В частности, на «Надежде» ходил лейтенант Фаддей Беллинсгаузен, и на ней же юнгой-добровольцем был Отто Коцебу, который в 1815–1818 годах вновь обошел вокруг света, в чине лейтенанта командуя бригом «Рюрик». А два других кругосветных плавания, предпринятых российским флотом вслед за первым, прошли под командованием новичков в этом деле. Лейтенант Василий Головнин, который в 1807–1809 годах обошел вокруг света на шлюпе «Диана», во время первой русской кругосветки набирался опыта на английских кораблях — так же, как и лейтенант Михаил Лазарев, обошедший вокруг света на шлюпе «Суворов» в 1813–1816 годах.

Так что оба командира кораблей, которым предстояло отправиться в первую русскую антарктическую экспедицию, были опытными океанскими мореплавателями и кругосветчиками. Заниматься поисками «неизвестной Южной земли» — Terra Australia incognita — им еще не приходилось, но опыта в подготовке кораблей к плаванию в высоких южных широтах им хватало, в особенности Лазареву. Именно поэтому все основные трудности по приведению назначенных в экспедицию кораблей легли на плечи будущего командира «Мирного». Причем больше всего хлопот у него оказалось именно со своим шлюпом.

Начать стоит с того, что изначально «Мирный» был совсем не «Мирным», а «Ладогой», и не шлюпом, а ледоходным транспортом. Проект «Мирного» разрабатывался на основе опыта, полученного русскими корабелами, участвовавшими в строительстве судов для голландской Вест-Индской торговой компании, под руководством известного корабельного мастера Ильи Разумова. Корабль, который тогда даже не помышлял об Антарктике, заложили на Олонецкой верфи 11 октября 1816 года, а полтора года спустя, 18 июля 1818-го, спустили на воду. Когда встал вопрос о втором корабле для экспедиции к Южной земле, вспомнили о «Ладоге»: времени строить новый уже не было, а из всех почти готовых лучше всего подходил именно этот. Перечислив транспорт в военно-морской флот как шлюп «Мирный», его тут же отправили на достройку в Кронштадт. Там на него установили вторую обшивку, обили подводную часть медью, чтобы корабль меньше обрастал, и усовершенствовали по предложению лейтенанта Лазарева рангоут и такелаж.

В итоге получился корабль, отлично приспособленный к плаванию в холодных водах — но, увы, заметно уступающий в скорости своему напарнику, шлюпу «Восток». Тот строился на Охтенском адмиралтействе в Санкт-Петербурге (выкупленная казной из частного владения, эта судоверфь в то время специализировалась на небольших судах, не крупнее фрегата) по тому же проекту, что и шлюп «Камчатка», на котором в 1817 году отправился в свое второе кругосветное плавание лейтенант Василий Головнин. Как вспоминал потом Фаддей Беллинсгаузен, «когда я увидел шлюп, первый бросился мне в глаза необыкновенной величины рангоут. А как мне надлежало простирать плавание не в лучшее летнее время, не в свободных и чистых местах при пассатных ветрах, не в хорошем климате и не поблизости своих или чужих портов, то я предполагал уменьшить рангоут и сделать некоторые другие перемены, но по причине позднего времени уже некогда было к сему приступить».

В итоге в первую русскую антарктическую экспедицию отправились два весьма разных по повадкам корабля, хотя оба и именовались шлюпами. Быстроходный «Восток» был гораздо чувствительнее к условиям плавания и очень плохо переносил шторма и особенно хождение во льдах. Гораздо лучше в такой обстановке себя чувствовал «Мирный», но на свободной воде ему частенько приходилось, как писал позднее Михаил Лазарев, «натруждать рангоут, пока спутник его несет паруса весьма малые и дожидается». Зато, будучи всего на сто тонн меньше по водоизмещению (884 тонны против 985 тонн), «Мирный» обслуживался экипажем из 72 человек, тогда как на «Востоке» служили 117 человек, и соответственно, бытовые условия у них были похуже.


Ф.Ф. Беллинсгаузен и М.П. Лазарев. Рисунок П. Михайлова

Однако никакая разница в повадках кораблей и условиях службы не помешала Фаддею Беллинсгаузену и Михаилу Лазареву организовать экспедицию так, что «Восток» и «Мирный» ни разу надолго не разлучались и по случайности друг от друга не отрывались. В этом была немалая заслуга и экипажей обоих шлюпов, почти полностью состоявших из добровольцев. Капитан 2 ранга Беллинсгаузен в своей книге «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжении 1819, 1820, 1821 годов на шлюпах "Восток" и "Мирный" с приложением атласа», которая впервые увидела свет в 1831 году, писал об этом так: «Когда шлюпы уже были почти готовы, мы приступили, по предоставленным нам правам, к избранию офицеров и служителей. Невзирая на трудности и опасности, каковых надлежало ожидать в предназначенном плавании, число охотников из офицеров было так велико, что мы имели немалое затруднение в избрании. А как на шлюп "Восток" нужно было только три лейтенанта и два мичмана, а на "Мирный" — два лейтенанта и два мичмана, то мы, к сожалению, не могли удовлетворить всех желающих быть нашими сотрудниками».


В своем труде Фаддей Беллинсгаузен упоминает, что перед отправлением в путешествие он – как руководитель экспедиции – получил четыре инструкции, в том числе две от морского министра. Документы эти полностью представлены в книге воспоминаний мореплавателя, мы же процитируем несколько самых важных отрывков из первой, основной инструкции морского министра. Она, в частности, гласила:

«Государь, вверив первую дивизию, назначенную для открытий, капитану 2-го ранга Беллинсгаузену, приказал руководствоваться касательно общего плана сей кампании нижеследующим: <…> Коль скоро наступит удобное время в сем году, он отправится для обозрения острова Георгия, находящегося под 55 градусом южной широты, а оттуда к земле Сандвичевой, и, обошед ее с восточной стороны, пуститься к югу и будет продолжать свои изыскания до отдаленной широты, какой только он может достигнуть; употребит всевозможное старание и величайшее усилие для достижения сколько можно ближе к полюсу, отыскивая неизвестные земли, и не оставит сего предприятия иначе, как при непреодолимых препятствиях. Ежели под первыми меридианами, под коими он пустится к югу, усилия его останутся бесплодными, то он должен возобновить свои покушения под другими, и не упуская ни на минуту из виду главную и важную цель, для коей он отправлен будет, повторяя сии покушения ежечасно как для открытия земель, так и для приближения к Южному полюсу. <…> Государь, полагаясь на усердие, познания и таланты капитана 2-го ранга Беллинсгаузена и не желая стеснять его в действии, ограничивается указаниями главнейших предметов, для которых он отправлен и уполномочивает его, судя по обстоятельствам, поступать как он найдет приличным для блага службы и успеха в главной цели, состоящей в открытиях в возможной близости Антарктического полюса. В особенности рекомендуется ему иметь неусыпное попечение о сохранении здоровья экипажей, что во всякое время и во всех случаях должно быть предметом ревностнейших его стараний. Государь повелевает также во всех землях, к коим будут приставать, и в которых будут находиться жители, поступать с ними с величайшей приязнью и человеколюбием, избегая сколько возможно всех случаев к нанесению обид или неудовольствий, а напротив того стараясь всемерно привлечь их ласкою и не доходить никогда до строгих мер, разве только в необходимых случаях, когда от сего будет зависеть спасение людей, вверенных его начальству».