На все руки «Новик»
История создания и службы самого успешного корабля русского флота в Великой войне
Главным боевым символом Российского императорского флота в годы Великой войны стали отнюдь не грозные линкоры и крейсеры, которых у него было немало, а корабли, условно говоря, второго плана — эсминцы. Причем, лишь одного проекта — «Новик». Первоначально на них не возлагали больших надежд, да и строить начали на народные пожертвования, но в итоге получился выдающийся для своего времени военный корабль. Именно «новики» вынесли основную тяжесть боевой службы на Балтике и Черном море и добились наибольших успехов, пока корабли 1-го ранга стояли у причалов. Некоторые из эсминцев этого проекта оставались в строю вплоть до окончания Великой Отечественной войны.
На народные деньги
Проигранная Россией Русско-японская война 1904-1905 гг. имела два негативных следствия: опустошение государственной казны и фактическую потерю двух флотов — Тихоокеанского и Балтийского (большая часть последнего погибла в Цусимском сражении).
Вскоре после подписания Портсмутского мира с Японией комиссия вновь созданного Морского Генерального штаба (МГШ) тщательно обследовала состояние российского флота и пришла к выводу, что он не только не может оказать серьезного сопротивления в открытом море, но не в состоянии обеспечить безопасность и прибрежного судоходства.
2 октября 1906 года начальник МГШ, капитан 1 ранга Лев Алексеевич Брусилов (брат генерала Алексея Брусилова, по имени которого будет названо наступление русской армии 1916 года — РП) представил Николаю II доклад, в котором были сформулированы основные первоочередные задачи. Предполагалось в течение 4-5 лет создать на Балтийском и Черном морях силы, способные эффективно противостоять германскому и турецкому флотам при оборонительной войне. Их основу должны были составить миноносцы, однако вскоре в военно-морском ведомстве вновь возобладали «океанические» стратегические амбиции, и родилась масштабная и дорогостоящая программа по строительству линкоров-дредноутов. В результате к началу Великой войны русский флот недополучил корабли как раз тех классов — эсминцы, подводные лодки, торпедные катера, которые в условиях балтийского и черноморского морей проявили наибольшую эффективность.
Патриотический подъем начального этапа Русско-японской войны после известий о первых серьезных потерях в Порт-Артуре и Чемульпо проявился, в том числе, и в общественной инициативе по укреплению армии и флота. Откликаясь на эти события, газета «Новое время» опубликовала эмоциональное обращение графа Л.М.Кочубея, который призвал соотечественников жертвовать личные сбережения на постройку новых кораблей. Хотя скептики пророчили инициативе фиаско, отклик на «кочубеевское» воззвание превзошел все ожидания, и она получила одобрение императора.
6 февраля 1904 г. в Петербурге был образован «Особый комитет по усилению военного флота на добровольные пожертвования», которому официально разрешалось не только организовать сбор средств на всей территории России, но и предоставлялось право заключать контракты на проектирование и постройку кораблей. Председателем Комитета стал Великий князь Алексей Михайлович, а его заместителем — будущий морской министр, адмирал И.М.Диков. При Особом комитете создали техническую комиссию по кораблестроению, в которую вошли многие известные корабелы и офицеры флота, а ее председателем был назначен генерал-майор Корпуса корабельных инженеров М.М.Египтеос.
Система сбора пожертвований была хорошо продумана и максимально приближена к народу — для перевода денег в обращение были выпущены специальные письма-бланки, которые можно было получить и оплатить во всех волостных управах, на вокзалах и почтовых станциях, в большинстве госучреждений и даже в церквях. Как отмечает военный историк А.Н.Болосов, деньги на счет «Особого комитета по усилению флота» поступали со всей страны и самые разные — от нескольких «крестьянских» рублей до тысяч, выделявшихся банками, дворянскими собраниями и отдельные меценатами. Так, генерал-майор Свиты Его Величества, граф А.Д.Шереметев перечислил сразу 200 тысяч рублей — по тем временам очень большая сумма.
В начале 1906 года, когда на счете Особого комитета скопилось уже 17 млн руб., сбор решили прекратить. Значительную часть этих денег, согласно заключению комиссии, было решено направить на воссоздание миноносной составляющей флота. В течение нескольких лет Особый комитет оплачивал постройку 18 угольных миноносцев (водоизмещением от 500 до 615 тонн), кроме того, были построены несколько подводных лодок, создана авиашкола и приобретены несколько десятков аэропланов.
Оставшиеся после расчета за эти контракты 2 млн рублей было решено потратить на инновационный проект минного крейсера с паровой турбиной, способного развивать скорость до 36 узлов, тактико-техническое задание (ТТЗ) на который разработал Морской Технический комитет под руководством известнейших ученых-кораблестроителей И.Г.Бубнова, А.Н.Крылова, Г.Ф.Шлезингера. Этот корабль получил наименование «Новик» и стал родоначальником класса отечественных эскадренных миноносцев — эсминцев.
Первоначальное задание ориентировалось на максимальное водоизмещение в 1000 тонн, при этом двигательная установка нового корабля должна была оснащаться котлами на жидком топливе (нефть) и турбинами Парсонса, поскольку установки на угле в принципе не могли обеспечить скорость выше 30 узлов. Скорость по ТТЗ закладывалась в 33 узла, вооружение — две 120-мм пушки, 4 пулемета, 3 двухтрубных 457-мм торпедных аппарата. Детальное проектирование показало, что скорость в 33 узла с сохранением полезной нагрузки невозможно достичь при водоизмещении корабля в 1000 тонн. Поэтому уже на этапе постройки оно планировалось уже в 1200 тонн, а после спуска на воду увеличено до 1360 тонн.
Немецкая тяга
«Новик», ставший наиболее эффективным русским кораблем Великой войны, был создан, как ни странно, в результате тесного русско-германского военно-технического сотрудничества. В русском по замыслу и корпусному исполнению корабле «билось» немецкое механическое сердце — турбинный двигатель знаменитой фирмы «Vulcan» в Штеттине.
Закладка головного эсминца состоялась 19 июня 1910 г. в Петербурге на стапеле Путиловского завода, выигравшего в январе 1909 года конкурс «Особого комитета по усилению флота». В основу проекта была положена инновационная идея установки тяжелых турбинных механизмов и судовых котлов с большой нагревательной поверхностью в корпусе сравнительно небольшого объема. Хорошо продуманная жесткая конструкция продольного набора и применение судостроительной стали повышенного сопротивления обеспечивали прочность корпуса «Новика» при воздействии изгибающего момента на волнении.
В угаре предвоенной германофобии отечественная пресса не раз обвиняла немцев в намеренном затягивании проектных и монтажных работ по двигателю «Новика». Однако пикантность ситуации заключалась в том, что даже германский флот не имел на тот период эсминцев с двигательной установкой, аналогичной заказанной русским Особым комитетом. Инженеры «Вулкана» вели проектирование котлотурбинной установки для русского эсминца с «чистого листа», и нет ничего удивительного, что сроки завершения работ в итоге сместились.
Двигательная группа «Новика» состояла из трех турбин системы «Кертис-АЕГ-Вулкан» и шести котлов. Расчетная мощность, развиваемая каждой турбиной на полном ходу в 36 узлов, достигала уникальных для этого класса судов 11,6 тысяч л.с. при 650 оборотах винта в минуту. Суммарная мощность установки составляла около 35 тыс. лошадиных сил.
При проектировании «Новика» конструкторы Путиловского завода акцентировали особое внимание на обеспечении живучести корабля: при частичном повреждении главного паропровода не должна была выходить из строя вся машинно-котельная группа. Для этого инженерами завода «Вулкан» был проведен дублирующий паропровод от трех кормовых котлов в машинные отделения.
Состав торпедного вооружения «Новика» был очень мощным для кораблей этого класса: эсминец вооружили четырьмя двойными торпедными аппаратами диаметром 457 мм. Аппараты размещались в диаметральной плоскости корабля между дымовыми трубами и непосредственно за кормовой трубой, имея сектор обстрела по 120˚ на каждый борт.
Мощным было и артиллерийское вооружение — четыре 102-мм пушки с унитарными снарядами и два переносных пулемета системы «Максим-Виккерс». Пушки «Новика» имели дальность эффективной стрельбы до 100 кабельтовых и хорошую кучность за счет большой длины ствола, равного 50 калибрам. Одно орудие располагалось впереди рубки на полубаке, другие три — в корме на специальных барбетах. Для хранения боеприпасов из расчета 100 выстрелов на каждое орудие имелось два бронированных артиллерийских погреба в носу и корме. Из погребов снаряды подавались наверх с помощью ленточных ручных элеваторов.
В последующих вариациях проекта «Новик» мощь как артиллерийского, так и торпедного вооружения была еще более увеличена. Так, например, эсминцы-«новики» типа «Изяслав» несли пять 102-мм орудий и 9 торпедных аппаратов. В типе «Керчь» при сохранении стандартных 4 пушек было установлено 12 торпедных аппаратов.
Эсминцы-«новики» по основным характеристикам значительно превосходили все миноносцы того времени, которые имели существенно меньшую скорость и слабое минно-артиллерийское вооружение, и приближались к классу бронепалубных крейсеров, известных в русском флоте как крейсера 2 ранга. Подобные корабли появились во флотах ведущих европейских держав лишь во время войны. Германские и британские эсминцы уступали «новикам» в числе боеготовых торпед и массе полного торпедного залпа. Впрочем, по эффективной дальности хода и точности систем наведения британские, а особенно германские торпеды превосходили русские аналоги.
В июле 1912 года вице-адмирал Н.О.Эссен обратился в Морской генеральный штаб (МГШ) с предложением включить эсминец «Новик» в состав бригады крейсеров. В нее входили старый броненосный крейсер «Громобой», крейсера «Адмирал Макаров», «Паллада» и «Баян». Командовал бригадой опытный флотоводец, контр-адмирал В.Н.Ферзен. Штаб предложение Эссена поддержал.
В течение 1913-1917 гг. на Балтийском море вступило в строй 17 (включая головной «Новик») и на Черном море 14 эсминцев-«новиков». Если бы не чрезвычайно затратная программа строительства дредноутов, число боеготовых «новиков» (при значительной экономии бюджетных средств) легко могло быть удвоено. В частности, на Балтике были недостроены 20 эсминцев, на Черном море — 15, и после Гражданской войны бóльшая их часть были разобраны и проданы на металлолом.
Универсальные солдаты
Русскому флоту в боевых действиях 1914-1918 гг. отводилась довольно скромная роль. По плану МГШ 1912 г., утвержденному Николаем II, на Балтийский флот возлагалась только локальная задача — не допустить прорыва германского флота в восточную часть Финского залива. Дать решительный бой немцам предполагалось на подготовленной минно-артиллерийской позиции в самой узкой части Финского залива. Ее основой должно было стать минное поле из нескольких линий якорных мин. Южный фланг позиции прикрывали крупнокалиберные артиллерийские батареи на острове Нарген (ныне Найссаар, принадлежит Эстонии), северный — батарея на мысе Порккала-Удд (Финляндия).
Перед Черноморским флотом с начала войны ставилась задача блокировать выход неприятельских судов из пролива Босфор и оборонять свои берега.
Но даже при столь куцых оперативных задачах вступающие в строй «новики» сумели проявить себя как весьма инициативная часть флота.
В ночь на 17 августа 1915 года у острова Эзель (ныне Сааремаа) состоялась артиллерийская дуэль «Новика» с германскими новейшими эсминцами «V-99» и «V-100». «Результат боя, — вспоминал впоследствии старший минный офицер «Новика», — надо считать для нас блестящим, так как противник в сумме был значительно сильнее «Новика», имея шесть 100-мм орудий против наших 4-х примерно того же калибра». В германские миноносцы попало 11 снарядов из пушек «Новика», в германских экипажах было убито 17 человек, 39 ранено и 6 пропало без вести. Особенно серьезные повреждения получил «V-99» — корабль потерял управление, запутался в противолодочных сетях и, пытаясь высвободиться, налетел кормой на две русские мины, взрыв которых довершил дело.
«Новик» активно участвовал в минных постановках: до конца 1915 г. только одним этим кораблем было выставлено 542 противокорабельные мины. 7 мая 1915 года при участии эсминца «Новик» была осуществлена масштабная минная постановка на подступах к порту Либава (ныне Лиепая в Латвии), и спустя сутки на ней подорвался германский эсминец «V-107». 17 декабря 1915 года на минной позиции, выставленной эсминцами «Новик», «Победитель» и «Забияка», погибли германский крейсер «Бремен» и новейший эсминец «V-191». Через несколько дней в другой части этого минного поля погибли немецкий миноносец «S-177» и сторожевой корабль «Фрейя». Всего в 1915 году германский флот потерял на Балтике (в основном на русских минных полях) 1 броненосный крейсер, 2 легких крейсера, 7 миноносцев, 1 подводную лодку, 9 тральщиков, 5 сторожевых кораблей и 26 транспортов.
На Черном море основная боевая нагрузка также легла на «новики». К концу 1915 года их было уже девять — «Беспокойный», «Гневный», «Дерзкий», «Пронзительный», «Быстрый», «Громкий», «Поспешный», «Пылкий» и «Счастливый». Обычно от двух до пяти «новиков» крейсировало вдоль турецких берегов. Всего за 1915 год эсминцы проекта «Новик» 48 раз использовались в качестве рейдеров. Конец 1915 года стал для них особенно удачным: 11 декабря «Дерзкий», «Пронзительный» и «Счастливый» потопили у острова Кефкен турецкие канонерские лодки «Таш-Кайпрю» и «Чесгар», а 31 декабря артиллерией этих «новиков» была уничтожена германская подводная лодка «US-13».
Одной из задач «новиков» также была блокада турецкого Угольного района и нарушение морских коммуникаций у побережья Восточной Анатолии, с которой они справились блестяще — к концу 1916 года в турецких гаванях остались на плаву только два крупных угольных транспорта, все остальные были потоплены или блокированы в портах. Как свидетельствовал немецкий военный историк Г. Лорей, в итоге все большие турецкие корабли «были вынуждены к бездействию, недостаток угля обусловил крайнее сокращение движения остальных соединений военного флота».
Ускользнувший триумф в Норчепингской бухте
В кампании 1916 г. германское военное командование не планировало наступательных операций на прибалтийском направлении Восточного фронта, в связи с чем с Балтики были отозваны все значимые в оперативном плане корабли флота Открытого моря. Это создавало особо благоприятные условия для русского Балтийского флота. В начале 1916 г. он стал напрямую подчиняться Ставке Верховного Главнокомандования, при которой был создан Морской штаб. Это не придало, впрочем, бóльшей эффективности боевой работе Балтфлота, скорее наоборот, — командующий флотом теперь был в значительной мере связан необходимостью согласовывать со Ставкой даже сугубо морские оперативные решения.
Но, несмотря на это, соединение «новиков» продолжало действовать, в отличие от остальной части Балтфлота, весьма инициативно. При этом в его состав вступили новые эсминцы «Азард», «Гавриил», «Гром», «Десна», мощнейший в плане вооружения «Изяслав», «Капитан 2-го ранга Изыльметьев», «Лейтенант Ильин», «Летун», «Орфей», «Самсон». Общее число эсминцев проекта «Новик» на Балтике достигло уже 13, и из них были сформированы три дивизиона минной дивизии.
«Новики» Балтфлота приняли активное участие в перехвате германского железнорудного конвоя в Норчепингской бухте 31 мая 1916 г.
Английское посольство в Стокгольме сообщило русскому командованию, что 23, 28 и 31 мая из Стокгольма и Окселесунда в Германию на немецких транспортах будет отправлено 84 тыс. тонн железной руды.
Операция по уничтожению предполагаемого конвоя была возложена на специально сформированный Отряд особого назначения под командованием контр-адмирала П.Л. Трухачева (командир 1-й бригады крейсеров). В его состав были включены броненосный крейсер «Рюрик», крейсера «Богатырь» и «Олег», эсминцы «Новик», «Победитель», «Гром» (все проекта «Новик») и 8 устаревших, тихоходных угольных миноносцев. Однако такая «сборная солянка» из сверхскоростных эсминцев, более тихоходных крейсеров и слабо вооруженных миноносцев очевидно не могла действовать эффективно.
Британская разведка не подвела, и 31 мая в 23.15 германский конвой в составе от 12 до 14 судов (по разным источникам) был обнаружен впереди идущими «новиками». Немцы, привыкшие за два года к пассивности русского Балтфлота, шли как в мирное время — фактически без прикрытия, с зажженными ходовыми огнями. В принципе, при таких условиях это был конвой «на заклание». Но к этому моменту построение Отряда адмирала Трухачева успело основательно «разорваться» — тихоходные крейсера и угольные миноносцы безнадежно отстали от скоростных «новиков».
Впоследствии выяснилось, что «новики» атаковали транспорты и сопровождавшие их вспомогательный крейсер «Герман» и нескольких небольших эскортных кораблей. Однако трех эсминцев с малоопытными командирами (не по их, разумеется, вине) было явно недостаточно, чтобы устроить полноценный разгром — были потоплены два немецких эскортных корабля, от двух до четырех транспортов (по разным данным) и вспомогательный крейсер «Герман».
Контр-адмирал П.Л. Трухачев со своими крейсерами прибыл к месту сражения с опозданием почти на 2 часа. Бóльшая часть немецких транспортов к этому времени благополучно ускользнула. Отделавшаяся легким испугом Германия вынуждена была, тем не менее, более чем на неделю прекратить всякое коммерческое морское сообщение с нейтральной Швецией. Для охраны последующих «железнорудных» конвоев, имевших для Германии стратегическое значение, немецкие ВМС стали выделять часть эскортных соединений флота Открытого моря.
На руинах империи
Последней крупной военной операцией с участием «новиков» в Великой войне стало Моонзундское сражение. Локальное по оперативным задачам, которые выдвигало командование Германии, убежденное в скорой гибели республиканской России, это сражение усилиями большевистской пропаганды стало рассматриваться как чуть ли не эпохальное. «Попытка мирового империализма с помощью кайзеровского флота захватить революционный Петроград была сорвана!» – примерно под таким девизом в большевизированной историографии трактовались все события 1-7 октября 1917 года в Рижском заливе.
Моонзундское сражение вылилось в череду боестолкновений как на море, так и на островах Вель, Моон и Даго, в которых наступающие германские силы понесли относительно бóльшие потери. Разрушаемый большевиками в основах Балтийский флот выстоял против натиска немцев на остатках еще не до конца вытравленного понятия о военной чести. Мощные, эшелонированные минные заграждения при Моонзунде, которые усиливались все годы Великой войны, заставили германское командование в итоге поберечь линейные силы флота и отвести их из Рижского залива. В этом сражении революционный Балтфлот потерял линкор додредноутного типа «Слава» и эскадренный миноносец «Гром».
После прихода к власти большевиков часть «новиков» были затоплены или разобраны на металл, но больше десятка продолжали служить и во время Великой отечественной войны, а несколько дожили до Победы и были списаны лишь в 50-е годы. Головной эсминец «Новик» в 1926 году «обозвали» новым революционным именем — «Яков Свердлов», а в 1940 году он прошел вторую модернизацию, в результате которой почти на треть увеличили водоизмещение корабля, но зато потеряли его былую скорость.
В начале Великой Отечественной он некоторое время использовался в качестве эскортного судна, служил флагманским командным пунктом. 28 августа 1941 года, участвуя в операции по переводу кораблей Балтфлота из Таллина в Кронштадт, первый из «новиков» подорвался на мине. На его борту при этом находились гражданские, направлявшихся в эвакуацию. По советским данным, не отличавшимся достоверностью, в результате катастрофы погибли 114 человек.