Газ, снег и медные трубы
- Стаж на предприятии у меня более сорока лет — с 1980 года. Даже дату точную могу сказать — с 1 августа. Хорошо запомнил, потому что именно в этот день получил распределительные документы от своего техникума в Норильск. Сам я из Новосибирской области, там родился и вырос. Затем поступил в Кстовский нефтяной техникум в Горьковской области. Это сейчас нефтянка и газ — равно хорошая зарплата и престижная профессия, а в советское время это направление как-то больше с романтикой и работой в глухих уголках страны ассоциировалось. А я именно такую работу себе хотел — чтобы кругом природа дикая, суровые условия и нескучно. Поэтому её и выбрал. Было это сразу после окончания восьмого класса, и нужно было решать — поступать сейчас и получать уже рабочую специальность или ещё два года учиться (в тот период в школах учились до 10-го класса. — Прим. авт.). Мне хотелось уже поскорее шагнуть во взрослую жизнь. А специальность «переработка» вообще случайно выбрал. Я тогда мало понимал, чем одно направление этой отрасли отличается от другого. Как оказался именно в Норильске — тут вообще забавная история. У нас в техникуме преподавали рабочие инженеры с нефтеперерабатывающего завода, там же я и практику проходил. Он тогда назывался Предприятием имени XXII съезда КПСС и, кстати, по сей день работает, только название другое. Меня после сдачи диплома там уже ждали, готовы были сразу трудоустроить как перспективного студента. И тут нам говорят, что есть две ставки в Норильске. Все отказались. Ещё бы! Промышленный город в Заполярье, холодно, полярная ночь, с логистикой ничего не понятно — в общем, страшно ехать! А я посидел, подумал: промышленный город за полярным кругом — любопытно, холодно — экстрим, полярная ночь — романтика, сложная логистика — приключение. Вот и решил съездить посмотреть. А что? Молодой парень, взрослая жизнь только начинается — самое время для проб и ошибок. Тогда не предполагал, что в итоге приживусь. Думал, поработаю годик–другой, а там посмотрим. Тем более что я и на востоке, и на западе, и на юге СССР к тому времени побывать успел, ещё в Хабаровске и в Магадане, а за полярным кругом не был.
- Какие первые впечатления сложились от Норильска, вашего первого промысла, да и Севера в целом?
- После Магадана погодой меня было не удивить, хотя для 19–летнего парня поездка в Норильск была настоящим приключением. Прилетел я в Алыкель, тут же поймал таксиста и попросил подвезти в гостиницу. В деревянном здании на улице Кирова мне сказали, что мест нет. Подумал: ну вот и съездил. К счастью, Север погодой суров, а люди здесь добрые. Администратор сжалилась над молодым парнем и пустила меня переночевать, причём бесплатно, и даже чаем напоила с плюшками. А на следующий день в «Норильскгазпроме» мне выделили комнату в общежитии. Пара дней ушла на прохождение медкомиссии и оформление документов, и сразу отправили на промысел. Это было Мессояхское месторождение. К тому времени там уже работали столовая и небольшой магазинчик, естественно, имелись жилые блоки, там даже был клуб, где периодически показывали фильмы — киноплёнки привозили с каждой вахтой. Но самое замечательное, что там был ещё и бар, где по вечерам устраивали дискотеки. В те времена на Мессояхе работали и девушки — в лаборатории и ещё нескольких учреждениях. Так что хорошо было, особенно для молодых парней. Но почти сразу после трудоустройства меня забрали в армию. А дело было так. Мы отработали вахту, я прилетел в Норильск, думал, отдохну, но не тут-то было. Захожу в общежитие, а там уже повестка от военкомата дожидается. Вздохнул, собрался и пошёл. На призывной комиссии встретил двоих парней с работы — местные ребята. Так втроём и отправились Родине служить.
- Вернувшись, вы так и работали на Мессояхе или на других промыслах тоже?
- Нет, конечно, на первом месторождении я недолго проработал. Потом 13 лет трудился на Северо-Солёнинском, а с 2000 года работаю на Пелятке, вот уже 23 года. Забавно, что на обоих месторождениях я был у самых истоков — участвовал в запуске первых скважин. На Северо-Солёнинском в августе 1983 года мы запускали сразу три скважины — № 209, 312 и 412. Моя задача была подготовить скважину к запуску, подать в неё метанол, прокачать метанол и открыть задвижку, чтобы газ пошёл в газопровод. Я лично открывал задвижку на 209–й скважине. Помню те работы, как сейчас. И на «Пелятке» в 2003–м запускал первую скважину — № 401. Все они и сегодня дают газ Норильску. В общем, я принимал участие в развитии и строительстве промыслов, а когда появлялась уже полноценная комфортная инфраструктура, двигался дальше. Вот, например, на Солёнинском, когда я приехал, практически ничего не было — пара жилых комплексов и столовая. Весь административный комплекс тогда прямо в жилом корпусе находился. Я прилетел, спрашиваю у мужиков: «Где начальство?». Удивился, когда они указали на жилое здание. Оказалось, и правда, там. Кабинет начальника был спрятан среди жилых комнат. Я вошёл, представился, а он и говорит: «Что такое сепараторы, знаешь?». Я говорю: «Конечно». А он куда–то в окно показывает: «Значит, иди в том направлении по тундре, пока их не увидишь. Там и будет твоё рабочее место». Это сейчас и зимники, и дороги отсыпанные имеются, добраться от одной точки до другой не проблема, а тогда зимой ещё более-менее было, а вот осенью и весной все дороги раскисали, да так, что даже вездеход вяз. Грязи было по колено и выше, хоть ползи. И да, ползать доводилось. А летом вообще было запрещено техникой пользоваться, чтобы тундру «не рвать», в общем, ходили в основном пешком, в том числе на обходы по трубопроводу. При мне в 1983 году первые три скважины на город запускали. Жизнь, конечно, на промысле в те времена была яркая и интересная, есть что вспомнить. Например, в первых общежитиях были двухъярусные кровати, как в казармах, жили по четверо в комнатах. А через 13 лет на Солёнинском уже целый высокотехнологичный посёлок вырос, и я перебрался на Пелятку. А там опять три балка и тундра.
- Неужели никакой инфраструктуры не было?
- Только разведочные скважины ещё 1970–х годов стояли. Жизни в том районе никакой не было. Люди и цивилизация туда вместе с «Норильскгазпромом» пришли. Помню, ещё за пару лет до смены места мы с мужиками с Солёнинского туда ездили на рыбалку, тогда ещё на промыслах можно было и охотиться, и рыбачить. В общем, глухое местечко было. Первую скважину мы запустили там 1 февраля 2003 года. Вот с тех пор и началось бурное развитие. Сначала мы в балках жили, затем общежитие построили. А сейчас, понятно, там и количество скважин огромное, и вся инфраструктура налажена. Сложно поверить, что это всё было воздвигнуто на моём веку. Поражаешься тому, как человек за такой короткий срок может столько построить и какого уровня комфорта удалось достичь. Сейчас на Пелятке у нас всё есть — библиотека, спортзал, шикарная столовая, магазин отличный, в котором не только мы, но и коренные закупаются. Даже бильярдная имеется. Вроде, и кинозал сохранился, но им сейчас мало кто пользуется. Сейчас же у каждого свой ноутбук или планшет есть.
- А как выстраиваются взаимоотношения сотрудников предприятия с семьями местных кочевников?
- Да хорошо всё, общаемся уважительно. Мы всегда гостям рады, и они приветливые. Оно и понятно, спустя месяц на вахте новый человек всегда в радость, да и они непонятно сколько по тундре кочевали. Любопытно, что они тоже технологически потихоньку развиваются. Например, в 1980–е все на оленях к нам приезжали, в середине 1990–х — всё больше на советских буранах, а теперь в 99% случаев — на «Ямахе». Очень редко можно встретить их на старой оленьей упряжке. Мы с такими гостями фотографируемся, теперь это экзотика. Раньше они ещё свежие мясо и рыбу нам продавали — и им деньги пригодятся, и нам было что в Норильск привезти. А сейчас времена изменились.
- Какие у вас планы на будущее? На пенсию уходить не планируете?
- Ну, мне 62 года, так что я уже 12 лет как пенсионер. Пока на заслуженный отдых не тороплюсь. Мы с такими же ветеранами, как я, посмеиваемся, что будем работать, пока не выгонят. Шутка, конечно. Просто я люблю свою работу, да и образ жизни такой по душе. Так что пока силы и здоровье позволяют, буду и дальше Север осваивать. Дело нужное, достойное и крайне приятное. Просто много среди знакомых друзей тех, кто на материк уезжали, а потом возвращались. И дело тут не в деньгах. Если человек деятельный и активный, то на пенсии долго не усидит. У меня уже под конец отпуска руки чесаться начинают — надо что-то делать, и на вахту хочется. А так у меня и квартира, и дача, и машина на материке имеются — стандартный набор потенциального пенсионера–северянина. Но это на будущее, а пока ещё поработаем.