11 правил спора в интернете со сторонниками лженауки

Статья для тех, кто не может пройти мимо, когда видит комментарии в духе «а мне помогла гомеопатия», «учёные скрывают правду» или «знакомый моего знакомого видел НЛО». Лайфхакер публикует отрывок из книги Александра Соколова «Учёные скрывают? Мифы XXI века».

Как показывает практика, чаще всего вы встречаетесь с последователями антинаучных идей именно на просторах интернета. Зачем вступать с ними в спор? В просветительских целях.

Закоренелому спорщику вы ничего не докажете. Зато люди, наблюдающие за вашей дискуссией, скорее поверят аргументированной позиции. Чтобы выйти из спора победителем, прочитайте о классических уловках «альтернативщиков» и способах им противодействовать.

В дискуссии с адекватным оппонентом я стараюсь придерживаться нескольких несложных правил.

• Во-первых, обращаюсь к собеседнику только на «вы», не позволяю себе грубостей и переходов на личности.
• Во-вторых, требую, чтобы оппонент обосновывал свои утверждения, как бы уверенно они ни звучали. Особенно если эти утверждения начинаются со слов вроде: «Как известно…» (кому известно?), «генетики доказали…» (хорошо, приведите ссылку на научную публикацию) или «сам Дарвин писал, что…» (опять-таки жду ссылку и корректную цитату). Нередко в процессе спора выясняется, что оппонент не читал источники, на которые ссылается.
• В-третьих, добиваюсь ответов на заданные вопросы и снова и снова возвращаюсь к ним, если оппонент пытается увести разговор в сторону.

Это были общие рекомендации. Перейду к конкретике. Сейчас я хочу рассмотреть несколько типичных полемических уловок, которые используют сторонники лженауки, и предложить возможные способы противодействия. Некоторые из приёмов специфичны для исторических наук, другие — универсальны.

1. «А ты лично проверял?»

«Не нужно рассказывать про чьи-то гипотезы или чьи-то опыты, — заявляет оппонент. — Встаньте-ка с дивана и:

• перетащите многотонный блок,
• распилите гранит медной пилой,
• подбегите к живому быку и воткните в него деревянное копьё (как всерьёз требовал один спорщик, который считал, что неандертальцы не могли охотиться). Ну а мы посмотрим!»

Да, наглядные опыты — важный инструмент убеждения. Но можем ли мы проверять каждое научное утверждение? Если от школьной учительницы требовать, чтобы она своими руками измерила температуру Солнца и лично пересчитала число нейронов в мозгу, то учебный процесс встанет.

Как я уже говорил в начале книги, современная цивилизация держится на распределении знаний и на разумном доверии к специалистам. Сомнение же в неких научных данных считается обоснованным, если их не удалось воспроизвести. Поэтому довод оппонента обращается против него: чтобы не быть голословным, тот должен попытаться повторить условия опыта и получить отрицательный результат.

Схема ответа примерно такая: «Вот эксперимент. Вот ссылка на его подробное описание. Специалисты, профессионально занимающиеся этой темой, сочли его корректным. Вы не согласны? Очень хорошо. Укажите, в каком месте ошибка. А ещё лучше — попробуйте повторить эксперимент, соблюдая условия из публикации. И если у вас не получится — возвращайтесь, поговорим».

2. «Этого мало!» Постоянное повышение требований к доказательствам

Оппонент требует от вас обоснований, но по мере того, как вы их предоставляете, он раз за разом поднимает планку. Больше доказательств! Надёжнее! Убедительнее! Чтобы даже «щёлки для сомнений не было»!

Скажем, противник эволюции просит показать ему переходные формы. Получив пример, заявляет, что «одна сомнительная находка» его не убеждает — да и не подделка ли это? После нескольких новых примеров оказывается, что никакого доверия нет к палеонтологам, которые «по одному зубу придумывают внешний вид животного». Когда спорщику объясняют, что речь идёт не об одном зубе, а о черепах и скелетах, выясняется, что даже такие открытия не убедят его, поскольку «переходных форм должны быть миллионы».

Что возразить на подобную демагогию? Совет простой: фиксировать тезисы оппонента и, если он начнёт «поднимать планку», — дословно цитировать.

А затем — требовать подтверждения: получен ли ответ на первоначальный вопрос? Обычно в этом месте спорщик начинает юлить, изворачиваться и пытаться сменить тему. Пусть! Адекватные читатели увидят, кто чего стоит в данном споре.

Например, в обсуждении эксперимента по изготовлению медной трубы древнеегипетским способом некто заявляет: «Если бы до наших дней дожили египетские медные трубки, можно было бы сказать об уровне их производства, а этих трубок нет, как нет и остального».

То есть как это «нет трубок»? Мы показываем спорщику фотографию древнеегипетских медных трубок из Музея египетской археологии Питри в Лондоне.

Не моргнув глазом, оппонент продолжает: «К какому периоду относятся эти медные трубки из музея сэра Уильяма Флиндерса Питри? Какая из этих трубок использовалась для сверления гранита? И что вы думаете о том, что сам сэр Питри писал насчёт технологий древних египтян? А вообще смешно смотреть, как люди без специального технического образования…» — и так далее.

Как быть? Просто процитировать первое утверждение спорщика: «Выше вы писали: „Если бы до наших дней дожили египетские медные трубки, можно было бы сказать об уровне их производства, а этих трубок нет, как нет и остального“. Я вам показал, что трубки есть. Вы признаёте свою ошибку? Или вы не отвечаете за свои слова?»

3. «Ускользающая мишень»

Оппонент постоянно меняет свои «показания», так что объект спора остаётся неуловимым.

• «Гомеопаты, которых ругают в прессе, — это не истинные гомеопаты!
• Экстрасенсы, обманывающие доверчивых граждан, — обычные мошенники, а вот настоящий экстрасенс — это совсем другое дело.
• Да, большинство артефактов, найденных в Перу, — примитивные подделки, но были находки и подлинных, „первичных“ изделий — вот на них следов ручной обработки не видно даже на макрофото!
• Фотографии летающих тарелок, публикуемые в прессе, — это намеренная фальсификация, чтобы дискредитировать сам феномен НЛО и отвлечь внимание людей от реальных фактов».

Налицо непроверяемое утверждение. Что бы вы ни сказали, всегда можно возразить: «Это не настоящий астролог, не подлинный, а „подражательный“ артефакт, не реальные, а поддельные НЛО. И вообще, я говорил совсем о другом».

Ну что ж, раз так, дальнейшее обсуждение бессмысленно, пока оппонент сам не предъявит вам настоящего астролога, подлинного гомеопата. Ну, или селфи с пришельцем.

4. «Личные истории»

В качестве возражения оппонент рассказывает историю: он сам, либо его знакомый, либо знакомый знакомого:

• исцелился с помощью гомеопатии, молитвы или чудо-приборчика;
• руками разгонял облака;
• видел снежного человека, НЛО, следы лазерных резаков в Египте;
• вдруг заговорил на неизвестном языке;
• отравился ГМО, чуть не умер от прививок.

Увы, людям свойственно заблуждаться и фантазировать. А ещё — искать связи там, где их нет. Почему-то эффект от гомеопатии или чудо-приборчика исчезает, как только начинаются нормальные клинические испытания.

Поэтому учёные относятся к свидетельствам очевидцев осторожно и просят предъявить что-то более существенное, материальное и поддающееся измерению. Лучше всего, если кто-то уже исследовал это явление и результаты опубликованы в научном журнале. Мы ведь говорим о науке?

Недавно на мероприятии ко мне подошла женщина и сообщила, что видела снежного человека. Дама ожидала комментария «от науки». «Уверен, что вы честный человек, — ответил я. — Но учёные недоверчивы, их не устраивают слова, не подкреплённые доказательствами. В следующий раз, когда повстречаете йети, постарайтесь, чтобы у вас осталось для учёных, помимо ваших слов, нечто материальное. Догоните монстра и вырвите у него клок волос. Добудьте его экскременты или, если не боитесь, сделайте так, чтобы он вас укусил — пусть в руки учёных попадёт хотя бы проба слюны для генетического анализа».

К сожалению, все образцы шерсти «снежного человека», до сих пор попадавшиеся учёным, после генетической экспертизы оказывались волосами медведей, волков, коров или обычных людей.

5. Перескок

Оппонент произвольно меняет тему дискуссии: начинает разговор с палеонтологии, переходит на физику, затем перескакивает в генетику и астрономию. Тем самым спорщик убивает двух зайцев: и поражает публику невероятной широтой кругозора, и запутывает противника, поскольку разговор перемещается в области, специалиста по которым в аудитории просто нет.

Одна из модификаций такого подхода получила название «галоп Гиша», по имени американского креациониста Дуэйна Гиша. Этот деятель лженауки прославился агрессивным стилем ведения дебатов, в которых заваливал оппонентов бесчисленными доводами, действуя по принципу «количество важнее качества».

«Эрнст Геккель подделал изображения эмбрионов! И ваш пилтдаунский человек — тоже фальшивка! Камни Ики, люди на динозаврах! Кистепёрые рыбы не меняются миллионы лет! Эволюция нарушает второй закон термодинамики! Методы датирования ошибочны!» Попробуйте-ка что-нибудь возразить. Пытаясь спорить по любому отдельно взятому доводу из такой обоймы, вы всё равно будете выглядеть бледно.

Замечено, что чем менее сведущ в обсуждаемой теме спорщик, тем легче он срывается на «галоп».

На одном из научно-популярных мероприятий посетитель (представившийся ювелиром) так и сделал: начал он с Велесовой книги, потом переключился на рисунки в пустыне Наска, затем перепрыгнул на бозон Хиггса, а закончил патетическим: «Видел ли кто-нибудь вирус СПИДа?»

Дискуссия, вообще-то посвящённая преподаванию биологии в школе, была убита, растерявшиеся эксперты вытирали пот, а «ювелир», сожравший минут двадцать общего времени, сидел страшно довольный и непобеждённый.

Как остановить галопирующего оппонента? Жёстко обозначить границы обсуждения. Остановить спорщика, пытающегося «скакать», и пояснить, что в рамках дискуссии реально рассмотреть 2–3 вопроса, но не 150. Тем более что для погружения в астрофизику придётся приглашать астрофизика, в дебри ДНК — генетика. Уточнить, что ваш оппонент эти темы едва ли глубоко изучал. Попросить спорщика обозначить 2–3 пункта, которые интересуют его больше всего.

Если же собеседник заявит, что его в равной мере волнуют ВСЕ пункты, то взять из них тот, который находится в зоне вашей компетенции — о чём можно честно объявить. Изложить свою позицию и добиваться от оппонента подтверждения — удовлетворён ли он ответом по этому пункту.

Итак, действуйте так же, как в пунктах 2–3: постарайтесь управлять диалогом. И цитируйте оппонента, как только тема дискуссии начнёт «скакать».

6. «Независимых исследователей» не пущают к материалам!

Наука — это секта, закрытая для посторонних!

«Если мы с вами захотим поехать в Олдувайское ущелье, покопаться не получится! Там с собаками это охраняют. И там всё это лежит буквально на поверхности, окаменелости, они рассыпаны. Можно их поднять, сфотографировать, если ты деньги заплатил, и положить на место. Они там разрушаются, дожди идут и всё такое… но что-то вынести, описать — это невозможно. Потому что есть монополия американцев».

Это цитата из выступления некоего Александра Белова. Такой довод удобно использовать, если кто-то попросит «альтернативного учёного» предъявить результаты его исследований. Конечно, мы могли бы, если бы нам позволили, да только академики-монополисты никого не подпускают к кормушке. Нас не финансируют. Нам связывают руки.

До боли напоминает жалобы «чёрных копателей» — охотников за кладами, которым злые официальные учёные мешают заниматься их невинным хобби — разорять археологические памятники.

Недовольному «независимому исследователю» стоит задать встречный вопрос: «А как бы вы отнеслись к „хирургу-любителю“ без диплома, который бы кричал, что „хирургия — это секта“, потому что его не пускают в операционную, не доверяют даже обычный аппендикс? Восприняли бы вы всерьёз ценителя искусства, недовольного, что он не может унести картину из Лувра к себе домой, не может даже „потрогать“ её? Сопереживали бы чудаку, который мечтает поиграть в футбол с „Челси“, но ему не дают выйти на поле?»

Да, человека с улицы не пустят в операционную, не позволят прикасаться к ценностям или участвовать в соревновании. Сначала покажи, что ты из себя представляешь.

Наука (так же как профессиональный спорт) недемократична. А как иначе?

Сколько археологических памятников было повреждено, растащено на сувениры или просто уничтожено «любителями»! Сколько людей пострадало от лекарей-шарлатанов! Нужно ли объяснять, зачем в науке существуют фильтры от дилетантов? Хочешь работать с древностями, трудиться в лаборатории или лечить людей — учись. Подтверди свою квалификацию. Получи диплом, защитись, публикуйся. И тогда — милости просим.

Конечно, престижную лабораторию, ценный памятник, крупный проект никто тебе сразу не доверит. Признание в науке — долгий и трудный путь. Думаю, это правильно. Обижаться на это глупо.

7. «В науке всё постоянно меняется и опровергается»

Тут оппонент спрашивает: уверены ли вы, что ваши «официальные» теории не будут завтра признаны заблуждениями, а нынешняя «лженаука» не станет мейнстримом? Может быть, через год найдут доказательства, что и эволюции не было? Дальше он приводит примеры, иллюстрирующие этот тезис: и Джордано Бруно когда-то сожгли, и законы генетики Менделя признали с обидным опозданием, и даже французская Академия наук заявляла по поводу метеоритов, что «камни с неба падать не могут».

Из этого следует, видимо, что никакое научное утверждение нельзя признать истинным «до конца», ибо у учёных нет способа, позволяющего отличить правду от вымысла. Научные гипотезы, концепции, теории сменяют друг друга, будто в калейдоскопе, повинуясь капризам моды: вчера все носили длинные юбки, сегодня — короткие. Вчера был в почёте ламаркизм, сегодня котируется дарвинизм, а завтра популярным станет какой-нибудь номогенез Берга.

Спросите сторонника такого «релятивизма» в науке: если всё настолько изменчиво и непредсказуемо, как он сам оценит вероятность, что когда-нибудь научный мир вернётся к модели плоской Земли на трёх китах? Даже если кому-то очень захочется, подобный поворот вспять вряд ли возможен.

Да, научное знание меняется, но происходит это не хаотично, не по прихоти «академиков».

Появляется новая гипотеза, которая лучше, точнее описывает имеющиеся факты, согласуется с большим количеством фактов — и лишь в этом случае она сменяет существующую.

Поэтому одни модели устаревают, другие уточняются, третьи незыблемы. В том, что первый закон Ньютона никто не отменял, вы легко убедитесь, когда ваш автобус резко затормозит. Если не схватитесь за поручень или за соседа — полетите вперёд, продолжая «равномерное прямолинейное движение».

На мой взгляд, лучший способ противодействия философским рассуждениям о том, что всё относительно, — постоянное «приземление» дискуссии. Добивайтесь от оппонента конкретики. Потому что философствование — верный признак того, что нормальных доводов «по делу» у спорщика нет. Итак, прямой вопрос: что оппонент может возразить не в принципе, а конкретно по обсуждаемому вопросу? Какие факты приведёт?

8. «Это не строгое доказательство!»

Высказывание по поводу любой гипотезы, связанной с событиями прошлого. «Вы показываете, что так могло быть, но кто гарантирует, что было именно так? — заявляет оппонент. — А на 100% ли доказано, что это существо — предок человека?» Прежде чем отвечать, уточните: возможно ли в принципе, по мнению вашего оппонента, изучать прошлое? И что явилось бы 100% доказательством в такой ситуации? Письменное свидетельство с печатью нотариуса? Анализ ДНК? Полёт на машине времени?

Вот пример того, каким образом антропологи выдвигают гипотезы. В экспедиции 2013 года под Харьковом при раскопках погребений начала нашей эры среди множества останков оказалось два черепа с любопытной особенностью: скученные передние зубы. Это называется «краудинг». Осмотрев черепа, антрополог Станислав Дробышевский сразу предположил, что останки принадлежали близким родственникам — возможно, отцу и сыну (черепа мужские). Почему? Потому что мы видим наследуемую особенность, которая есть только у этих двух черепов среди десятков других в могильнике. Можно ли говорить о «стопроцентном доказательстве»? Конечно, нет. Это всего лишь гипотеза. Но такое объяснение вероятнее, чем случайное совпадение.

Если при изучении скелетов обнаружатся новые детали, указывающие на родство, обоснованность гипотезы возрастёт, но всё равно мы никогда не получим эти самые «сто процентов». В исторических науках 100% и невозможно, и не требуется.

При изучении далёкого прошлого действуют сходные принципы доказательства: свидетельства в пользу гипотезы должны перевесить доводы против. Если оппонент не согласен с таким подходом, стоит ещё раз попросить его привести пример «стопроцентно доказанного» факта, касающегося древности.

9. «Если я чего-то не знаю — этого не знает никто!»

Я бы сильно упростил ситуацию, если бы заявил, что все сторонники лженауки — малообразованные люди. На самом деле это далеко не так. Среди креационистов, «альтернативных историков» и конспирологов иногда встречаются и обладатели учёных степеней, и люди недюжинной эрудиции. Это говорит о том, что образование и интеллект сами по себе не делают нас неуязвимыми — лженаучные идеи опасны как раз тем, что способны поражать наш разум в обход знаний и логики.

И тем не менее низкий уровень образования упрощает лжеучёным задачу. Нередко самые отчаянные ниспровергатели «официальной науки» — те, для кого главным источником знаний служат ролики на YouTube из серии «Учёные скрывают». Как водится, чем хуже оппонент владеет темой, тем с большей уверенностью и апломбом он заявляет, что:

• переходные формы так и не нашли;
• нет ни одного исторического свидетельства о строителях пирамид;
• никто не видел лунного грунта, якобы привезённого американцами;
• инструменты, которыми добывали камень древние жители Перу, неизвестны;
• учёным не удалось повторить опыт по клонированию овечки Долли;
• нет никаких доказательств существования ВИЧ.

Если вы точно знаете, что оппонент ошибается, то полемику вести просто. Достаточно показать на примерах, что всё «не совсем так»: и переходные формы хорошо известны, и поселения строителей пирамид раскопаны, и на лунный грунт можно посмотреть в десятках музеев по всему миру (в том числе в Мемориальном музее космонавтики в Москве), и ВИЧ является самым изученным из всех вирусов, и коммерческое клонирование кошек ведётся уже более 10 лет. Разумеется, чтобы опровержение было веским, нужны ссылки на научные публикации.

Если же довод оппонента вам незнаком, но кажется сомнительным, спросите об источнике его сведений. Уточните, что интересует именно научная литература, а не видео и блоги. С некоторой вероятностью выяснится, что собеседник не понимает, в чём разница. […]

Кандидат физико-математических наук Георгий Соколов предполагает, что существует пять уровней незнания. И одна из причин распространения заблуждений в том, что эти уровни путают. Мне нравится идея Георгия:

Уровни незнания

• Уровень 1. Я чего-то не знаю.
• Уровень 2. Чего-то не знает мой сосед, друг, авторитетный для меня специалист.
• Уровень 3. Чего-то не знает конкретный учёный, исследовавший конкретную проблему. В его публикации в таком-то году в таком-то издании нет ответа на некоторые вопросы, о чём он честно говорит. Это нормально: настоящий учёный всегда понимает границы своих знаний.
• Уровень 4. Чего-то не знает современная наука. И это тоже нормально: есть поле для дальнейших исследований. Но говорить об этом можно, только хорошо зная современную ситуацию в данной области науки.
• Уровень 5. Что-то вообще непознаваемо, недоступно, сверхъестественно.

Очередной миф рождается, когда мы путаем уровень 1 с уровнем 4 или, того хуже, с 5-м уровнем.

Например, архитектор Жан-Пьер Протцен, изучая сооружения инков, обнаружил, что в некоторых случаях древние строители пилили камни. И честно написал: «Какие инструменты они использовали для этого, я ещё не знаю». Как преподнести этот факт? Сказать, что исследователь пока — в данной статье начала 1980-х годов — не нашёл ответа на вопрос? Ну, если очень хочется интриги, то можно сформулировать так: Протцен к этой проблеме «боится подступиться, потому что не может объяснить увиденного и даже просто предположить…». Так возникает очередная легенда о непостижимых технологиях богов.

10. А как официальная наука объясняет эти фотографии?

Это неотъемлемая часть почти любого интернет-спора. В главе, посвящённой бытовому мышлению, мы уже говорили о том, что «публика верит глазами». Яркая картинка действует убедительнее нескольких страниц заумного текста. А тем более — если фотографий много.

Конспирологи демонстрируют всем известные изображения, на которых для наглядности красными стрелками или кружками отмечают «явные нестыковки в официальной версии»: смотрите, из египетской пирамиды торчит арматура! Это бетон! (На самом деле железный стержень остался от таблички «Влезать запрещено».)

Опытные «срыватели покровов» доказывают, что кратеры вулканов — на самом деле воронки от ядерных взрывов, а столовые горы в США — пни, оставшиеся от огромных окаменевших деревьев (взгляните на фотографии, ведь правда похоже?).

Фото лабораторных крыс, покрытых чудовищными опухолями, используют для запугивания зрителей ужасами ГМО. Черепа инопланетян, скелеты гигантских размеров, фотографии «аномальных артефактов» кочуют из блога в блог.

И в комментариях: «Невероятно! Вы открыли мне глаза! Удивительная информация! Мир уже никогда не будет прежним! Жду продолжения!»

Но немного остынем и спросим: знает ли автор, где, когда и кем сделано это фото? Где первоисточник? Если автор заявляет о необычайной древности, то как определили возраст? На глаз? Существуют ли другие ракурсы, фото с разных расстояний? Точно ли на фотографии изображён тот объект, за который его выдают?

Не раз и не два «уникально древний артефакт» оказывался новоделом — будь то барельеф с космонавтом на готическом соборе, бетонные заплатки на египетской стеле или та самая кукуруза на римской мозаике. […]

Поэтому фото может быть только вспомогательным доводом в настоящем научном споре, и лишь при условии, что чётко указан его источник.

11. «Ты гуманитарий!»

Обычно эта фраза, произнесённая с пренебрежительной интонацией и обращённая, например, к историку, означает: «Ты ничего не смыслишь в архитектуре, астрономии или металловедении. Поэтому сейчас я — профи в указанных областях — покажу тебе, что вся твоя история — чушь».

Вообще-то историки, археологи, антропологи при необходимости активно привлекают консультантов из естественно-научных или прикладных областей. В некоторых случаях без их помощи вообще не обойтись. Возраст археологической находки определяют в специальных лабораториях. Химики анализируют состав материала, из которого она создана, трасологи под микроскопом изучают поверхность артефакта, чтобы понять, как он использовался. Для реконструкции древних технологий существует экспериментальная археология. К исследованиям сейчас всё активнее привлекают генетиков.

То есть выводы историков-гуманитариев регулярно подкрепляются работами специалистов-естественников.

В археологии и антропологии чуть ли не с самого их возникновения широко используются методы математической статистики.

Возражая недоверчивому технарю, можно напомнить, что в любой области существует специализация: если ты кровельщик, то не факт, что хорошо разбираешься в электропроводке. Кроме того, подходы и технологии меняются, что-то совершенствуется, а что-то выходит из употребления и забывается. Современный программист вряд ли покажет класс в написании кода на уже давно не используемом языке алгол. Поэтому знать современное ремесло, даже в совершенстве, мало: если ты не владеешь историей вопроса — сядешь в лужу.

Если кто-то считает себя специалистом по обработке камня, стоит показать ему мастер-класс по изготовлению каменных орудий в исполнении специалиста-археолога и предложить повторить увиденное. Вот кусок кремня, вот набор отбойников. Вперёд! За час должно получиться ашельское рубило. Не получается? Разве этому не учат в техникуме?.. Видимо, нет. Искусство ручной обработки камня, совершенствовавшееся тысячелетиями (каменный век длился больше 3 миллионов лет!), с приходом эпохи железа утрачено. Так что диплом не поможет. Эту мысль стоит постараться донести до оппонента.

Что сказать в заключение? Запаситесь терпением и спокойствием, если полемикой вы занялись в просветительских целях. Лёгкая ирония — признак силы, но личные выпады и злые насмешки обычно возвещают о том, что аргументы закончились, и участник спора быстро теряет лицо в глазах аудитории. Не стремитесь заклеймить или высмеять оппонента. Не отталкивайте людей. Пусть читатели или зрители оценят ваш спокойный, уважительный тон.