Совет без любви
Чиновники всего мира мало чем отличаются друг от друга. Они ходят в серых костюмах, ездят в чёрных машинах и решают вопросы. Вопросы эти бывают разные. Одни чиновники решают, как организовать очистку улиц после дождя. Другие — как распилить на закупках. А третьи занимаются тем, что не делают вообще ничего. Из таковых состоит Совет Европы — бессмысленная организация, лишённая каких-либо полномочий, но занимающаяся изданием разнообразных резолюций и рекомендаций, не обязательных к исполнению.
Вот этой организации мы платили по €33 млн в год просто за то, чтобы наши чиновники сидели рядом с европейскими. Причём сидели молча, поскольку с 2014 года наша делегация лишена права голоса.
Все эти годы Европа вводила и продлевала санкции против России, осуждала, предупреждала и требовала, член Совета Европы с правом голоса Украина запрещала въезд нашим артистам, запрещала наши книги и фильмы (хотя одна из целей Совета — расширение культурного взаимодействия) — а мы продолжали платить. Платить просто за то, чтобы этим бессмысленным людям (в том числе и представителям Украины) было на что покупать свои серые костюмы и чёрные автомобили. И вот наконец разум восторжествовал над терпением: МИД России подтвердил, что очередная выплата €11 млн Совету Европы не перечислена.
Итак, решение принято. Люди, которые принимали это решение, наверняка обдумали и просчитали последствия его принятия. Теперь хорошо бы понять это и нам. Вопросов, собственно, три: станет ли хуже Европе? Станет ли хуже нам? Станет ли хуже взаимоотношениям Европы и России?
Европе хуже, конечно, не станет. Хуже станет тем самым чиновникам в серых костюмах, потому что взнос России составляет 7% от общего бюджета Совета Европы (в котором, к слову, состоят 47 государств — это всё, что нужно знать о европейской справедливости и равноправии). Чиновников, разумеется, никому совершенно не жалко. Остальные же европейцы исчезновение России из Совета Европы (если оно окончательно состоится) вообще не заметят.
Станет ли хуже нам? Есть два важных аспекта. Во-первых, Европейский суд по правам человека. Несмотря на всё наше сложное отношение к этому институту, несмотря на то что Россия в одностороннем порядке приняла законодательство, позволяющее ей не исполнять решения ЕСПЧ (мы, кстати, тут не единственные — Великобритания тоже не исполняла), несмотря на всё это ЕСПЧ остаётся единственной судебной инстанцией, которая доступна гражданину России вне контекста российской судебной системы. Не мне вам рассказывать про российскую судебную систему. Поэтому, конечно, потеря права апелляции к ЕСПЧ — это, безусловно, ухудшение нашего с вами положения. По крайней мере до тех пор, пока судебная система России не станет независимой и справедливой. Одномоментно этого, конечно, не может произойти, но и из Совета Европы мы пока ещё не выходим. И поэтому ЕСПЧ остаётся доступен.
А второй аспект — это, конечно, смертная казнь. Россия — единственная страна в Совете Европы, которая до сих пор смертную казнь не отменила. У нас действует мораторий на её применение, но само наказание предусмотрено 59-й статьёй Уголовного кодекса. Неприменение смертной казни — одно из условий членства России в Совете Европы. Конечно, утрата этих обязательств вовсе не означает необходимость применения смертной казни. Но вот в чём беда: смертная казнь, как это ни чудовищно прозвучит, до сих пор весьма популярна в России. Согласно февральскому опросу «Левада-Центра», за применение смертной казни выступает 44% населения. Эта доля с годами медленно падает, но, пока она ещё велика, а смертная казнь не исключена из законодательства как таковая, выход России из Совета Европы просто опасен. А при нашем судопроизводстве — опасен для каждого гражданина страны, пусть даже и совершенно законопослушного. Потому что случайный взгляд правоохранительной системы пасть может на каждого.
Третий вопрос: ухудшит ли возможный выход России из Совета Европы наши взаимоотношения с европейцами? Нет, не ухудшит. Мир чиновников в серых костюмах и политиков в чёрных костюмах — это параллельная вселенная, которая, к счастью, с нашей с вами вселенной людей, которые по земле ходят ногами, редко пересекается. Русский в Европе, если будет вести себя подобающим образом, никогда не поймает на себе косого взгляда. Как и европеец в России. Вся эта возня наверху нас не касается — мы просто продолжаем жить своей жизнью, и все изменения, которые произошли в ней с 2014 года, — это то, что появился ряд веских причин объезжать Украину. Ну да ничего, перетопчемся — Европа большая и без Украины.
Так что, как видим, гипотетическая опасность для нас существует. Но она именно что гипотетическая. Стоило ли для устранения этой гипотетической опасности продолжать спонсировать откровенно враждебную нам организацию? Это ведь не ресурсный вопрос (ну что такое для России эти €33 млн?). Это вопрос статусный. Политический. Последние три года мы платили настоящую дань. А платить дань кому-бы то ни было нам не велит наша история. И поэтому решение отказаться от оплаты содержания совершенно ненужных нам чиновников в серых костюмах кажется мне справедливым.
Тем более что речь о выходе из Совета Европы пока не идёт. Речь идёт о том, чтобы постараться договориться. А ограничение выплат — лишь новая, более веская позиция для этих переговоров.